– Но я же и так жив.
– Нет. Ты существуешь. Это не значит, что ты жив. Когда ты чувствуешь хоть что-то, кроме пустоты и отчаяния, то ты жив.
– Плакать стыдно?
– Нет. Но не переусердствуй с этим. Ты просто поверь, что всё будет хорошо. Вот видишь, завтра начнётся совсем новая жизнь. Ты уедешь далеко-далеко, где тебя будут любить, холить и лелеять. Где не будет Джареда, Мэв и злых подростков. Быть может, у тебя появятся новые друзья, которые смогут разглядеть в тебе то, чего никто не видит.
– Что, сеньор?
– Душевную красоту, малыш. А теперь спи, чтобы время быстрее подошло и Джимми уже забрал тебя.
С каждым произнесённым словом сторож, как мог, пытался подавить образовывавшийся ком в горле. Девять лет он разговаривал с этим странным мальчиком, думающим совершенно не по-детски. Стал бы обычный пятнадцатилетний подросток спрашивать, умрёт ли он на операционном столе или нет? Кай же светлый и чистый, как первый снег. Лишь бы только новая жизнь не запятнала его.
Глава 6. Дом Джимми
Сквозь крошечное окошко под потолком начали пробиваться первые лучи мутного солнца, скрытого за толстой пеленой туч, играя на поверхности стола и щекоча нос спавшего мальчишки. Погода обещала очередное осеннее ненастье. На улице было прохладно, поднялся туман, скрывший практически всё: приют, сторожку, ивы, старый чёрный дуб с заросшим памятником. Виднелись только башенки, но, чтобы их увидеть, нужно было приложить немалые усилия и прищуриться, пока не заноет лоб. В здании не горел свет, поэтому казалось, что это лишь огромная страшная тень, а не дом мучений, где всё ещё спали дети.
Белокурые нечёсаные пряди свисали клочьями на запылённое лицо. Длинные ресницы подрагивали, стоило какому-то неосторожному лучу поцеловать оливковую кожу. Поцарапанные руки старались закрыть глаза, чтобы надоедливое солнце не мешало спать. Всё острее ощущалось нытьё вдоль позвоночника: вот, что значит спать, сидя за столом. Хотелось растянуться хоть на полу, лишь бы расправить затёкшие мышцы. Подвывал совсем опустевший желудок. Однако казалось, что мальчик спит мирно, как младенец.
В сторожке было тихо, даже старые часы, висевшие на стене, не тикали: они давно остановились на шести вечера. В воздухе мерно кружились пылинки, танцуя в пробивавшемся свете. Садовника нигде не было видно. Возможно, он сидел на улице и курил или вновь топил чей-то труп на болотах. Большая парафиновая свеча сгорела почти полностью: никто так и не затушил её ночью, поэтому язычок пламени утонул в расплавленном воске. Воздух казался каким-то затхлым, с привкусом сырости. Как только Сальваторе мог здесь спокойно жить уже не первый год?
Послышался зевок, прокатившийся эхом по маленькому помещению. Проснувшийся мальчик оторвался от стола и сладко потянулся, наклоняя голову из стороны в сторону. Он немного помассировал позвонки в шее, которым пришлось хуже всего, и открыл глаза. Сонный мозг едва ли понимал, что происходит, но затем его наводнили воспоминания о прошедшей ночи, новом побеге через окно, куче грязи и разговоре с Сальваторе. Кай зевнул и потёр лицо. Сегодня должно случится чудо. Сегодня начнётся его новая жизнь. Сегодня он уедет далеко-далеко, где его больше никто не достанет. Он с замиранием сердца прислушивался к звукам за стенами домика и надеялся услышать подъезжающую машину и негромкие шаги воспитателя.
– Ребят, сработало! Извините, что вчера не позвонил: поехал пополнять свои запасы. А то живу на чае с гуашью и быстрорастворимом дерьме, – усмехнулся Джеймс.
– Как же сработало? Долго угрожал? -фыркнул Джек, водя карандашом по бумаге: видимо, рисовал новый витраж.
– Нет-нет. Я вообще сначала пришёл и такой… – он издал мышиный писк, так что его друзья прыснули со смеху, – А потом понял, что против этих троих простые человеческие уговоры никак не подействуют… В общем, я пригрозил директрисе кучей журналистов, которым я расскажу об избиениях в её приюте.
– Где ты возьмёшь этих журналистов? – серьёзно спросил Кову.
– Кову, это было образно, дорогуша! – вмешался Лука.
– Хорошо. Где бы ты их взял?
– Думаешь, у Корнелии нет знакомых вездесущих людей? А они у себя разнесли бы эту утку, – улыбнулся Джимми.
– Как мальчик? – поинтересовался розововолосый.
– А пока не знаю… – протянул Хэлман, – Есть шанс, что очень плохо.
– Что?! Как?! – встрепенулся он.
– Их повара запросто могли натравить на Кая. Я сказал, чтобы он спрятался у сторожа. Так что… Посмотрим, что будет.
– Ты не боишься, что этот повар пустит мальчишку на котлеты в буквальном смысле? – с подозрением спросил Джек.
– Джек! Чёрт, перестань! – Лука зажал рот.
– В этом мире может быть всё, мой дорогой Лука. Даже каннибализм…
– Эй, не забывай, насколько у моего братца слабая психика… И желудок, – улыбнулся рыжий.
– Я еду забрать документы и мальчишку и уволиться с работы. Больше не выдержу этого дерьма. Лучше учить студентов рисовать, чем видеть нечто подобное каждый день.
Конец ознакомительного фрагмента.