Хотя Гоголь изображен в этих воспоминаниях с чувством явного недоброжелательства, однако из них можно понять, что Гоголь, при всем своем желании повлиять на молодых писателей-либералов в нужном ему направлении, все-таки не сумел, не смог, по понятным причинам, не держать себя с ними отчужденно и отстраненно. И думается, именно это прежде всего бросилось в глаза и обидело молодого Достоевского — к тому времени начинающего, но уже известного писателя. К тому же Достоевский даже не был представлен Гоголю. Представьте, прождать Гоголя два часа, Гоголь приезжает, уходит в другую комнату, там ему представляют некоторых «избранных» литераторов, а о Достоевском в буквальном смысле слова забыли…
Оскорбленный таким «снисходительным» приемом Гоголя, увидевший его глазами либеральной партии, к которой сам принадлежал, Достоевский впоследствии и выплеснул эту обиду в «Селе Степанчикове…». Во всяком случае даже и после каторги кое-что от «петрашевского» периода в Достоевском еще оставалось. Понадобились годы, чтобы либеральная шелуха окончательно отстала от Достоевского, чтобы, исцелившись вполне, он смог вернуться к тому детскому, незамутненному восприятию Гоголя, которое сумел привить ему в юности его школьный наставник Николай Иванович Билевич. Одним из свидетельств того и является упомянутая заметка, с которой открываются наброски Достоевского к роману «Подросток»: «Школьный учитель, роман (описание эффекта чтений Гоголя, „Тараса Бульбы“)».
Надо сказать, значение заметки о школьном учителе не исчерпывается ее отношением к замыслу «Подростка». По наблюдению А. С. Долинина, первоначально Билевич должен был стать прототипом идеального учителя в неосуществленной поэме Достоевского «Житие великого грешника». Имеет отношение он и к образу князя Мышкина в «Идиоте»: «На эту связь указывает и сам Достоевский в первом номере „Дневника писателя“ за 1876 г.: „Я давно уже поставил себе идеалом написать роман о русских теперешних детях, ну и, конечно, о теперешних их отцах, в теперешнем взаимном их соотношении“…» «Бесами» тема «Жития» была оттеснена лишь на время, и теперь, в самом начале 1874 г., она появилась вновь. Это видно из следующих параллелей: в поэме, кроме «великого грешника», пока еще ребенка одиннадцати лет, должны были действовать и другие дети — «честные» и «преступные»… Появляется какой-то учитель; часть действия происходит в пансионе Чермака… Там читаются произведения Вальтера Скотта, «Герой нашего времени» Лермонтова, Гоголь, — особенно часто упоминается Гоголь, — и эффект этих чтений… То же и здесь: сразу после записи о школьном учителе «описание эффекта чтений Гоголя»*.
Думается, после периода кратковременной неприязни к Гоголю, отразившейся в «Селе Степанчикове и его обитателях», обращение Достоевского к первоначальным юношеским впечатлениям от чтения гоголевского «Тараса Бульбы» и других произведений было вполне закономерным. Иначе и быть не могло. Ведь отношение к «Тарасу Бульбе» — этому уникальному созданию не только в русской, но и в мировой литературе — всегда определялось не только собственно художественными — неоспоримыми — достоинствами повести, но и религиозными, национальными и другими общественно-политическими взглядами самих критиков. Для Достоевского — православного художника и мыслителя — не оценить Гоголя за «Тараса Бульбу» по достоинству было невозможно. О стихотворениях Пушкина Гоголь как-то сказал: «Эти… сочинения можно назвать пробным камнем, на котором можно испытывать вкус и эстетическое чувство разбирающего их критика». Это высказывание вполне приложимо к гоголевской повести. «Тарас Бульба» и до сих пор остается «пробным камнем» для всякого читателя.
Примечания
1
Выдержки из протоколов суда публикуются по тексту, подготовленному В. И. Ланиным (псевдоним Игоря фон Глазенапа) на основе публикации газеты «Киевская мысль» (1913 г.). Ввиду огромного объёма протоколов, состоящих в основном из обмена короткими репликами между участниками процесса, редакция ограничивается публикацией наиболее содержательных фрагментов — выступлений экспертов и заключительных слов Обвинения и Защиты. Сокращения оригинала сохраняются.