***
– Ты долго еще будешь там возиться? Неужели так трудно сварить макароны?
– орал из соседней комнаты Валерий. – Все-таки не праздничный стол
накрываешь!
– Почти готово, – Ия быстро схватила банку тушенки и принялась ее
открывать.
Как всегда она не успела после работы приготовить ужин, как всегда на
работе достал шеф, а дома – вечно недовольный муж, который вместо того
чтобы помочь, орет на нее и подгоняет. Да в конце-то концов, имеет она право
хоть на минуту свободного времени? Почему она и только она всегда всем
что-то должна? Банка выскользнула из рук и больно порезала кисть
зубчиками открытой наполовину крышки.
– Ой! Вот зараза…
– Что ты там бормочешь? – Валерий появился в дверях. – Чувствую, ужина я
сегодня не дождусь…
– Руку порезала, – Ия схватила висевшее на стуле полотенце и попыталась
прижать к ране, – больно-то как. Вроде и не сильно, а кровь хлещет.
Муж взял со стола банку, с легкостью открыл крышку до конца,
вывалил содержимое в макароны и начал быстро перемешивать.
– Ничего-то ты без меня не умеешь, даже на кухне не справляешься!
– Если бы ты мне хоть иногда помогал…
– В чем это, интересно, я должен тебе помогать? Борщи варить? Полы мыть?
Что-то я тебя не понимаю, Ия. Кажется, ты начинаешь путать женские и
мужские обязанности! – Валерий упер руки в бока и стоял, покачиваясь из
стороны в сторону.
– Если бы я не работала, то тогда понятное дело, что и готовить бы успевала,
и порядок наводить… А так получается, что я с утра до ночи в офисе, а потом
еще с поварешкой бегаю. Хотя ты раньше меня на три часа домой
возвращаешься, мог бы хоть иногда ужин приготовить.
– Если тебя возмущает график моей работы, то могу и я домой приходить в
восемь вечера, – чуть ли не прошипел муж, становясь пунцовым. – Вечно вы,
женщины, всем не довольны: если муж много работает – плохо, вам
внимания не хватает, пораньше домой приходит – опять не так, очень уж
много свободного времени…
– Валера, давай только без нотаций, хорошо? Иначе я за себя не отвечаю!
Рана болела с каждой минутой все сильнее, даже в голове появилась
какая-то тупая, но затем все более ощутимая боль. Сжимая зубы, Ия
отправилась в прихожую, к тумбочке, где хранилась домашняя аптечка.
Немного покопавшись, извлекла таблетки и баночку с зеленкой. Вернулась на
кухню, проглотила таблетку, смочила вату. Тем временем, муж уже увлеченно
пережевывал макароны по-флотски.
– Что это такое? – неожиданно воскликнула Ия, удивленно глядя на руку и
приподняв полотенце. Из рук мужа выскочила вилка и звякнула, ударившись
об пол.
1
– Ты чего орешь? – Валерий нехотя поднялся из-за стола и подошел к жене.
То, что он увидел, привело его в замешательство: на месте пореза
красовалась глубокая рана, воспаленная и гноящаяся. В некоторых местах из
раны продолжало что-то сочиться, но это была уже не кровь, а желто-зеленая
субстанция, напоминающая подтаявший холодец. Кожа вокруг раны
приобретала синеватый оттенок и собиралась грубыми морщинами: казалось,
что она сильно обветрилась на холоде и начала отмерзать.
– Ты это видишь? – в испуге спросила Ия. – Что это?
– Не знаю… – пожал плечами муж. – Но не думаю, что нужно бить тревогу из-
за всяких пустяков. Занесла какую-то инфекцию, вот рана и загноилась.
– За три минуты?
– Думаешь, такого не бывает? Вон друг наступил на ржавую железяку в
огороде, так у него на следующий день нога распухла так, что в тапок не
влезла. А у тебя ссадина воспалилась… Подумаешь! Помажь зеленкой, завтра
и следа не останется!
– Между прочим, крышка у банки не ржавая, да и болит рана уж очень
сильно…
– Вечно ты делаешь проблему на ровном месте, – продолжал бурчать муж. –
Как будто не порезала себе руку, а как минимум сломала в двух местах. Не
думаю, что небольшая ранка требует к себе такого внимания!
Ия с сомнением взглянула на продолжающую ныть руку, затем смочила
вату зеленкой и начала смазывать поврежденную поверхность. Ужасная боль
тут же вонзилась в кожу тысячами иголок. Женщина снова вскрикнула.
– Ты меня заикой сделаешь! – закричал Валерий, вскакивая со стула. – Совсем
себя в руках держать не можешь!
– Помоги мне, – ослабшим голосом произнесла Ия, протягивая мужу баночку
с зеленкой и бинт. – Что-то у меня голова начала кружиться…
– Очень уж ты восприимчивая, из-за пореза так себя накрутить…
Повозившись немного с бинтами, Валерий закончил перевязку и убрал
медикаменты. Оставив на столе немытую посуду и остатки макарон по-
флотски, он взял с подоконника газету и ушел в зал. Ия с трудом присела на
край стула и почувствовала в теле неимоверную тяжесть – казалось, что ноги
стали весить в десять раз больше, чем весили раньше, а руки и вовсе
невозможно было поднять. Аппетит, гнавший ее еще час назад с работы
домой, исчез напрочь, осталось только одно желание – добраться до подушки
и уснуть. Вот только ее почему-то начало знобить, но совсем скоро дрожь
ушла на задний план, сознание заволокло туманом. «Надо бы убрать со стола,
– проскочила здравая мысль и тут же улетучилась, – ну да ладно, завтра…
уберу…». Ия кое-как поднялась на ноги и поплелась в спальню. Тело
заволокло теплым одеялом, мысли потекли неторопливо и исчезли совсем…
***
– У вашей жены были жалобы на сердце?
– Вы меня уже третий раз об этом спрашиваете! – Валерий раздраженно
уставился на следователя. – Вы что, не понимаете, в каком я сейчас
2
состоянии? Два дня назад мне сообщили, что скончалась моя самая близкая и
любимая женщина, а вы все никак от меня не отстанете! Да могу я, в конце
концов, заняться делами, а не просиживать с вами попусту? Между прочим,
я еще не всех родственников обзвонил, друзей не собрал… Вы мне не
сегодня-завтра Иечку отдадите, а я не подготовил ничего!
Следователь молча переложил ручку с одного конца стола на другой,
взглянул исподлобья, явно чем-то озадаченный.
– Понимаете, – казалось бы, нехотя начал он, – по предварительному анализу в
смерти вашей супруги нет ничего противоестественного: неожиданно
оторвался тромб, закупорил сосуд… В общем, такое иногда случается, даже у
молодых людей. Но кое-какие детали мне все еще не ясны. Вот отсюда и
выплывают вопросы, ответы на которые можете дать только вы.
– Я вам ответил: жалоб особых не было, вернее, иногда они возникали – ну,
выпьет таблетку, поспит и снова все в порядке! Да какие еще могли быть
жалобы? Ей и тридцати лет еще не исполнилось!
– Вот и я о том же…
Максим Римский поднялся из кресла, прошел несколько шагов в
сторону двери, резко притормозил. Это вполне рядовое дело его попросил
проверить непосредственный начальник, заявив, что все вроде как чисто, но
для галочки проверить надо. Максим изучил бумаги, сверил все отчеты и
экспертизы, даже не поленился съездить в лабораторию: да, все везде
записано верно и выглядит совершенно однозначно, но почему-то эта еще
совсем молодая женщина и ее неожиданная кончина никак не выходили из
головы. Чувство беспокойства не покидало его в течение дня, и даже ночью,
что случалось крайне редко. Да еще этот инфантильный мужичок, так
называемый муж, ничего конкретного не мог рассказать, такое ощущение
складывалось, что и не муж он вовсе, а так, мимо проходил. Даже на рядовые
бытовые вопросы пожимает плечами – ничего не знаю и знать не хочу. Нет,
он конечно рассказал, что они с супругой в тот день виделись утром, и
выглядела она совершенно нормально, затем весь день они не пересекались,
так как работают в разных концах города и, наконец, встретились вечером
уже дома. Поужинали и легли спать. Здесь случилась первая заминка:
патологоанатом не обнаружил в желудке погибшей следов съеденного ужина.
Тогда заботливый супруг вспомнил, что погибшая Коханова все-таки не
принимала перед сном пищу – она порезала руку, расстроилась и предпочла
лечь спать на голодный желудок. В том, что жена не ужинала, он был уверен:
утром на кухонном столе он самолично обнаружил остатки своей вечерней
трапезы и – о ужас! – немытые тарелки.
Что касалось поврежденной кисти, о которой муж все-таки поведал кое-
какие подробности, интереса у медработника она не вызвала – обычная
ссадина, от которой почти не осталось следа. А вот следующим утром
Валерий все же забил тревогу: пришла пора завтракать и бежать на работу, а
супруга продолжала спать, мало того, она даже не поставила на ночь
будильник, и по ее вине Валерий сильно опаздывал. Собираясь высказать
свои претензии, он начал трясти жену за плечи, но та не открыла глаза. Она
3
находилась без сознания. Далее показания были записаны со слов прибывшей