…Рассказ о Владимире Ивановиче Честнокове «Три Сирано в осаде» вообще не входил в первое издание этой книги — он написан и опубликован позднее. Сейчас, собираясь сказать, каким милым и интеллигентным человеком был Владимир Иванович, я подумал, что почти все герои этой книги — люди милые, интеллигентные, скромные. Может быть, такими их сделала война? Она не ожесточила их, напротив, они стали тоньше, добрее, милосерднее. В словаре Ожегова сказано: «Интеллигентный — образованный, культурный». Такое разъяснение не исчерпывает понятия. Было в моих героях нечто еще, может быть, их низкий болевой порог, через который легко переливалась боль и горе других. Война и блокада научили их, как, очевидно, и миллионы людей, думать не только о себе.
Говоря о работе над образом Сирано де Бержерака, Честноков, возможно, вообще не упомянул бы о войне, о том, как его романтический герой стал участником ленинградской осады, как сопротивлялся ей. И снова, уже не в первый раз в работе над этой книгой, помогли другие участники событий, кровно заинтересованные в полноте картины художественного творчества ленинградцев.
Вернемся, однако, к тем, кто здравствует поныне. Соавтор Вишневского и Крона по работе над музыкальной комедией «Раскинулось море широко» Всеволод Борисович Азаров стал за прошедшие десятилетия не только признанным поэтом, но и общественным деятелем. Обратился он и к прозе, написав биографическую повесть о своем товарище блокадных лет Всеволоде Вишневском.
Всеволод Борисович сохранил молодой темперамент, подвижность, азарт. Он редко подолгу живет дома. Его можно увидеть на встречах с моряками любого из наших военных флотов, на читательских конференциях, в составе различных писательских делегаций. Азаров то и дело перемещается в пространстве нашей огромной страны, да и целой Европы, на самолете, поезде или корабле, и всюду, если просят, читает стихи, с особенным подъемом — «за родную Одессу».
Когда в ноябре семьдесят пятого года ушла из жизни Ольга Федоровна Берггольц, Азаров посвятил ее памяти прекрасные стихи:
…Слышу песню твою,Вижу резкую поступь твою,Комсомольскую юность,В которой свою узнаю.Никаких послаблений,Поблажек себе и другим,Никаких отступленийСтихам, словно правда, нагим.………………………..А людей вереницаК тебе все идет, все идет,Словно те, что зимойЗа водой приходили на лед!
Выбрав высокий путь в искусстве, художники оставались верны ему и сегодня. Голос Марии Григорьевны Петровой, ныне народной артистки республики, до сих пор продолжает звучать в ленинградском эфире, рассказывая взрослым и детям о любви, чести и долге человека. Ефим Юльевич Учитель, ныне народный артист СССР, лауреат Государственной премии, стал ведущим режиссером-документалистом. После войны он снял немало лент и среди них, в 1981 году, «Доброе утро, люди», посвященную Ольге Берггольц.
Поразительна творческая молодость Нины Васильевны Пельцер! В непрестанном поединке с возрастом она побеждает.
В январе 1983 года Ленинград отмечал сорокалетие прорыва вражеской блокады и тридцатидевятилетие полного ее снятия. В городе состоялось несколько больших торжественных вечеров, и в них приняли участие многие герои «Театра в квадрате обстрела». Ветераны блокадного искусства вспоминали былые победы. Но вот ведущий Герман Орлов объявил выступление заслуженной артистки республики Нины Васильевны Пельцер. Он напомнил об известной блокадной записке Вишневского, Крона и Азарова. «…И в концерт моряков — как бомба — ворвалась Пельцер». И тогда случилось то, чего никто в зале не ожидал.
Пельцер ворвалась — да, снова ворвалась! — под звуки «Яблочка» в брюках, полосатой кофточке, похожей на тельняшку, в бескозырке на голове. Когда отзвучали первые такты и никто в зале еще не верил, что это — всерьез, из-за кулис выскочили два молодых матроса. И начался танец, какого еще не видели ни ленинградцы, ни корабельные палубы, танец, презревший не только гром пушек, но и само время. Блокадная «бомба» оказалась замедленного, точнее — продленного действия. Ветеран опереточной сцены, зажигательная артистка отбивала чечетку, как делала это на холодной сцене блокадной Александринки много лет назад… Остается добавить, что в том недавнем восемьдесят третьем году, когда на сцене ленинградского Дворца культуры имени Первой пятилетки бушевал этот танец, исполнилось пятьдесят семь лет сценической деятельности замечательной артистки.
Сейчас вы закроете эту книгу и окончательно вернетесь в настоящее время. Оно соткано для вас из других дней и ночей, иных будней, новых праздников. У настоящего времени — свои тревоги, радости, подвиги. Блокада, оборона Ленинграда, искусство осажденного города уходят все дальше и дальше — для молодых, родившихся после войны, и никуда не уходят для тех, кто жил в те дни в Ленинграде.
Настоящее время отмечает сорокалетие великой Победы над фашизмом. Много это или мало — сорок лет? Люди, рожденные в мае сорок пятого года, могут сегодня стать дедушками и бабушками. А для их внуков, делающих первый вздох, трагические события сороковых годов двадцатого века, хроника «ревущих сороковых» встанут на школьных уроках в один ряд с Троянской и Столетней войнами, первой мировой. О Троянской написана «Илиада». О Столетней писали А. Франс, П. Мериме, Б. Шоу. О первой мировой — А. Толстой, Э.-М. Ремарк. А «проходя» на уроках Великую Отечественную, учителя «зададут» ребятам прочесть «Василия Теркина», «Живых и мертвых», «Февральский дневник».
Но живо еще и мое поколение. Это наши дети родились в сорок пятом. И первая половина сороковых годов — памятный для нас урок истории. Живы еще и ветераны. Это им надевают красные галстуки на пионерских линейках и торжественных вечерах. Есть, к кому и сегодня можно обратить слова: «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»
Повторяю еще раз: не обо всех героях блокадного искусства удалось рассказать в этой книге. Что делать?.. Могу лишь привести заключительные слова из «Василия Теркина»:
Повесть памятной годины,Эту книгу про бойца,Я и начал с серединыИ закончил без концаС мыслью, может, дерзновеннойПосвятить любимый трудПавшим памяти священной,Всем друзьям поры военной,Всем сердцам, чей дорог суд.
«Театр в квадрате обстрела» — книга про многих бойцов. Пусть они долго будут жить на этих страницах.
Фотографии
Академик архитектуры А. Никольский суровой блокадной порой рисовал в дневнике арки Победы для будущей встречи воинов.
Музейные сокровища эвакуированы.
В читальных залах Публичной библиотеки места по-прежнему заняты.
Е. Копелян выступает перед краснофлотцами.
О. Берггольц.
Радиожурналист Л. Маграчев ведет фронтовой репортаж.
Репродуктор исправлен!
М. Петрова.
М. Петрова и М. Павликов играют сцену из спектакля «Русские люди».
Весной сорок второго программки в Ленинграде печатались даже для рядового камерного концерта.
Когда Д. Шостакович начал писать Седьмую симфонию, ему не было тридцати пяти…
Концерт из произведений П. И. Чайковского. За дирижерским пультом К. Элиасберг, солистка Н. Вельтер.
Вс. Азаров, О. Матюшина и Вс. Вишневский на Песочной, 10.
«Боевой листок № 1» трех соавторов. За время работы над музыкальной комедией было выпущено 11 таких шуточных стенгазет.
Первое чтение актерами Театра музыкальной комедии новой пьесы «Раскинулось море широко».
Заведующий театрально-декорационными мастерскими скульптор С. Евсеев участвовал в оформлении почти всех блокадных спектаклей.
Вот она — блокадная опереточная «бомба» Н. Пельцер. Ее партнер — А. Камков.
В. Свидерский в спектакле «Раскинулось море широко» играл, конечно же, Бронзу.
Сцена из спектакля «Раскинулось море широко».
Сцена из спектакля «Офицер флота».
Главный режиссер Театра Балтийского флота А. Пергамент и В. Честноков.