Джеймс пошарил в воздухе рукой, ища стул, словно у него подкосились ноги. Я смотрела на Даллас с сочувствием и пониманием. Она не может работать на Программу после того, что с ней сделал Роджер.
– Меня держали на седативах недели три, – продолжала Даллас. – И все три недели я помню только его руки и его тяжесть на мне. Он говорил, что любит, когда девушка сама хочет, но когда выбирать приходится между ним и физическим устранением, какое уж тут желание… Я подчинялась – у меня не было выбора. Но он перестал давать мне таблетки, дескать, нельзя, чтобы я много помнила, иначе в Программе поймут, чем он занимается. Он лгал – он забрал у меня все. Едва меня развязали, я схватила тазер и чуть не убила его. Я хотела его прикончить. – Каменное лицо ее дрогнуло, и из густо подведенных глаз покатились слезы. – Я их всех убью, – прошептала она. – Я дотла сожгу их стационары.
– Прости, я не знал, – сказал Джеймс. К моему удивлению, он подошел к Даллас и обнял ее, гладя по плечу так нежно, что во мне проснулась ревность. – Мы его найдем, – пообещал он, – и убьем.
Даллас, не глядя на меня, зажмурилась, обняла Джеймса и спрятала лицо у него на плече. Она совсем расклеилась, и Джеймс буквально удерживал ее на ногах, когда она разрыдалась.
– Ш-ш-ш… – приговаривал он, поглаживая светлые дреды. Я ушла в нашу спальню, оставив их вдвоем: если Даллас я не доверяю, то Джеймсу верю абсолютно.
В спальне я подошла к шкафу, где на верхней полке за старой Библией для детей лежала оранжевая таблетка. Включив свет, я села на пол, рассматривая таблетку через пакетик. Как же мы с Даллас боролись за свои воспоминания! Даже соглашались иметь дело с Роджером. А сейчас я держу ключ к тому, за что раньше отдала бы все.
Я приму эту таблетку. Но уже несколько дней я борюсь с обессиливающими, черными мыслями, а ведь из Программы меня выпустили всего семь недель назад. Меня действительно вылечили? Разве Лейси не считали вылеченной?
Лейси.
Зажмурившись, я сжала пакетик в кулаке. Воспоминания свели Лейси с ума. Я не готова так рисковать и не допущу, чтобы и у Джеймса произошел рецидив. Девушка, которой я была раньше, мертва – ее убила Программа. Я – то, что осталось. Я никогда не приму таблетку – не хочу знать. Я встала, снова спрятала таблетку, выключила свет и вышла.
Мы с Джеймсом лежали на сухой траве заднего двора и загорали: долгое пребывание в доме сделало нас похожими на вампиров. Мы так и не посмотрели спецвыпуск «Дейтлайна», а между тем историю о нас уже сменили трагические сюжеты о распространении эпидемии. Мы старались извлечь из ситуации максимум выгоды, но сидение в четырех стенах сводило с ума, и мы вышли полежать за домом, притворяясь, что мы снова на поросшем травой берегу реки в Орегоне.
Подъехал «Эскалейд». Прикрыв глаза ладонью, я смотрела, как машина въезжает в гараж. Меня раздосадовало возвращение Даллас и Каса – ну почему этот дом не наш с Джеймсом? Интересно, если бы Даллас с Касом не вернулись, мы остались бы здесь?
– Надеюсь, привезли поесть, – сказал Джеймс, не открывая глаз. – Иначе мы украдем машину и поедем в «Макдоналдс».
– Договорились. – Я прижалась к Джеймсу, нежась под солнышком, согревавшим щеку и плечо. Жаль, что не в моей власти останавливать мгновения навсегда – щебечут птицы, светит солнце… Джеймс приоткрыл один глаз. Я широко улыбнулась.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Зд.: бесплатный продовольственный магазин, снабжаемый благотворительными организациями. – Здесь и далее примеч. пер.