Стоял на месте я недолго. Серафима Машеловна протянула вверх руку, ухватилась за пояс моих джинсов и дернула вниз. Еще падая, я успел заметить, как вздрагивают и начинают медленно складываться пополам длинные ветви кустов малины. И только потом до меня донесся звук выстрелов из автоматического оружия. Следом за первой очередью, раздалась вторая. На этот раз стрелявший взял ниже, поэтому досталось и ежевике. Не знаю, пробовал ли кто-нибудь обрезать ее при помощи стрельбы из автомата, но, возможно, сейчас на моих глазах рождался новый агротехнический прием.
Писательница тоже заметила, что нападавшие добрались до ее любимого растения.
– Ну, вы меня разозлили, сучары, – пробормотала она и приказала мне не терпящим возражения голосом: – Слушай сюда. Задача – добраться до коттеджа. Сейчас с низкого старта рванешь до теплицы. Там переждешь, пока они там перезаряжаться будут. После этого сразу же вдоль гряды с поздними сортами моркови до вишневого дерева. Дождешься очередной паузы и ныряй в открытую дверь дома. Там ползком и направо к лестнице на второй этаж. Понял?
– А, вы, Сераф… – в этот момент почти над нашими головами прошлась коса из пуль.
– Вперед! – Приказала дачница, движением руки помогая мне набрать начальную скорость.
Хотелось бы сказать о том, что я взял с места не хуже, чем Усейн Болт, но техника моего низкого старта даже в школьные годы была далека от совершенства. Это спортсмену ничего не мешает в нужный момент выпрямить корпус, ведь на стадионе по нему никто не думает стрелять. Специфические условия, в которых оказался я, позволили совершить старт в стиле «бегущий кабан» – с той же грацией и с тем же количеством задействованных конечностей, то есть на четвереньках. Когда до теплицы оставалось всего метр, неизвестный стрелок заметил движение и сместил линию прицеливания. Спасло меня то, что нападавший переоценил мои возможности и дал слишком большое упреждение.
Меня не зацепило, хотя падать на осколки стекла было тоже не очень приятно. Порезы оказались неглубокими, но их было слишком много. Когда я высунул голову, чтобы поглядеть, как там писательница, то увидел ее вздернутый вверх большой палец. Кивнул в ответ и пополз вдоль теплицы, вспоминая, мимо грядки с каким овощем нужно двигаться. По обеим сторонам от меня росла с виду почти одинаковая ботва и, честно признаться, я не находил каких-то особенных отличий в этом гербарии. По понятным причинам, спросить Серафиму… как ее там…, мне бы не удалось.
Теплица закончилась, и я оказался на распутье. Приподнял голову, чтобы оглядеться, и едва не разделил судьбу обожаемой писательницей ежевики. Инстинктивно рванулся влево, пополз, вжимаясь в землю так, чтобы не показывать над растительностью свой зад. В моем понимании, ботва вполне соответствовала моркови, но чуть позже я понял, что направление все-таки выбрал неправильное. Мне было дано указание дальше ориентироваться на вишневое дерево, но впереди была только яблоня. Представить, что писательница их перепутала, я не мог. Ну, яблоня, так яблоня, не возвращаться же под выстрелы, тем более что впереди виднелось строение.
Домик оказался совсем маленьким и настолько скромным, что ни одной лестницы на второй этаж я не обнаружил. Но здесь оказалось уютно, отчасти по той простой причине, что выстрелы были не так слышны. Пытаясь осторожно выглянуть в окно, я заметил краем глаза быструю тень слева от себя. В следующее мгновение в домик прошмыгнула писательница, сделала быстрый перекат в сторону и оказалась рядом со мной на полу.
– Я так понимаю, что в сортах моркови мы не разбираемся? – На выдохе спросила она.
– Ну, да…
– Ясно. Нам, вообще-то в другую сторону нужно было. Не думаешь же ты, что я могу обитать в такой конуре. Это домик сторожа, Нео. Живет у меня тут на участке семейная пара. Он – сторож и садовник, а жена его в коттедже у меня прибирается, да с заготовками по осени помогает. В городе сейчас оба.
– Извините, – промямлил я, – Серфима…
– Ладно. – Писательница улыбнулась и подмигнула. – Главное, что ты не струхнул. Молоток. По-разному люди себя под пулями ведут. Имя-отчество мои не каждый выговорит, поэтому есть у меня два прозвища. Мышеловной ты меня разок уже называл. Назвал-назвал, не отпирайся, – засмеялась она, видя, что я начал протестовать, – но друзья кличут Сейшеловной, объединяя имя с отчеством.
Внезапно она встрепенулась и прислушалась, затем приложила палец к губам и коротким кивком головы указала мне на все еще открытую дверь сторожки. Я навострил уши и только сейчас обратил внимание, что стрельба стихла, а вдалеке раздался звон разбитого стекла.
– Добрались до коттеджа. Там все мои основные запасы, – недовольным тоном произнесла писательница. – Здесь у меня набор ограниченный…
А я подумал о том, что сохранность банок с вареньем и консервированными огурцами, в такой момент может беспокоить только женщину. Нас того и гляди изрешетят пулями, как малину у забора, а она о запасах своих заботится!
– Ты что предпочитаешь? – прервала мои размышления Сейшеловна.
– Не, – не совсем оправившись от невеселых мыслей, помотал я головой, – как малина, не хочу…
– Чего, не хочу? Ствол, спрашиваю, какой предпочитаешь? Из АКа стрелял? В сторону сдвинься, в погреб нужно слазить.
Писательница откинула в сторону крышку погреба, не спускаясь вниз, пошарила рукой и стала доставать завернутые в брезент продолговатые предметы.
– Держи, – она протянула мне укороченный автомат Калашникова, – тебе сгодится, как новичку. А я волыны посерьезнее предпочитаю. АКМ в самый раз. – Ловко присоединив магазин к своему автомату, Сейшеловна передернула затвор, после чего сдвинула переводчик огня в предохранительное положение.
Под ее испытывающим взглядом я попытался повторить те же самые действия со своим оружием. Опозориться не хотелось, руки от волнения тряслись, но – старался, поэтому справился, заслужив одобрительное подмигивание.
– Значит, так, – сказала она. – Сейчас они станут участок обыскивать. Нужно сразу позиции занять. Я сейчас до другого окошка метнусь. Ты здесь оставайся. Как только на месте окажусь, дверь ногой пни, чтобы закрылась. Когда стрельба начнется, окно над собой прикладом выбей, ствол наружу высуни и стреляй куда-нибудь ниже уровня подоконника. Да, смотри, сам не высовывайся. Толку от тебя – ноль, а маслину словишь на раз-два.
Конец ознакомительного фрагмента.