Нет, правда, по-моему, люди тогда были как-то проще, и можно было подтрахиваться даже днем. А с сестрами Маклафлин из машбюро прямо там же, на диване. (Смеется). Отец говорил про них: «Эти сестрички за пару долларов с тебя не только копию снимут…»
Она смеется, страсти утихают.
ЭСТЕР. Наверное, они все уже на том свете.
ВИКТОР. Зальцман, может быть, при такой-то жизни. Хотя… (Удивленно качает головой и негромко смеется). Боже, да и он наверняка жив. По-моему, ему сейчас… да столько сколько мне. Ха! (Думая о скоротечности времени, на секунду в молчании застывает).
ЭСТЕР (встает и идет к арфе). Ну, и где же твой скупщик?
ВИКТОР (бросая взгляд на часы). Без двадцати шесть. Скоро должен быть.
Она проводит пальцем по струнам.
За нее кое-что дадут.
ЭСТЕР. И, по-моему, не только за неё. Но, ясное дело, ты не должен продешевить. Нельзя же соглашаться на их цену…
ВИКТОР (собираясь протестовать). Я умею торговаться, не волнуйся, так просто не отдам.
ЭСТЕР. Торговаться ведь принято, разве не так?
ВИКТОР. Да не волнуйся, ведь мы еще не начинали. И я действительно буду торговаться. К тому же я знаю, как с ними надо.
ЭСТЕР (уклоняясь от продолжения спора, идет к патефону, загораясь легкой радостью). Что это за пластинка?
ВИКТОР. Комики. В двадцатые это был шлягер.
ЭСТЕР (с любопытством). И ты их помнишь?
ВИКТОР. Очень смутно. Мне тогда было лет пять или шесть. Их заводили на вечеринках специально, чтобы узнать, кто дольше не засмеётся. Должно быть, все сидели вокруг и смеялись.
ЭСТЕР. Прекрасно.
Их отношения, скажем так, почти наладились. Он к ней поворачивается.
ВИКТОР. А ты недурно выглядишь.
Она смотрит на него со смущённой улыбкой.
Да, правда. Я же сказал, что собираюсь торговаться, так почему ты…
ЭСТЕР. Да я верю. Вот мой костюм.
ВИКТОР. О, этот? И сколько? Повернись-ка.
ЭСТЕР (поворачиваясь). Сорок пять, представляешь? Сказал, что его не берут — слишком простой.
ВИКТОР (поддерживая согласие). Детка, женщинам его не оценить. Но он действительно красивый. Видишь, я же не возражаю, когда ты что-то покупаешь, хотя половина того, что продается, сплошное дерьмо. (Подходя к ней). Кстати что это за воротник? Это из тех, которые ты только что купила?
ЭСТЕР (рассматривая воротник). Нет, это старый.
ВИКТОР. Ну, пусть так. (Показывая ей свой каблук). Хочу написать в союзпотреб — как они там делают. Три недели — и посмотри!
ЭСТЕР. Ходить надо прямо. Но, надеюсь, ты пойдёшь не в форме?
ВИКТОР. Убить его мало, этого парня! Только что сменился, а Макгоуан брал отпечатки у этого подонка. Тот сопротивлялся. Тогда Мак начал крутить ему руки, ну, тут-то он прямо мне по подносу.
ЭСТЕР (словно ей это что-то напомнило). О Господи!
ВИКТОР. Я ее сразу в срочную, и к шести обещали сделать.
ЭСТЕР. Кофе было с сахаром и со сливками?
ВИКТОР. Да.
ЭСТЕР. Тогда к шести вряд ли успеют.
ВИКТОР (успокаивая себя). Обещали.
ЭСТЕР. Да забудь ты об этом.
Небольшая пауза. Но теперь уже разволновалась она — ее взгляд блуждает.
ВИКТОР. Ладно, это ведь всего лишь кино.
ЭСТЕР. Но мы так редко куда-нибудь ходим, вот все и увидят, сколько ты получаешь. А я хочу ходить. Хочу ходить в рестораны, и чтобы какой-нибудь без всяких пьянчужек, которые пристают с рассказами о своем славном полицейском прошлом.
ВИКТОР. Да это и было-то всего два раза. За все эти годы, Эстер, мне кажется…
ЭСТЕР. Я знаю, это не важно, но хочу, чтоб как тогда, когда тот человек в музее, он принял тебя за скульптора.
ВИКТОР. А я похож на скульптора.
ЭСТЕР (сдерживаясь). Но это было приятно — и все тут! И действительно, Вик, в костюме ты смотришься. Разве нет? (Снова откидывает голову на спинку). Надо было запомнить, что это за виски.
ВИКТОР. Все они из одного дерьма.
ЭСТЕР. Знаю, но некоторые вкуснее.
ВИКТОР (смотрит на часы). Посмотри-ка, а ведь он обещал ровно полшестого. Обещают что угодно. (Ходит по комнате с усиливающимся беспокойством, пытаясь погасить свое недовольство ее настроением. Его взгляд падает на выдвинутый ящик комода, он открывает его и вынимает коньки). Посмотри-ка, на них все еще можно ездить. (Проводит по лезвию ногтем).
Она смотрит на него и отворачивается.
Они даже острые. Надо будет как-нибудь сходить на каток. (Видит ее упорное нежелание общаться). Эстер, я же тебе сказал, что буду торговаться… Видишь: пить не умеешь — вот и депрессия.
ЭСТЕР. Ну такая депрессия — что надо.
ВИКТОР. Давай-давай.
ЭСТЕР. А у меня идея.
ВИКТОР. Какая?
ЭСТЕР. Почему бы тебе не уйти? А мне будешь посылать мелочь — на кофе и сигареты.
ВИКТОР. Тогда ты вообще из постели вылезать не будешь.
ЭСТЕР. Буду. Разок в неделю.
ВИКТОР. У меня идея получше. Почему бы куда-нибудь не уехать тебе — например, на пару недель со своим доктором? Я серьезно. Чтобы тонус повысить.
ЭСТЕР. Если бы.
ВИКТОР. Так давай поезжай. Он вполне подходит. Возьмешь с собой собаку, да-да, именно собаку.
Она смеется.
Ничего смешного. Потому что каждый раз когда ты отправляешься на эти прогулки — даже в дождь, — я сижу как на иголках и должен думать, кого ты еще принесешь.
ЭСТЕР (опять смеется). О, но ты ж ее любишь!
ВИКТОР. Очень люблю! Ты нажираешься и приносишь с собой каких-то животных, а я должен их любить. Да не люблю я эту проклятую собаку!
ЭСТЕР (опять смеется, но доброжелательность сочетается в ее голосе с женским вызовом.). Но я так хотела собаку!
ВИКТОР (немного помедлив). Эстер, собака не решает проблему. Ты же умная способная женщина, ты не должна весь день валяться в постели. Даже если уехать не надолго — все-таки перемена обстановки.
ЭСТЕР. А я не хочу менять обстановку.
Небольшая пауза.
Просто не могу привыкнуть к отсутствию Ричарда — вот и все.
ВИКТОР. Он уехал, детка. Он уже взрослый, а ты должна придумать что-то для себя.
ЭСТЕР. Но я же не могу каждый день ходить в одно и то же место. Никогда не могла, да и не хотела. Так ты попросил, чтоб тебя соединили с братом?
ВИКТОР. Медсестру? Да. Но он не смог оторваться.
ЭСТЕР. Сукин сын! Это отвратительно.
ВИКТОР. Ну, что поделаешь? У него никогда ко мне не было чувств.
ЭСТЕР. Каких чувств! Подойти к телефону когда не видел брата шестнадцать лет? Это же элементарная порядочность. (С неожиданно глубокой симпатией). Ты рассердился, да?
ВИКТОР. Только на себя. Звонил ему столько раз, всю неделю как идиот… Да черт с ним, сам справлюсь. Так даже лучше.
ЭСТЕР. А его доля?
Он ходит по комнате, удрученный и взволнованный.
Не хочу быть троглодиткой, но ведь это тоже деньги, а, Вик?
Он молчит.
Или ты собираешься с ним делиться, а?
ВИКТОР (принимая решение). Я об этом думал. У него есть право на половину и с чего это ему от нее вдруг отказываться?
ЭСТЕР. Я думала, ты решил оставить это на его усмотрение.
ВИКТОР. Теперь передумал. И с чего это он мне что-то должен, где это записано?
ЭСТЕР. Интересно только, сколько у него кадиллаков.
ВИКТОР. Сколько надо. Кто любит деньги, ими не сорит.
ЭСТЕР. Я просто не понимаю зачем тебе вся эта филантропия? Существует же такая вещь, как моральный долг. Вик, ты и сделал ему карьеру. В каком законе сказано, что только он мог учиться на медицинском?
ВИКТОР. Эстер, пожалуйста, давай об этом не будем, а?
ЭСТЕР. Давай не будем, но учился-то ты лучше. Это действительно долг, и он должен об этом знать. И ему никогда бы его не закончить, если бы папочку не взял себе ты. Я хочу сказать, надо же когда-нибудь ему это выложить. Тем более теперь, когда речь идет о деньгах.