«Вы правы, Лора, – сказала я, – никаких гарантий нет. Что бы ни говорили родители, дети все равно попытаются проверить установленные рамки на прочность, а некоторые будут их нарушать. Однако все навыки, в применении которых вы тренировались на протяжении последних месяцев, повысят вероятность того, что ваши дети все-таки будут к вам прислушиваться. Но еще важнее то, что они будут достаточно верить в себя, чтобы прислушиваться к себе и устанавливать свои собственные рамки».
«Ваши бы слова да богу в уши!» – воскликнул Тони. – Я изо всех сил надеюсь, что все сказанное вами относится и к наркотикам тоже, потому что у меня очень нехорошие предчувствия в отношении некоторых ребят из компании, с которой начал водиться мой сын. Репутация у них не из лучших, одного из них даже на время исключали из школы, потому что он пришел на занятия под кайфом… и я совсем не хочу, чтобы мой парень попал под его влияние. Я хочу сказать, что мне хотелось бы знать, каким образом отвадить его от них, если они попытаются заставить его принимать наркотики? Ну, например, что мне надо будет ему сказать?»
«А что бы вы сами хотели ему сказать?» – спросила я.
«То же самое, что мне говорил отец».
«И что же это?»
«Что он переломает мне все кости, если застукает меня с наркотиками».
«Вас это остановило?»
«Нет. Я просто стал вести себя так, чтобы он гарантированно меня не застукал».
Я засмеялась: «Ну, по крайней мере, теперь вы точно знаете, как поступать нельзя».
В беседу вмешалась Лора: «А что, например, если сказать ему: «Слушай, если кто-нибудь попытается уговорить тебя попробовать наркотики, просто говори нет».
Тони уставился на меня, словно спрашивая, что я думаю по этому поводу.
«Проблема этого подхода состоит в том, – сказала я, – что он не самодостаточен. Дети должны услышать не только одно «просто говори нет». Они сегодня находятся под гигантским давлением, заставляющим их «просто сказать да». Комбинация сообщений, которыми их бомбит поп-культура, доступности наркотиков и прессинга со стороны сверстников может обладать такой силой, что сопротивляться ей становится почти невозможно: «Тебе обязательно надо попробовать»… «Поверь мне, тебе понравится»… «Штука крутейшая»… «Такоооой кайф получаешь»… «Поможет расслабиться»… «Ну, давай, не будь занудой».
Мало того, сегодня ученые говорят нам, что хоть подросток может казаться полностью развитым с физической точки зрения, процессы формирования его мозга еще не закончены. Та часть мозга, которая управляет поведенческими импульсами и подсказывает правильные решения, развивается одной из самых последних».
«Страшновато становится от всего этого», – сказала Лора.
«Да, страшновато, – согласилась я, – но есть и хорошая новость: вы в силах сделать гораздо больше, чем кажется. Ваши дети очень дорожат вашим мнением. Они могут не всегда это показывать, но ваши жизненные ценности и убеждения важны для них и вполне могут служить определяющим фактором, когда они будут решать, стоит принимать наркотики или алкоголь. Например, вы, Тони, можете сказать своему сыну: «Надеюсь, что твой друг бросил наркотики. Он хороший парень, и мне очень тяжело видеть, как он рушит свое будущее, запихивая сегодня в свой организм всякую гадость».
Удержать детей от рискованных поступков мы можем не только словами, но и собственным примером. Дети многому учатся, просто наблюдая за тем, что мы делаем и чего не делаем».
«Вот это точно, – вставила Джоан. – Мой отец однажды посадил меня под замок, узнав, что я выпила рюмку на какой-то вечеринке. Но я привыкла видеть его по вечерам с коктейлем в руке – и до ужина, и после ужина, – а посему думала, что если ему это можно, то можно и мне».
«По крайней мере, твой отец был в курсе того, что с тобой происходит, – сказала Лора, – и пытался вести себя ответственно. А ведь сегодня многие родители вообще не представляют, чем заняты их дети. Они считают, что все нормально, если ребенок внешне ведет себя нормально. Но тут никаких гарантий быть не может. Я недавно читала статью про группу подростков из одного богатого квартала. Они были на хорошем счету в школе, занимались спортом, а по выходным устраивали жуткие пьянки. Родители не имели об этом ни малейшего представления до тех пор, пока некоторые из их детей не загремели в больницу, а один вообще не оказался при смерти».
«Эту историю можно считать очень серьезным звоночком, – сказала я, – ведь такие запойные пьянки устраиваются почти в любом городке. Это вызывает у родителей большую озабоченность, особенно с тех пор, как мы узнали о том, что подростковый алкоголизм гораздо опаснее, чем мы думали раньше. Все современные исследования показывают, что мозг подростка находится в критической фазе своего развития. Алкоголь уничтожает клетки мозга, разрушает нервную систему, ухудшает память, снижает способность к обучению и создает общую угрозу здоровью подростка. Кроме того, есть новые научные данные, свидетельствующие о том, что чем раньше подросток начинает пить, тем больше у него шансов стать алкоголиком во взрослом возрасте».
«Прекрасно! – сказал Тони. – Ну, хорошо, теперь мы все это знаем, но как же вдолбить все это в головы наших покуривающих или выпивающих детишек? Они же думают, что с ними ничего страшного случиться не может… Они идут на гулянку и берут друг друга на слабо, чтобы посмотреть, кого первого стошнит или кто первый вырубится».
«Именно поэтому, – сказала я, – в разговоре с детьми мы должны говорить совершенно конкретные и предельно ясные вещи: от запойного пьянства можно умереть. Единовременное потребление большого количества спиртного может привести к алкогольному отравлению. Алкогольное отравление, в свою очередь, может стать причиной коматозного состояния или смерти. И это – медицинский факт».
Джоан схватилась руками за голову. «Это для меня слишком, – простонала она. – Алкоголь, сам по себе, это уже плохо, но что бы я ни читала по этой теме, везде говорится, что много пьющие тинейджеры чаще всего еще и принимают наркотики. А сейчас появилось столько всякой новой дряни, о которой я даже и никогда не слышала! Теперь это уже не просто какая-нибудь марихуана, крэк или ЛСД. Теперь вот экстази есть и…»
Люди без промедления принялись дополнять список: «…и рогипнол, при помощи которого насилуют девушек на первом свидании».
«А еще кетамин…»
«А насчет метамфетаминов что скажете? Говорят, к ним привыкание возникает быстрее, чем к кокаину».
«Я слышал про новую штуку, которую дети вдыхают, чтобы получить кайф. Амилнитрит в ампулах, его еще называют «поппер», или «жидкое золото».
«Господи, – сказал, качая головой, Тони, – век живи, век учись, да?»
«Вполне может показаться, что всего узнать невозможно, – сказала я, – но информация-то есть… в книгах, в журналах, в Интернете. Можно позвонить на горячую линию против наркотиков и попросить их прислать свежие информационные буклеты. Можно поговорить с другими родителями в своем квартале, узнать, что известно им. Кроме того, в процессе поиска информации можно спросить у сына, что он знает о тех веществах, которыми пользуются сегодня ребята у него в школе».
«Ну, – сказал Тони, – кажется, план действий прямо разложили для меня по полочкам».
«У всех родителей и подростков план один, – сказала я. – Нам всем надо дать понять детям, что мы, как мамы и папы, разбираемся в проблеме, имеем достаточно данных и готовы сделать все необходимое для их безопасности.
Конечно, и эту проблему не решишь одной обширной лекцией. Свои мысли в отношении наркотиков надо доводить до детей в разной форме и в разных ситуациях. Дети должны чувствовать себя раскованно, чтобы задавать вопросы, давать ответы и пытаться разобраться в своих собственных мыслях и чувствах.
Итак… давайте приступим к нашему последнему упражнению! Каким образом можно использовать даже самые незначительные возникающие по ходу любого дня возможности, чтобы завести со своими детьми разговор о наркотиках? Как, в нашем представлении, мог бы выглядеть этот разговор с ребенком?»
После долгих обсуждений группе удалось выработать следующие сценарии.
Использовать даже самые незначительные возможности, чтобы завязать беседу о наркотиках
Читая газету
Смотря рекламу по телевизору
Комментируя какой-нибудь бросившийся в глаза факт
Листая журнал
Подавать хороший пример
Обсуждая радиопередачу
В ходе обсуждения последнего примера руку подняла Лора: «Мы все время говорим о том, как отбить у детей желание пробовать наркотики. Но если подросток уже попробовал? Я хочу сказать, что если уже поздно?»