Немного грубая резная работа придавала этому изделию старинный вид, как будто это находка времен правления египетских фараонов.
– Загадывай желание, – настаивала она.
– Даже не знаю, что загадать, – ответила я, поглаживая по спинке жука.
– Не торопись, подумай хорошенько. Неужели тебе ничего не хочется?
Я задумалась.
– Хочется. Но этого повторить невозможно. Нельзя вернуться в прошлое и изменить то, что безвозвратно кануло во времени, – грустно ответила я.
– Кто это тебе сказал? В жизни все бывает. Загадывай смелее.
Не буду уточнять, какая мысль пришла мне в голову в тот момент. Скажу только, что уносила она меня в далекие восьмидесятые годы.
Я еще раз погладила жука и аккуратно положила его на место. Уходя, я сказала своей приятельнице:
– У меня такое чувство, что я уже в Египте. Интересно, что это будет за путешествие?
Аэропорт Шереметьево 2
В аэропорту, как обычно, первым делом я посетила магазин «Дьюти Фри»[2], где купила себе новые духи (я всегда так делаю: покупаю новый запах и потом, по возвращении, он еще долго напоминает мне то место, откуда я только что вернулась), бутылку кофейного ликера, маленького бордового плюшевого мишку (это тоже моя привычка: в каждой поездке у меня появляется новый игрушечный друг) и кожаные перчатки, которые мне были явно не нужны в Египте, но просто очень понравились. Пока я стояла в кассу, мое внимание привлекли книги. Они в беспорядке лежали на полке, и мне захотелось выбрать что-нибудь интересное для чтения в дороге. Но сначала я решила «поговорить» с ними.
Знаете, так делают: задают мысленно вопрос, открывают книгу наобум и, не глядя в текст, указывают пальцем то или иное предложение. Вот тебе и ответ.
Я взяла с полки первую попавшуюся книгу, закрыла глаза и спросила про себя автора книги: «Возможно ли вернуться назад и сделать все иначе? Возможно ли исправить ошибки?»
Затем я открыла глаза. И вот что я прочитала: «Они так не договаривались». Я тут же положила книгу назад и задумалась. «Они не договаривались? Кто «они»? Неужели мы делаем все по предварительной договоренности? Даже ошибки. И именно они приводят нас к правильному решению, а не наоборот. Интуиция хранит в себе информацию. А если происходит сбой в действии? Такое возможно?» – путались мысли в голове.
Я медленно потянулась к другой книге. Я решила задать новый вопрос, но сначала узнать название книги и, уже исходя из этого, спросить. Я взяла с краю большую книгу в голубом переплете, на обложке которой был изображен профиль Пушкина и крупными буквами написано название «Путешествие на Черную речку». Я подняла вверх глаза и увидела яркую лампочку, которая светила мне, как первый утренний луч.
– На Черную речку? – произнесла я вслух. В это мгновение я стояла уже перед кассой.
– Вы берете эту книгу? – громко спросила милая девушка-кассирша.
Я еще раз перечитала название и одобрительно кивнула. Я почувствовала, что ответ на мой еще не сформулированный, но существующий в моем подсознании вопрос найду именно здесь.
– Да. Сколько она стоит?
– Три доллара, – ответила кассирша.
Я вышла из магазина. Неужели за три доллара можно получить ответ на волнующий тебя вопрос? Но тут же вспомнила свою приятельницу, которая любила повторять, что в жизни бывает все.
Египет. Хургада. Ресторан отеля
В просторном зале ресторана суетились отдыхающие. Стоял легкий шум от разноязычной речи и звука столовых приборов. Красивые темнокожие официанты неторопливо проходили мимо с посудой в руках.
Я сидела одна за столиком и допивала чай, как вдруг увидела, что из глубины зала ко мне бежит маленькая арабская девочка с двумя косичками. Девочка бежала ко мне целенаправленно, как будто знала меня давно. Я не задумываясь отставила чашку в сторону и, поймав девочку, посадила ее к себе на колени.
Девочка прижалась ко мне и закрыла глазки. Я гладила ее по волосам, нежно держа на руках, не понимая, что происходит. Этот чужой ласковый ребенок казался мне в эту минуту очень родным. Мы сидели так не больше минуты, обнявшись как близкие люди, спокойные и счастливые. Через несколько секунд появилась молодая арабская женщина, одетая по-европейски. Она пробежала взглядом по залу, заметила нас и, улыбаясь, направилась к моему столику. Девочка открыла глаза в тот момент, когда женщина подошла к нам, и потянулась к ней. Женщина извинилась. Я ответила улыбкой. Признаюсь, мне не хотелось отдавать девочку.
«Что это значит?» – подумала я.
А через полчаса я проходила мимо той самой девочки, которую держала у себя на коленях некоторое время назад, но ребенок не обратил на меня никакого внимания. Я смотрела, как она бегает по холлу отеля, падает, поднимается, смеется, и меня все сильнее притягивала мысль о родственности душ, которые узнают друг друга на мгновение, тянутся навстречу, а потом что-то вдруг происходит и они отдаляются.
Что-то происходит, но что?
Я присела на мягкий диванчик возле небольшой вертящейся витрины, где ярко блестели ювелирные украшения и изделия из хрусталя: маленькие кошечки – талисманы-хранительницы дома, жуки скарабеи, пирамиды и необыкновенной красоты лотосы в золотой окантовке.
– Правда, красивые цветы? – услышала я чей-то тихий голос. Я обернулась. Рядом со мной на диване сидела миловидная белокурая женщина неопределенного возраста, очень бледная и худая, одетая в открытое светлое летнее платье, поверх которого была наброшена ярко-красная шаль.
– Правда, – ответила я и опять посмотрела на сверкающий лотос.
За витриной сидел молодой продавец, черноволосый и смуглый. Он что-то перебирал в ящике, не отвлекаясь на посетителей.
– Очень милый парень, – сказала опять женщина, – его зовут Вадим.
– Вадим? Разве это арабское имя? – переспросила я.
– Скорее всего, его зовут по-другому. Он просто так представился. – И после небольшой паузы добавила: – Здесь живут египтяне. Это необычные люди, вы сумеете в этом убедиться.
– Вы часто отдыхаете в Египте? – опять спросила я.
– Нет, – ответила женщина, – я здесь впервые, но за неделю я смогла это понять. Меня зовут Любовь. Можно просто Люба. А вас?
Так мы познакомились.
На следующий день после завтрака я записалась на экскурсию к пирамидам и спустилась к бассейну.
У входа на шезлонге лежала Люба в брюках и свитере, укрытая махровым полотенцем. Перед ней лежал толстый блокнот. Вернее, это были обыкновенные листы формата А4, сшитые вверху суровой ниткой. Она придерживала их рукой и смотрела сквозь темные очки в небо. Сильный, но теплый ветер качал тоненькие пальмы и хрупкие апельсиновые деревья.
Я подошла к бассейну, сбросила с себя одежду и погрузилась в теплую, прозрачную, бирюзовую воду.
Люба заметила меня и восхищенно захлопала в ладоши.
После купания я расположилась возле нее под открытым солнцем, а она, наоборот, пряталась от солнечных лучей как можно тщательнее.
– Вы не любите загорать? – поинтересовалась я у нее. Люба оказалась очень открытым человеком и сказала мне, что она тяжело больна и солнце ей вредно в любое время года. Я поняла, что болезнь ее неизлечимая, связанная с сердцем.
После нашей беседы я узнала, что мы почти коллеги. Она тоже пишет. Правда, занимается этим она недавно и цель ее только в том и состоит, чтобы написать всего одну повесть. И в этом толстом блокноте было не что иное, как ее сочинение. Какая-то реальная история, которую она никак не может закончить.
– Почему только эту историю вы хотите написать? – спросила я.
– Это история, которая мне очень дорога. Я не смогу рассказать ее вслух. А разве вы пишете все время не одну и ту же историю?
И Люба предложила мне ее прочитать. Она протянула мне блокнот и сказала, что, наверное, нет смысла переписывать то, что было и никогда не повторится. Я не согласилась с ней. Если есть потребность вспоминать, значит, в этом есть смысл.
– Я так устала от своей болезни! Но знаете, почему я не умираю? – неожиданно спросила меня Люба.
Я даже не знала, как реагировать на этот вопрос. Я смотрела на Любу широко открытыми глазами, боясь услышать что-то такое, что не смогу быстро понять. Но ответ был прост.
– Я хочу встретить того человека, который помог мне однажды, и поблагодарить его. Вот если бы я смогла попросить об этом кого-нибудь… Вот, например, вас, вы согласились бы?
Я недоуменно пожала плечами.
– Сделайте это лучше сами, – сказала я тихо.
– Совсем неважно, кто это сделает. Я или кто-то другой за меня.
– Вы хотите сказать, что, если бы вы знали, что кто-то вместо вас найдет того человека и скажет ему спасибо, вы бы согласились умереть? – спросила я Любу с недоумением.
– Согласилась бы.
– Но ведь вас это держит на земле. Вы живете ради этого, – убеждала я Любу.
– Я раньше жила ради этого, а теперь я ради этого умираю. Всему свое время.