– А ты и не лучше! – паскудно хихикнув, заявляет Невилл и, поднявшись с кресла, подходит ко мне со спины и обнимает за плечи. – Ты вообще – редкая сволочь!
– Радует, что хотя бы редкая, – я пытаюсь вывернуться, но руки у него сильные.
– А меня-то как радует! Прямо чувствую себя коллекционером, отхватившим уникальный раритет, – радостно сообщает он и целует меня в шею.
Ужасно глупо, но, несмотря на далеко не юный возраст, от прикосновения его теплых губ по телу всякий раз пробегает дрожь. Как мальчишка, в самом деле! Оттолкнуть его выше моих сил, поэтому приходится сидеть и злиться на свою бурную реакцию.
Выпрямившись, Невилл начинает разминать мои плечи. Мерлин, ну кто его только просил? До этого я почти не чувствовал, как затекли мышцы, а теперь шею и плечи пронзает боль. Я прикусываю губу и задерживаю дыхание, чтобы не застонать. Но этот негодяй, конечно, все замечает.
– А все потому, что ты вечно читаешь до ночи в неудобной позе и на долгие часы застываешь над своими котлами, точно изваяние! Тебе нужно как-то пересмотреть свой образ жизни, все-таки уже не мальчик.
– Правда, мамочка? Рад, что ты, наконец, это признала! – ехидно говорю я. – Только не надо устраивать трагедий. Выпью зелье и приду в норму.
– Зельями проблему не решить. Нужно устранить источник, – авторитетно заявляет Невилл, проигнорировав подколку. – Это ведь не шутки, потом еще хуже будет.
– Весьма любопытно! – фыркаю я, отталкивая его руку, которую он уже успел запустить мне под мантию. – То есть, когда ты с пером в зубах часами следишь за ростом какого-нибудь дурацкого растения, а потом засыпаешь прямо на земле – это в порядке вещей, а когда я занимаюсь зельями – все, мир рушится, надо срочно вызывать бригаду целителей, отряд авроров и собирать Визенгамот? Где справедливость, гриффиндорец?
– Все время тебя в крайности бросает, – вздыхает он. – А я, между прочим, за тебя беспокоюсь.
– Это я уже понял, мамочка.
– Перестань меня так называть!
– Тогда перестань так себя вести, – парирую я. – И вообще, это я должен возмущаться. Почему ты вчера не выпил зелье?
– Ну забыл! – мученически стонет Невилл.
– Завтра вызову сюда Августу, – обещаю я. – Пусть она при студентах настучит тебе по шее.
– Да у меня все нормально с сердцем!
Нет, ну что за идиот? Никакого инстинкта самосохранения!
– Настучит по шее и объяснит, что ты не первый так говоришь.
– Это зелье противное! – возмущенно выпаливает он.
– Не ври. Оно безвкусное, – возражаю я. – Будь любезен делать, что я говорю. Не хватало еще, чтобы мой преподаватель гербологии свалился с инфарктом посреди урока. Где я нового найду?
– Преподаватель – это ерунда. Вот где ты найдешь нового любовника – вопрос.
– Это как раз не проблема. Думаю, можно даже не дожидаться инфаркта. На тебя уже никаких нервов не хватает.
– Ну, нервы у тебя железные, – смеется Невилл.
– Вот именно, – подтверждаю я. – А из-за взаимодействия с твоим идиотизмом у них начинается коррозия.
Он снова смеется. Я, пользуясь тем, что он не может видеть мое лицо, тоже улыбаюсь. И отвлекаюсь – потому что упускаю момент, когда одна его рука снова оказывается под моей мантией, а другая начинает расстегивать пуговицы.
– Перестань, – говорю я.
– Почему?
Хм. Резонный вопрос. И что ответить? Не могу же я промолчать, в самом деле? Если молчать, то сразу. А если уже начал возмущаться, отступать нельзя.
– Ты же видишь, у меня болят мышцы.
– Так я тебе массаж сделаю! – с энтузиазмом предлагает Невилл.
– Не надо!
– Почему?
– Лучше принеси вина, – выкручиваюсь я.
Невилл подчиняется и, не высказывая никакого недовольства, топает к шкафу. Наверное, тоже хочет выпить. Впрочем, я-то как раз не хочу. Или хочу? От хорошего вина отказываются только идиоты и завязавшие алкоголики. А я как будто ни к тем, ни к другим не отношусь.
Вино он наливает из разных бутылок. Ясное дело – мои вкусы он хорошо знает, а сам предпочитает сладкую гадость. По мне, так единственное сладкое, которое можно употреблять, – это горький шоколад, все остальное просто не заслуживает внимания.
Получив бокал, я какое-то время кручу его в руках и вдыхаю смолистый аромат, а затем делаю крошечный глоток, наслаждаясь насыщенным благородным вкусом. Умеют в семье Райка делать вина. Что люди, что эльфы.
Сейчас пара бокалов вина – это то, что нужно. Вся эта экзаменационная суета утомляет. В этом месяце нам впервые удалось остаться вечером вдвоем. Обычно, когда я заканчиваю дела, Невилл уже не в состоянии поддерживать вразумительный диалог. Наоборот тоже бывает, но значительно реже.
Краем глаза я наблюдаю, как Невилл, периодически отвлекаясь, чтобы глотнуть вина, раскладывает на столе конверты, следуя какой-то загадочной системе. Неважно, впрочем, чему он там следует, важно, чтобы всем ответил. А он ответит, никуда не денется. Главное, пнуть вовремя, а это я уже сделал. А решать любые проблемы он прекрасно умеет и без моей помощи.
Занятно иногда складывается жизнь. Когда это голубоглазое недоразумение приковыляло в мой кабинет с просьбой о дополнительных занятиях (между прочим, беспрецедентный случай, если не считать некоторых экзальтированных старшекурсниц, которых интересовали отнюдь не зелья), я и вообразить не мог, чем все это закончится. И хорошо, что не мог, поскольку в противном случае просто захлопнул бы дверь у него перед носом.
Но я не только не захлопнул, я еще и умудрился пропустить тот момент, когда он начал чувствовать себя своим на моей территории, и – что самое странное – когда я сам начал воспринимать его как своего. Возможно, дело в том, что он, в отличие от большинства гриффиндорцев, никогда не ломится в запертые двери, предпочитая осторожно постучать. В нем есть тонкость, есть интуитивное понимание того, что допустимо, а чего всеми силами следует избегать.
Наверное, поэтому из забавного перепуганного зверька он быстро превратился в объект для весьма любопытного эксперимента. Эксперименты меня интересовали с самого детства. Вот только я не учел, что некоторые из них имеют свойство выходить из-под контроля. И все попытки вернуть утраченный контроль не приносят результата. И в конечном итоге приходится признаться самому себе, что есть вещи, которые просто невозможно контролировать.
С другой стороны, об этом я не жалею. О чем угодно, но не об этом. Надеюсь только, что Невилл никогда не узнает о том, что у зелья Бекха, которое так впечатляюще на него подействовало, нет абсолютно никаких побочных эффектов. Впрочем, если выяснится, что он уже давно это знает, я не удивлюсь. Потому что он совершенно непредсказуем.