Изгнанники, ни во что уже не веря, вернулись в леса. Люди не проклинали никого, но бойцы маленького отряда, и особенно Урфин, готовы были провалиться сквозь землю…
Волшебная книга Виллины
Добрая волшебница Жёлтой страны внимательно выслушала свою юную подданную Озму и её друзей. Заглянула в свою магическую книгу и сказала:
— Не огорчайтесь, что не можете связаться с Энни, Тимом, ещё кем-нибудь оттуда… Моя книга говорит, что сейчас помогут не они, а совсем другие люди.
— Кто же именно? — влез Славик.
— Во-первых, принцесса Ишода.
— Что за принцесса?
— Она дочь прежнего короля, который правил Волшебной страной до Гудвина и позорно бежал в Индию, когда тот спустился с неба на воздушном шаре. У него была жена индианка, и он решил искать убежища на её родине. Трус он был, этот король Пастория! А вот дочь его Ишода была подающая надежды девушка. Сейчас она, должно быть, в Индии, и книга говорит, что она-то нам и поможет. А кроме неё — человек, у которого глаза — камни славы.
— А что это за камни?
— Да вот у тебя, Озма, в кольце такой светящийся синий камень. Все такие камни — осколки одного великого метеорита. Они летают по всей Вселенной, их вставляют в украшения, и они приносят славу — если, конечно, постараешься. А у троих человек во Вселенной эти камни попали в глаза. Эти люди уж точно прогремят по всему миру, они бывают либо очень хорошими, либо очень плохими…
Путь в Индию
Без большой надежды на успех, но почти уже собрались на поиски Ишоды в огромной стране Урфин и Озма верхом на Славике. Где искать человека с необычайными глазами, вообще никто не представлял… Но перед самым отъездом разболелся сначала сынишка Джюсов, а потом слегла и Джуна. Проклятый Жёлтый Туман! Половчанка носила Искандера как раз в дни этой напасти, и за три года ни мать, ни сын так и не изжили последствий, налетавших иногда чёрным вихрем. Джуна приходила в сознание лишь тогда, когда Урфин держал её за руку…
В итоге Озме и Славику пришлось ехать вдвоём. Джуна с трудом села в постели и указала рукой, где взять тёплые вещи, оставшиеся ещё от её прошлой жизни за пределами страны вечного лета.
Озма никак не могла понять, зачем ей шуба, шапка и сапоги.
— Да на всей Найде, от полюса до полюса, зима сейчас! — объяснял ей Урфин.
— А что такое зима?
— Ах, да, ты не знаешь! Счастлива ты, что не видела даже Жёлтого Тумана — ведь во владениях Виллины его и не было… Ну, в общем, зимой очень холодно и идёт снег.
Озма так и не поняла ничего и отбыла верхом на деревянном коне в сумасшедшую даль…
* * *Через горы и пустыню Славик и его хозяйка перебрались хотя и не без труда, но благополучно. Неутомимый скакун во время этого путешествия показал себя с самой лучшей стороны. Он лазал по скалам, как горный козёл, а пустыню пересёк в рекордно короткий срок.
Наконец конь и всадница оказались на берегу пролива Элли и Энни, как давно уже окрестили эту неширокую, но очень глубокую, не замерзающую на зиму водную артерию. Смерив пролив насмешливым взглядом, Славик объявил:
— Я в два счёта его переплыву, только держись крепче!
Ноги девочки по колено промокли, но вода была тёплая. Они благополучно добрались до середины пролива. Но тут подул сильный ветер, и на море поднялось волнение. В узком проливе волны мгновенно разогнались до чудовищной силы и швыряли Славика как хотели. Озма теперь промокла с головы до ног, но это было ещё не самое страшное. Коня и всадницу несло к выходу из пролива, туда, где море замёрзло. Их швырнуло бы на лёд, и они, мокрые, намертво примёрзли бы. Но, к счастью, терпящих бедствие увидел Кашалот, председатель КОАППа. Владения комитета начинались на том берегу пролива. Кит осторожно взял Славика и Озму в зубы, высадил на берег и сдал с рук на руки своим зверям. В главном здании КОАППа путники обсушились у камина и хотели продолжать путь. Но звери заставили их ночевать в этом доме.
— Спасибо, только мы торопимся, — пыталась возразить Озма, всё ещё дрожа от холода.
— Поспешишь — людей насмешишь, — наставительно сказал из моря председатель. — Если ты простудишься, то потеряешь куда больше времени!
И девочка, внутренне страстно желавшая отдохнуть в тепле, приняла любезное приглашение.
Холод смерти
На следующее утро Озма и Славик, разузнав у Кашалота дорогу, продолжили путь. Девочка ехала в чуть великоватой одежде Джуны и не уставала дивиться снегу, льду и холоду…
Довольно быстро они добрались до индийского города Бомбея. Мотались по нему четыре дня и ничего не узнали. Они понятия не имели, что такое адресное бюро, и расспрашивали всех встречных и поперечных о женщине по имени Ишода. От них или просто отмахивались, или добивались, как фамилия Ишоды. Пару раз Озма и Славик находили женщину с таким именем, но оказывалось, что это не та, кого они ищут…
Та зима выдалась на редкость суровой.[2] Хорошо ещё, что Озме не приходилось ночевать на улице: девочка устроилась в какой-то захолустной гостинице. Денег у неё, правда, не было, зато, с лёгкой руки опытной путешественницы Джуны, было столько еды, что хозяйка гостиницы согласилась взимать плату продуктами. Вроде оставалось и самой Озме.
Но настала пора, когда она доела последний бутерброд, бродя по улицам очень далеко от гостиницы. Это было на пятый день. Ударил небывалый мороз, и стоять на улице было равносильно гибели. Но Озма не утолила голода последней порцией Джуниных запасов и так ослабела, что села на скамейку и не в силах была встать. Напрасно Славик тормошил её и упрашивал идти — у неё не хватало сил даже ответить ему. Холод, легко пронизав все тёплые вещи, которыми Озма пыталась от него защититься, добирался до её сердца. Славику хотелось умереть вместе с ней. Просить о помощи было некого — все сидели по домам и нос боялись высунуть…
Но неожиданно мимо скамейки прошёл какой-то парень, на вид ровесник Озмы. Славик тут же закричал:
— Мальчик! Тут замерзает моя хозяйка. Я бы увёз её, если бы ты поднял её мне на спину…
— Ой, какой ужас! — воскликнул нежданный прохожий и с силой, какой сам от себя не ожидал, поднял Озму и посадил верхом на коня. Девочка была уже без сознания, и её приходилось поддерживать.
— Вас проводить? — спросил парень.
— Нам далеко ехать, ты замёрзнешь.
— Но и она умрёт по дороге! Вот что: пойдёмте к нам домой, это совсем рядом. Мама наверняка не рассердится и сможет помочь твоей хозяйке.
Камни славы не подвели
Очнувшись, Озма долго лежала с закрытыми глазами. Её не интересовало, где она находится. Она чувствовала и понимала только одно: ей тепло… хорошо… Господи, до чего же хорошо! Век бы так лежать…
Но кто-то стал настойчиво повторять над самым ухом:
— Озма, вставай! Нам пора в путь! Нам повезло так, что мы и представить себе не могли!
— Славик, отстань, пожалуйста! Дай поспать! — бормотала девочка, но тут смысл повторяемых слов дошёл до её сознания, и она рывком вскочила с постели. — Где мы? — спросила она деревянного коня.
— В доме… — Славик выдержал эффектную паузу и объявил театральным голосом: — В доме принцессы Ишоды!
— Что?
— Да, да. Ты чуть не замёрзла на улице, но Кишан, это сын принцессы, случайно увидел тебя и привёз нас с тобой к себе домой. Он спас не только твою жизнь — он спас всю Волшебную страну. Потому что в этом доме живёт человек с глазами — камнями славы.
— Да ну тебя, Славик! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Не веришь — иди в соседнюю комнату и сама всё увидишь.
…Там Озму ждали трое. Мать с сыном и какой-то немолодой уже мужчина с пронзительно синими глазами. Глянув на него, а потом на своё кольцо, девочка поняла, что по крайней мере в одном пункте Славик не наврал.
— Здравствуй, милая! — обратилась к ней женщина. — Согрелась? Ну, милости прошу к столу! Да, не знала я, что в бывших владениях моего отца творятся такие страсти…
— Но мы ещё поборемся! — вмешался парень.
— Надежда умирает последней, — невесело улыбнулась Ишода. — Да, вы же незнакомы. Это мой сын, Кишан. Он тебя спас.
— Очень приятно, спасибо, — только и сказала Озма. Все слова куда-то потерялись.
— Пустяки, ничего особенного, — отозвался Кишан, отводя глаза. — Я пошёл за хлебом…
— Не хотела я пускать его в такой мороз, — вмешалась Ишода, — но он меня уговорил, и это, видно, судьба.
— Иду я и вижу, — продолжал её сын, — что ты замерзаешь… Любой нормальный человек поступил бы так же, как я.
— Всё равно я тебе очень благодарна, — настаивала Озма.
— Ну, хватит! — пресекла назревавший спор Ишода и представила синеглазого, назвав его «Александр Дмитриевич Расщепей, знаменитый кинорежиссёр».[3]