Странно, но Волдеморт совсем не сердился на то, что Гарри не спустился вниз, когда почувствовал магию своего тюремщика. Обычно он хотя бы намекал Поттеру на это, но сегодня лорд выглядел как-то по особенному задумчиво - он словно бы что-то искал в образе юноши, проникал прямо в его сознание. В голове Гарри что-то зашумело и он разорвал зрительный контакт, прежде чем нащупать в кармане дневник Ровены, который он по мере сил продолжал, описывая как события последних дней, так и самые интересные заклинания из шумерской книги.
Темный маг хмыкнул.
- Я хочу тебе кое-что показать, - все тот же тихий задумчивый голос. Гарри уже начал беспокоиться- эта спокойная отстраненность обозначала, что мужчина что-то готовит. - Это, как мне кажется, завершит рисунок наших отношений… Уступи мне место, малыш!
Гарри послушно отошел в сторону. Из черной бархатной сумки, перекинутой через плечо, Лорд достал черное зеркало - как по-другому назвать отполированную до блеска тонкую плиту обсидиана, Поттер не знал.
- Что вы делаете?
- Потерпи, Гарри, - отмахнулся мужчина, взрезал запястье. Темная кровь закапала на плиту. Поттер заметил, что Лорд уже не в первый раз пускает кровь при совершение магических действий, причем настолько опасно. Парень не понимал как тот может так рисковать- у самого Гарри на это явно не хватило бы смелости. - Сейчас все поймешь.
Кровь, залившая зеркало, покрыла его поверхность неровным слоем- она словно живая, собиралась в странные символы, начавшие светится.
- Так, почти все, - пробормотал Лорд, прежде чем начать заклинание. Язык, на котором говорил Волдеморт во время ритуала, был незнаком Поттеру - это была не латынь, не английский, не французский, и даже не шумерский. Что-то совсем древнее и страшное.
Когда же над черной плитой сложилась странная картинка, маг одним движением погрузил артефакторную во мрак, и сложная схема светло-лилового цвета проявилась ярко и четко. Волдеморт жестом подозвал к себе Поттера - и парень с непониманием вгляделся в магическую конструкцию. Больше всего это походило на схему Солнечной системы, которую Гарри видел в кабинете физики. Но огней было восемь и все они были связаны между собой сетью мелких лучей. Хотя нет, не так - все они были связаны с одним, самым крупным - тем, что находился в самом центре.
- Что это? - спросил Гарри, пытаясь прикоснутся к светящимся звездам. Но рука спокойно проходила насквозь сияющей схемы.
- Сначала, малыш, дай-ка свою руку, - буркнул он, подтягивая Гарри к себе. Маг аккуратно порезал ему ладонь, перемешивая свою и чужую кровь. - Да будет тайна вечной!
Гарри почувствовал, как по всему его телу прошла волна магии.
- Что это было?
- Ритуал сокрытия тайного - очень простой, но требующий выполнения определенных, достаточно специфических, условий. Но возвращаясь к нужной теме. Что ты знаешь о крестражах, Гарри? - спросил его Лорд. Лицо Волдеморта в бледных отсветах казалось таким неземным, что это даже пугало.
- А что это?
- Ответ понятен, - хмыкнул мужчина. - В принципе, я так и думал - Дамблдор не из тех, кто раскрывает свои карты даже союзникам. А уж тем более жертвам…
Разговор становился все страньше и страньше, как говорила Алиса.
- Крестражи - это предметы заключающие в себя осколки души мага, залоги его бессмертия, - темный маг довольно оскалился, увидев как побледнело лицо Поттера. - Да-да, именно их я создал, чтобы убедится, что шальная авада не помешает моим планам. Только вот я сам улучшил эту схему. Я не раскалывал душу - это лишило бы меня большей части магической мощи и вызвало бы недовольство моего Учителя.
Гарри смотрел на мага, поражаясь, как тот любит рассказывать о своих планах и достижениях, словно бы этому великому темному магу жизненно необходимо убедить окружающих в своем величии и гениальности. Видимо это какое-то последствие его прошлого, как и почти маниакальная страсть к власти.
- Моя душа цела, а в крестражах спрятаны лишь ее слепки пополам с воспоминаниями, чтобы мой якорь мог какое-то время существовать автономно, если его пробудят, - продолжил свой рассказ Волдеморт. - Кстати, с одним из них ты уже встречался.
- Дневник, - ошарашено выдохнул Гарри, поднимая взгляд на Лорда.
- Именно! - театрально поаплодировал догадливости пленника Темный лорд. - И изрядно попортил мне именно этот. Да-да, малыш, ты вовсе не уничтожил его, только повредил систему воспоминаний, так что автономно он уже не сможет существовать - он только поддерживает мое существование. Вот, кстати, его искра, - Волдеморт показал на самый маленький и бледный огонек. - Спасибо тебе от Люциуса, малыш - если бы ты не отдал ему тетрадку, то он бы получил куда сильнее чем сейчас.
Гарри пораженно покачал головой:
- А Директор сказал, что я уничтожил его, - и аккуратно посмотрел на мужчину, только сейчас осознав, что Волдеморт может разозлиться.
- Что еще раз подтверждает, что Дамблдор знает о крестражах. Ведь если бы дневник был полноценным крестражем, заключившим в себя осколок моей души, то яд василиска был бы одним из немногих веществ, способных его уничтожить, - пожал плечами Лорд. Судя по всему он не слишком злился за тот случай.
- Эти, - тем временем продолжил маг, указывая еще на четыре ровно мерцающих огонька. - Действующие якоря. А эти, малыш, принадлежат живым крестражам…
- Живым? - протянул Поттер. присматриваясь к двум крупным огням, мерно мерцающим во мгле. - Как это может быть?
- Это якоря, внедренный в живых существ, - пояснил мужчина. - Вот этот - Нагайна, а этот… Можешь сам догадаешься, если я скажу, что он был создан в ночь Хэллоуина?
Гарри замер. Это просто не могло быть правдой. Ведь если это правда, то он, он…
- Ты все правильно понял, малыш, - подцепил его подбородок Волдеморт. Его алые глаза буквально светились в полумраке, и Поттер не мог оторвать от них своего взгляда. Он - залог жизни темного мага, а вовсе не тот, кто должен его убить. Гарри всю жизнь в МагАнглии внушали, что он обречен на бой с Лордом, а сейчас…. Сейчас все перевернулось с ног на голову. - Ты - мой якорь. Так что можешь не бояться, что я тебя убью без повода, малыш. Не страдаю суицидальными наклонностями. Я уже давно заметил, что наша с тобой связь неестественна, да и привязанность к тебе Нагини показательна, но это удивило даже меня! Буквально вчера я решил проверить якоря и обнаружил, что их несколько больше…А уж сделать вывод совсем не сложно.
- И директор об этом знал?
- Конечно, - усмехнулся Лорд. - Догадываешься, Гарри, что ждало бы тебя после победы? Учитывая, что наш великий манипулятор не знает об изменении ритуала крестажей? Он-то уверен, что я могу возродиться из каждой, я подчеркивая, каждой, частички души, заключенной в предмет…
- А это не так? - Поттер старался отвлечься от вороха мыслей, жужжащих в его голове.
- Естественно нет, - фыркнул Волдеморт. - Душа у меня одна, просто после гибели меня притягивает к одному из них, как якорем. Но Альбус уверен, что я смогу возродится и в твоем теле, малыш…
Поттер поежился. Темный лорд щелкнул пальцами, возвращая свет - Гарри даже зажмурился на миг, настолько ослепляющим оказался золотистый свет после полного мрака. А Лорд продолжил:
- И подумай вот еще о чем - что будут думать твои друзья, когда узнают правду? Останется ли у тебя хоть кто-то во всем мире, кроме меня?
* * *
Площадь Гриммо
* * *
Люпин и Аластор стояли почти у самой подвальной двери, в то время как Сириус принялся за сам черный ритуал. Все приготовления были сделаны заранее - благовония зажжены, жертвы приготовлены, символы наполнены силой, и сейчас им предстояло увидеть Призыв Адской гончей.
Блэк, одетый в простую черную мантию, медленно, певуче, читал заклинание, разрывая плоть междумирья, чтобы достать оттуда эманации истинной смерти. Длинный изогнутый кинжал в его руках светился алым - и маг медленно вонзал его в сгустившийся темно-красным паром воздух перед собой. Из-за грани били яркие искры, проскальзывали молнии, и, что самое главное- оттуда просачивались пять теней, которые уже тянулись к приготовленным жертвам.
- Что за холод, - скривился Аластор, плотнее закутываясь в старую аврорскую мантию, исключительно для того, чтобы разорвать то жуткое молчание, что окутало подземелья после того как Сириус закончил древнее заклинание. Люпин и сам заметил, что во время прорыва в ритуальном зале заметно похолодало. Из-за грани, из владений Нергала, мертвенный холод выплескивался волнами, вымораживающими на темном полу узоры из серебристого инея.
-Смотри, Аластор, начинается! - кивнул на пентаграмму Ремус, пристально следя за состоянием любовника. Тени, вытащенные из-за Грани уже полностью окутали истерзанные тела преступников, вытащенных Грюмом из Азкабана, медленно преобразуя их в тех тварей, что называют Адскими гончими. Говорят, что именно их называли в древности Гриммами…
Все присутствующие так увлеклись разглядыванием преобразований истерзанных тел что не заметили, как маленький осколок тьмы, отколовшись от общей массы, выскользнул из комнаты. Он сильно отличался от остальной массы - не черный дым, но искрящаяся темно-фиолетовая плоть.