Кресты на Ленских островах
Над Тикси голубое небо, слепит снежная белизна, сияет солнце, и ничто не напоминает еще недавно бесновавшуюся здесь пургу.
Военный «газик» мчит меня на аэродром. Знакомый вертолет Ми-8 майора Зикеева, сероватого цвета с красной звездой, уже раскручивает, выбрасывая сизый дым из выхлопной трубы, провисшие лопасти. Механик, едва я взбираюсь в вертолет, задраивает дверь, сам ныряет в кабину, и вот уже летим. Под нами бескрайние снега. По правому борту — голубоватый лед губы Буор-Хая. Летим на север, к бесчисленным протокам дельты Лены.
С майором Сергеем Зикеевым мне привелось слетать на Северный полюс и вернуться оттуда в Тикси. Часть, в которой он служит, обеспечивает безопасность полетов в Арктике как военных, так и гражданских самолетов. Два вертолета и транспортный самолет Ан-12 всегда стоят на полосе, готовые отправиться на помощь по сигналу бедствия. В полете к полюсу и отрабатывалась техника спасения экипажа самолета, потерпевшего аварию во льдах. Двое суток, как и пилоты, провел я в железном кузове вертолета, вдоволь насмотревшись на всторошенные льды и дымящиеся разводья. Но когда генерал Геннадий Васильевич Амелькин рассказал, что по просьбе местных властей Зикееву предстоит полет с охотниками на волков,— «развоевались серые, пора хвосты им поприжать»,— я не утерпел, попросился и в этот полет.
Я не охотник, в юности понял, что стрельба по зверю ли, птице — дело не мое. Только живых снимаю фотоаппаратом и в этом нахожу удовольствие и радость. Но в компании по защите волков, развернувшейся в нашей стране после выхода в свет книги Фарли Моуэта «Не кричи, волки!», участия не принимал.
За годы жизни в Арктике быть в близком знакомстве с этим зверем мне не доводилось, таиться он умеет, но натыкаться на следы волчьих пиршеств приходилось не раз. Полярный волк отнюдь не киска, предпочитающая питаться зайцами да мышами, какой его изобразил в своей книге канадский писатель. В Заполярье для него олень — домашний и дикий — наилучший, а порой и основной корм. И за всю жизнь, чтобы существовать, зверь этот должен задрать немало несчастных оленей.
Но страшен волк не только нравом. Ученых поражает его пластичность, способность приноравливаться к обстановке, к изменяющейся в результате человеческой деятельности среде и мгновенно наращивать свои ряды.
В те годы, когда в нашей стране появились статьи и фильмы в защиту волков, в Якутии их оставалось совсем немного. Охотники подсократили их некогда большую армию до 300 — 400 зверей. Но стоило пристыженным стрелкам опустить ружья, как уже через несколько лет волчья рать с едва ли не большей наглостью заявила о себе.
С 1972 года по 1976 год — есть такая статистика — волки задрали в Якутии около 40 тысяч домашних оленей, более тысячи лошадей и тысячу с небольшим голов крупного рогатого скота, нанеся ущерб в десять миллионов — еще тех, полновесных! — рублей.
Военный летчик, полковник Ефименко, рассказывал мне, как он летал по просьбе тогдашнего Совмина Якутии на своем вертолете из тиксинского отряда на борьбу с волками.
— По весне,— рассказывал он, стоя у карты, — стада диких оленей спускаются с восточных склонов Хараулахского хребта, из лесотундры междуречья Лены и Оленека и направляются к дельте Лены, где проводят лето. Идут олени, широко рассыпавшись по тундре, сближаясь нередко со стадами домашних оленей. Для пастухов очень напряженное время начинается, ибо «дикарь» уводит домашних оленей с собой. А тут еще и волков прибавляется. Подобно пастухам, стаи их следуют за стадами «дикаря».
— Вначале мы, сколько над тундрой ни летали, никак не могли волков отыскать,— вспоминал Ефименко.— Подсели к чумам оленеводов, посовещались, пастухи и подсказали, где их искать. И точно: у речки Бур,— полковник ткнул в карту,— увидели стаю. Восемь штук! Идут позади стада. Друг за дружкой, след в след. До чего же хитрые звери! Но от вертолета на открытом пространстве им, конечно, не уйти. Рассыпались, но чтоб вильнуть, побежать обратно, да нет, все вперед наметом мчатся. Тут уж подбираешь газ, чуть вертолет разворачиваешь, чтобы стрелкам-охотникам из открытой двери удобно было целиться, уравниваешь скорость, и дело начинается. Семь волчин тогда взяли. А один ушел. Скрылся, будто и не было его. До сих пор понять не могу, как ему удалось провести нас...
Волк для науки еще не до конца познанный, весьма интересный для изучения зверь, и в природе ему не зря отведено особое место; но ведь и человек, думается, не случайно разумом наделен, ему и решать, сколько волка оставить, чтобы урона от него большого не нести. Я давно согласился с теми людьми, которые считают, что необходимо держать волчью стаю, как говорится, в узде, не давать ей разрастаться. Но честно признаться, отправляясь в полет, я мечтал увидеть не столько волка, как постоять у памятника экспедиции американца Джорджа Де-Лонга, который в 1879 году пытался на паровой яхте «Жаннетта» достичь Северного полюса. Генерал Амелькин подсказал, что, оказавшись поблизости, вертолет сможет там приземлиться.
Через два года дрейфа «Жаннетта» была раздавлена льдами и затонула. По дрейфующему льду отважные участники экспедиции добрались до Новосибирских островов, оттуда на трех шлюпках отправились к дельте Лены. Один из баркасов исчез в море, другому удалось дойти до Быковской протоки и повстречать там людей, а Де-Лонгу и плывшим с ним не повезло. Лишь двое остались живы, остальные погибли на острове Боран-Бельской. Останки их вывезли и с почестями доставили в Америку, а на месте первоначального захоронения был водружен высокий крест с надписью: «Памяти 12 офицеров и матросов с американского полярного судна «Жаннетта», умерших от голода в дельте реки Лены в октябре 1881 года». Подвиг отважных исследователей в России почтили.
Волка мы заметили минут через двадцать, как вылетели из Тикси. Вначале увидели небольшое стадо диких оленей, которые, опустив головы, друг за дружкой, как приговоренные, следовали на север. А затем, чуть поодаль, — и их верного сопровождающего. Волк был один, и, вспомнив рассказ полковника Ефименко, я подумал, а не тот ли это одиночка, что уцелел от стаи?
Оленей было штук семь. Кроме передовой важенки, все молодые, должно быть, годовалые оленята. Волк же был крупный, матерый самец, и ясно было, уцелей он, то всему этому стаду оленей не долго существовать. Серый их подберет всех до одного.
Зикеев снизил вертолет, механик открыл в фюзеляже дверцу, пристегнул поясами двух якутских охотников, которые летели с нами; к тому времени они расчехлили и проверили оружие, посовещавшись, должно быть, о том, как стрелять.
По их загорелым и обожженным морозом лицам нетрудно было догадаться, что в тундре они давно не новички, однако по засверкавшим зрачкам глаз я подметил, что стрелки возбуждены, как если бы зверя видели впервые. Верно говорится, что охота — страсть, и не каждый может справиться с ней. Наверное, оттого, что не удалось унять волнение, когда уходивший галопом по снежной целине зверь показался в проеме двери, стрелки разом выстрелили и промазали. Летчику пришлось делать вираж, повторять заход, но и со второго залпа зверь был лишь ранен. Стрелки смущенно переглядывались, указывая то на ружья, то на патроны. Лишь с третьего захода волка удалось добить. Он застыл на снегу.
Еще раз развернувшись, Зикеев опустил вертолет, не останавливая двигателя. Охотники выпрыгнули на снег, подхватили волка, забросили его в вертолет к хвосту подальше, а когда взлетели, волк вдруг ожил и раскрыл пасть. Я и охотники на какое-то мгновение оцепенели: что будет, если волк станет метаться по кабине? Стрелять нельзя, рядом бензобаки! Но якутский охотник, тот, что был помоложе, не растерялся — подошел к волку и заколол его ножом. Так же привычно, как колют в стадах домашнего оленя. И волк, теперь уж навсегда, затих. Но это и стало нашей единственной удачей.
Долго затем, облетывая берега бесчисленных невысоких островов дельты, круто поднимаясь вверх и там зависая для лучшего обзора, работал послушно наш вертолет, но ни оленей, ни волков не встретили. Приметили лишь занесенную по крышу снегом избушку рыбаков с парой сараюг, и у нее подсели. Пилот решил навестить рыбаков. Как выяснилось, военным летчикам приходится вылетать на помощь не только к экипажам самолетов. Пару лет назад, припомнил Зикеев, при сильном ветре и видимости в 150 метров, в нарушение всех мыслимых аэрофлотовских правил, пришлось ему поднимать вертолет с закрытого аэропорта в Тикси и лететь на выручку сюда, к рыбакам.
От встречного ветра и крупной морской волны речная вода в протоках пошла вспять, началось наводнение, стали исчезать низменные острова. Избу, когда Зикеев сюда добрался, залило, люди, спасаясь, забрались на крышу, однако майор подоспел вовремя, всех взял на борт, а потом, ориентируясь по знакомой трубе, что стояла неподалеку от полосы, «почти на ощупь», как говорят пилоты, посадил в кромешной метели вертолет в родном Тикси.