Поначалу Матильда была от своей новой горничной в недоумении.
– Ну, какая же ты русская, если ты азиатка, – восклицала Мати.
– Ну, во-первых, не азиатка, а бурятка, – поправила Людмила и стала объяснять. – Россия – это огромная страна, а моя Бурятия лишь небольшая ее часть, которая находится рядом с Байкалом.
– О да, конечно, про Байкал я слышала, – ответила Матильда. – И все-таки ты такая необыкновенная!
Мила улыбнулась. Не подружиться с Мати было невозможно.
При въезде в дом Лестафье первой репликой Милки была фраза: «Живут же люди». Со временем она перестала обращать внимание на убранство комнат, оказывается, и к роскоши человек тоже привыкает. Кроме Люды в доме было много помощников. Мати не любила слова прислуга.
Когда Мила получила свою первую зарплату в евро, она была удивлена: «Так много!». Мати ответила, что сюда включена добавка за ее услуги как медсестры и добавила: «Ты обходишься нам в несколько раз дешевле, чем приходящий медперсонал клиники, в которой время от времени лежит папа». Людмила выслала домой почти всю зарплату. Родня была в шоке. «Это, что столько платят горничным?». Милка напомнила своим забывчивым родственникам, что она еще и медсестра.
Удивительно, либо Мати была хорошим учителем, либо Милка – прилежной ученицей. Непонимание постепенно исчезало.
От природы Людмила была очень крупной, физически развитой женщиной. Наверное, это и сыграло роль, когда Мати предложила ей следующее.
– Мила, у моего дяди прекрасные виноградники, но там всегда не хватает рук. Ты не смогла бы ему помочь.
– А как же дед? – возразила Мила. – Папа возвращается во Францию, надоело ему у нас. Заодно развеешься. Моя Италия – лучшая страна в мире. – Это значит, я должна буду поехать в Италию? – спросила Люда. – Не беспокойся, все проблемы с визой я улажу. Так ты согласна? Тем более это временно. Соберут урожай – вернешься к нам. – Ну тогда согласна – был Милкин ответ.
Виза была оформлена, билеты куплены. Сначала нужно было добраться до Рима, оттуда в Тоскану, в местность под названием Монтепульчанно.
Грустно было расставаться с чудесной Матильдой, но виноградники уже манили. «Я – еду в Италию! Солнечная Бурятия звучит, бесспорно, красиво, но солнечная Италия – божественно!!!» – такие непатриотические мысли были у Люды в голове.
Между тем, тосканская деревня оказалась суровой. Высокое голубое небо и земля цвета охры, дубы чередовались с кипарисами. Пертики, или земельные наделы местных «феодалов», были огорожены глухими заборами. Мрачные стены скрывали от посторонних глаз цветущие сады и тенистые виноградники. Мила приехала с группой сезонных рабочих. Собственными силами собрать урожай было невозможно. Собирать виноград – это адский труд, в чем скоро смогла убедиться наша Мила. Встретили их не особо дружелюбно. Расселили в какие-то бараки. Вместе с нею в помещении разместились еще двадцать женщин. Мужчины спали в другом месте.
Утром всех разбудили, и пришел управляющий со следующим заданием: «Когда срезаешь гроздья, вырезаешь всю отплодоносившую часть вместе с лозой прямо от сучка замещения, примерно 3—5 см и т.д.». Естественно, большую часть этой агрономической премудрости Люда не поняла. Может быть, еще и тосканский акцент сделал свое дело. Но рано утром вместе с остальными, подражая им, она выполняла свою работу. Ко всему прочему, отношения с «коллегами» не заладились. Виной всему стала экзотическая внешность Людмилы. Она не обращала внимания на смешки, нежелание с ней общаться. После каторжного труда и очередных издевок сезонников Мила вспомнила Матильду: «Ах, Мати, неужели ты меня обманула? – сокрушалась Люда. – Вот тебе и развеялась».
Ранним утром, во время работы все вдруг очень сильно развеселились. Все тыкали пальцем на какого-то парня, потом смотрели на Милу и безудержно смеялись. Оказалось, этот молодчик нарисовал себе узкие «китайские» глазки. Затем он подошел к Людмиле и, глядя ей в лицо, стал усмехаться. Тут Мила не выдержала и набросилась на обидчика с кулаками. В этот момент какой-то крупный, высокий мужчина схватил подонка за шиворот и окунул в бочку с водой. Он бы его и утопил, если бы их не разняли.
Конец ознакомительного фрагмента.