– Да ладно, чего бояться-то? Что, вылезет джинн, как из сказки про Аладдина? Господи, это же всего лишь компьютер! Он может делать лишь то, на что запрограммирован.
– Ну тогда ладно. – Сэнди занес руку над клавиатурой. – Прорва народу считает компьютеры живыми – ну, в смысле, вправду живыми, вроде этого самого джинна. – Он набрал на обычной клавиатуре: «В какое-нибудь теплое и не очень людное место».
Деннис отодвинул брата и добавил: «С низкой влажностью».
Сэнди отвернулся от странного компьютера:
– Пошли сделаем какао.
– Идем. – Деннис подобрал красную жестянку, которую оставил на рабочем столе. – Поскольку бунзеновскую горелку мама заняла, придется на кухне варить.
– Ладно. Там к тому же теплее.
– Я бы не возражал против еще одного бутерброда. Если они уехали аж в город, то явно будут поздно.
Близнецы вышли из лаборатории, прикрыв за собой дверь.
– О, а вот этого мы не заметили, – сказал Сэнди. На двери висела записка: «НЕ ВХОДИТЬ, ИДЕТ ЭКСПЕРИМЕНТ».
– Ой-ёй. Надеюсь, мы там ничего не напортили.
– Лучше все-таки сказать маме, когда она вернется.
– И как мы только не увидели записку?
– Лопать меньше надо.
Деннис пересек коридор, открыл дверь на кухню – и его встретила волна жара.
– Ой! – Он попытался отступить, но сзади его подпирал Сэнди.
– Пожар! – заорал Сэнди. – Хватай огнетушитель!
– Поздно! Лучше бежим отсюда и… – Деннис услышал, как кухонная дверь захлопнулась у них за спиной. – Надо выбраться отсюда…
– Я не могу найти огнетушитель! – завопил Сэнди.
– Я не могу найти стены!.. – Деннис шарил в ширящейся пелене и ничего не мог нащупать.
Что-то мощно и раскатисто зарокотало.
И воцарилась тишина.
Постепенно пелена стала редеть и развеиваться.
– Эй! – Голос Сэнди вдруг сделался надтреснутым и пронзительным. – Что происходит?
Следом прозвучал такой же ломкий голос Денниса:
– Что за… Что случилось?
– Что это был за взрыв?
– Эй!
Они огляделись, но не увидели ничего знакомого. Ни кухонной двери. Ни самой кухни. Ни очага с его душистыми поленьями. Ни стола с горшком буйно цветущей герани. Ни потолка с подвешенными связками красного перца и белого чеснока. Ни пола с яркими вязаными половичками. Они стояли на песке, раскаленном белом песке. Над ними висело солнце, а небо было таким горячим, что отливало бронзой. И вокруг не было ничего, кроме песка и неба от горизонта до горизонта.
– С домом все в порядке? – Голос Сэнди дрогнул.
– Кажется, мы вообще туда не вошли…
– Думаешь, дом загорелся?
– Нет. Я думаю, что мы открыли дверь и оказались здесь.
– А эта пелена?
– А гром?
– А папин компьютер?
– Ой-ёй… И что же нам теперь делать? – Голос Денниса зазвучал сначала басовито, взлетел и сорвался на пронзительный дискант.
– Без паники! – предупредил Сэнди, но голос его дрожал.
Мальчишки принялись лихорадочно озираться. Медный свет солнца обрушился на них. После холода, снега и льда внезапная жара ошеломляла. Частички слюды в песке ловили свет и вспыхивали под ним.
– Ну вот. – Голос Денниса снова сорвался. – И что нам теперь делать?
Сэнди попытался говорить спокойно:
– Не забывай: в нашей семье мы люди действия.
– Мы уже надействовали, – язвительно проговорил Деннис. – Мы просто вышибли себя сюда, где бы это «сюда» ни находилось.
Сэнди согласился с братом:
– Придурки. Кто нас просил лазить там, где идет эксперимент?
– Только мы не знали, что он там идет.
– А надо было остановиться и подумать.
Деннис посмотрел на небо и песок, сверкающие от жара.
– Как думаешь, чем папа занимался? – спросил Сэнди. – Если бы мы знали, что…
– Перемещением в пространстве. Тессерированием. Путешествием быстрее скорости света. Ты сам знаешь. – От беспокойства слова Денниса прозвучали резко.
Солнце припекало голову Сэнди. Мальчик стер пот со лба и вокруг глаз:
– И на кой мы только вспомнили про это голландское какао!
Деннис стащил свой тяжелый свитер крупной вязки. Облизнул сухие губы. Простонал:
– Лимонад…
Сэнди тоже содрал с себя свитер.
– Мы получили, чего просили, верно? Жару. Низкую влажность. И не особо людно.
Деннис огляделся, щурясь от яркого света:
– «Не особо людно» не значит «никого»!
Сэнди расстегнул клетчатую фланелевую рубашку:
– Я думал, мы просились на пляж.
– Папиной штуковине мы этого не сказали. Только чтоб народу не было. Как ты считаешь, мы себя не закинули на какую-то мертвую планету? Из тех, где солнце переходит в фазу красного гиганта перед тем, как взорваться.
Сэнди поежился, несмотря на жуткую жару, посмотрел на солнце и быстро отвел взгляд.
– Я думаю, солнце в фазе красного гиганта должно быть побольше. А это на вид ничуть не больше нашего солнца из фильма про пустыни.
– Думаешь, это наше собственное солнце? – с надеждой спросил Деннис.
Сэнди пожал плечами:
– Мы можем быть где угодно. Вообще где угодно во Вселенной. Раз уж мы принялись дурачиться с этой чертовой клавиатурой, надо было выражаться поточнее. Выбирать Бали или Фиджи, уж не важно, кишат ли там сливки общества.
– Я сам скоро буду выглядеть как сливка общества. Вот прямо сейчас и начну. Зачем мы только это натворили?
Сэнди поднял ногу и принялся стаскивать теплые штаны. Он снова взглянул на раскаленное солнце и поспешно зажмурился.
– Они нас хватятся, когда вернутся от стоматолога.
– Но не будут знать, где нас искать. У мамы больше мозгов, чем у нас. Она никогда не трогает ничего папиного, если его рядом нет.
– Мама не интересуется астрофизикой. Она поглощена виртуальными частицами и всяким таким.
– Но она все равно нас хватится.
– Папа скоро вернется, – с надеждой произнес Сэнди. Он уже разделся до нижнего белья.
Деннис подобрал свои вещи и увязал в компактный тючок.
– Если мы не найдем какую-нибудь тень, нам придется через полчаса одеться обратно – ну хоть что-нибудь надеть, или мы сгорим напрочь.
– Тень! – простонал Сэнди и принялся осматривать горизонт. – Дэн! Мне мерещится или я вижу пальму?
Деннис прикрыл глаза ладонью, как козырьком:
– Где?
– Там. Во-он там!
– Да. Нет. Да.
– Пошли туда.
– Давай. Надо же хоть что-то делать. – Деннис побрел вперед. – Если сейчас то же время суток, когда мы пропали из дома…
– Дома была зима. – Сэнди шел, почти зажмурившись из-за нестерпимо яркого света. – Солнце уже садилось.
Деннис указал на их тени, такие же длинные и худые, как они сами:
– Солнце чуть позади нас. Возможно, мы идем на восток, если это солнце вроде нашего.
– Тебе страшно? – спросил Сэнди. – Мне – да. Мы здорово влипли.
Деннис не ответил. Они продолжали брести. Близнецы по-прежнему были в носках и ботинках, и Деннис предложил:
– Может, легче будет идти босиком?
Сэнди наклонился, приложил ладонь к песку, потом покачал головой:
– Ты только потрогай. Мы так ноги сожжем.
– Ты все еще видишь ту пальму?
– Кажется, да.
Они молча шли по песку. Через несколько минут песок под ногами как будто сделался тверже, и мальчики увидели, что под песком скрывается камень.
– Так уже лучше, – сказал Сэнди.
– Эй!
Близнецам показалось, что земля вздрогнула у них под ногами. Деннис взмахнул руками в попытке удержать равновесие, но все равно грохнулся.
– Это землетрясение, что ли?
Сэнди тоже сбило с ног. Вокруг скрежетал камень, а снизу доносился низкий громоподобный рокот. Затем все резко стихло. Камень под ними застыл. Землетрясение – или что там это было – длилось не более минуты, но его хватило, чтобы вытолкнуть на поверхность каменную глыбу футов шести высотой. Глыба была слоистой и шершавой, но она отбрасывала тень.
Близнецы вскочили и кинулись к желанной тени. Сэнди потрогал извергнутый из земли камень. Тот был прохладным.
– Может, посидим тут хоть минутку…
Солнце все еще палило, но каменная глыба, у которой они примостились, оказалась прохладной. Облегчение от тени было столь велико, что несколько минут братья сидели молча. Их тела стали скользкими от пота; пот заливал глаза. Они сидели неподвижно, смакуя нежданно свалившуюся на них тень.
– Не знаю, что случится дальше, но в любом случае я вряд ли удивлюсь, – сказал наконец Сэнди. – Ты уверен, что это был папин эксперимент, в который нам не следовало влезать? Или все же мамин?
– Мама опять занялась субатомными делами, – ответил Деннис. – Вчера она почти весь ужин только и говорила что о виртуальных частицах.
– По мне, так бред несусветный, – фыркнул Сэнди. – Частицы со склонностью быть!
– Ага, – кивнул Деннис. – Виртуальные частицы. Почти-частицы. Ровно как ты сказал. Частицы со склонностью быть.
Сэнди покачал головой:
– Большинство маминых субатомных экспериментов такие… ну, микроскопические. На них никак бы не повлияло, что мы зашли в лабораторию.