Вскоре стали появляться и новые звуки, делавшиеся всё более настойчивыми. Первым был вой далёкой полицейской сирены, поразивший его своей заунывностью и оторванностью в этом ночном городе. То тут, то там раздавались хлопки пистолетных выстрелов, треск автоматных очередей. От кучек людей, скопившихся у дверей баров, доносились какие-то крики, которые он никак не мог разобрать. Был ещё один, периодически повторявшийся звук, источник которого он долго не мог определить. Это был душераздирающий вопль, после которого раздавалось отвратительное чавканье и хлюпанье. Однако загадка разрешилась банально. Это оказался вопль сбиваемых машинами прохожих. И всякий раз жертвой становился какой-то парень в клетчатых штанах, пытавшийся перед самым носом автомобиля перебежать дорогу. А машины даже не тормозили, сбивали его на полном ходу и как ни в чём не бывало продолжали движение. Вообще, как он понял, водители в этом городе не стремились соблюдать правила дорожного движения, и ему приходилось быть всё более осторожным. Это начинало утомлять.
На улицах стали попадаться разбитые горящие машины. Уже несколько раз он мог наблюдать потасовки у дверей баров, а один раз даже видел, как застрелили какого-то парня с длинными волосами, одетого в кожаную куртку, прямо на улице. Изредка попадались совсем тёмные перекрёстки, посередине которых негры в грязных майках и вязанных шапочках жгли костры. И каждый раз, когда он проезжал мимо них, они бежали за его машиной, показывали средний палец, плевались и что-то кричали, что – непонятно. Он встретил и своих старых знакомых. Как-то он стоял на перекрёстке в ожидании зелёного сигнала светофора. Послышался звук приближающейся стрельбы. По пересекавшей перекрёсток дороге промчался белый лимузин, а следом за ним – большой оранжевый кабриолет. Шестеро сидевших в нём мужчин, в тёмных костюмах, в шляпах с широкими полями, наперебой стреляли в лимузин из револьверов. Через несколько секунд кавалькада с пальбой скрылась из виду. Он ещё несколько раз, в разных концах города, встречал белый лимузин и преследующий его оранжевый кабриолет. И было непонятно, те же это машины, несущиеся в бесконечной погоне по ночному городу, или это были совершенно другие машины.
Он начал уставать. К городу, где творился какой-то беспредел, он уже привык, ничто его здесь уже не удивляло. Становилось скучно. Казалось, что его никто здесь не хотел замечать. Он решил чего-нибудь выпить и свалить из города.
К бару он подъехал как раз в тот момент, когда снова убили парня с длинными волосами, одетого в кожаную куртку. Он остановил машину, но двигатель глушить не стал. Дождь по-прежнему барабанил по крыше, дворники со скрежетом освобождали переднее ветровое стекло от струек воды, звучала лёгкая ритмичная музыка. Всё это окунуло его в мягкий покой. На фоне светящихся окон бара снова происходила потасовка, оттуда до него доносились крики людей. Но в какой-то момент картина изменилась. От толпы отделились несколько фигур, у одной из которых в руке он заметил пистолет, и двинулись к его машине. Крики стали громче, он уже мог разобрать несколько слов: «Твою мать! Сука! Я тебе сейчас мозги вышибу!» О, чёрт! Он резко рванул машину. Сзади раздались выстрелы. Только через несколько кварталов, когда бар остался далеко позади, он заметил на ветровом стекле две пробоины от пуль. Значит на этот раз его всё-таки задели. Всё, пора сматываться из этого города.
Но удача покинула его. Он сам это почему-то почувствовал. Наверное, потому, что удача и усталость – вещи несовместимые. Да, он страшно устал. На одном из поворотов он, видно, не рассчитал скорость, или даже не хотел её рассчитывать. Его машину сильно занесло и ударило о какой-то одиноко припаркованный автомобиль. Всё как бы замерло. Снова звучала лёгкая ритмичная музыка, о верх машины барабанил дождь; снова он оказался перед баром, где творился какой-то беспредел. Однако он заметил и перемены. Не было слышно сердитого урчания заглохшего двигателя и скрежета неподвижно застывших дворников. Сквозь водянистую муть, покрывшую переднее ветровое стекло, он уловил уже знакомое движение. От кучки людей у бара отделились несколько фигур и двинулись к нему. Он не стал ждать, когда они подойдут, открыл дверцу и спокойно вышел из машины. Он слишком устал, чтобы не быть спокойным. Ему было уже всё равно.
Первое, что он заметил, выйдя из автомобиля, была абсолютная тишина. Звучание лёгкой ритмичной музыки вдруг прекратилось. Он даже замер от изумления. Но через несколько секунд звуки стали возвращаться. Послышалась новая музыка, сначала тихо, затем всё громче и громче. Она напоминала шум прибоя: волны то накатывались на берег, то медленно отступали. Это ему понравилось. В следующий миг до него долетели крики приближающихся людей, он снова разобрал слова: «Твою мать! Сука! Я тебе сейчас мозги вышибу!» Раздалось несколько выстрелов. Выйдя из оцепенения, он двинулся к углу дома, сначала шагом, нащупывая в кармане пистолет, о существовании которого он до последнего времени даже не подозревал, затем бегом. Завернув за угол, он оказался на тёмной пустынной улице. Здесь он остановился. Ему вдруг захотелось пострелять. На фоне светящихся окон бара чётко вырисовывались тёмные силуэты его преследователей. Он сделал несколько прицельных выстрелов, испытывая от этого удовольствие. Одна фигура упала.
Он решил бежать и побежал. Даже сильно уставший человек иногда совершает разумные поступки. Он бежал, из-за спины до него долетали крики людей, хлопки выстрелов. Он сам несколько раз останавливался, оборачивался и стрелял куда-то в темноту, затем снова бежал. Он бежал до тех пор, пока звуки погони, становившееся всё глуше и глуше, не прекратились совсем. Значит оторвался. Он пошёл шагом.
По-прежнему была ночь, лил дождь, волны то набегали на берег, то медленно отступали. Тёмная улица оставалась совершенно пустынной, он не встретил ни одного прохожего, мимо него не проехала ни одна машина, лишь изредка в подворотнях, среди нагромождения мусорных баков, шныряли огромные крысы со светящимися красными глазками. Одну такую крысу он даже пристрелил от нечего делать. Ему уже надоело идти, улица казалась бесконечной, да и куда идти, зачем? Снова навалилась страшная усталость, кроме этой усталости он больше уже ничего не чувствовал. Он остановился.
Неизвестно, сколько прошло так времени, когда он услышал шуршание шин о мокрый асфальт. Приближался автомобиль. Он обернулся только тогда, когда машина была уже совсем рядом. Он заметил в открытом окне боковой дверцы тёмный овал лица и руку с пистолетом. Он не успел ничего сообразить, или не хотел ничего соображать, как прогремело несколько выстрелов. Что-то ударило его в грудь и прижало к сырой стене дома…
Он медленно сползал по стене вниз. Шум прибоя прекратился, было слышно лишь как стучал дождь, и ещё, на какое-то мгновение, он снова расслышал вой далёкой полицейской сирены. Значит, его всё-таки достали. Он не чувствовал боли, и усталости он тоже больше не чувствовал. Перед тем, как картинка окончательно погасла в его глазах, он почувствовал лишь лёгкое сожаление. О чём он тогда пожалел, он и сам не знал.
1997Полёт астероида
Когда Александр только родился, об этом астероиде ещё никто не знал. Но он был. Он летел где-то на окраине Солнечной системы, серый, испещрённый мелкими кратерами, со скоростью 25000 километров в час, направляясь к Земле. И через 27 лет астероид должен был встретиться с ней.
Между тем Александр подрастал. Как и все, сначала он пошёл в детский садик, потом в школу. В школе он учился хорошо, хотя и не был отличником. Часть летних каникул он проводил в городе: за телевизором и компьютером, в дворовых играх со своими сверстниками. С тех пор картина жаркого полдня в летнем городе навсегда врезалась в память Александра. Было так жарко, что плавился асфальт. Солнце тысячами слепящих зайчиков отражалось в окнах многоэтажных домов. От этого зноя спастись можно было только где-нибудь в подвале, где в полутьме из труб гулко капала вода, или, в крайнем случае, в подъезде одного из домов, где нет-нет да просквозит струя прохладного воздуха.
Другую часть летних каникул Александр проводил в деревне у дедушки с бабушкой. Здесь ему больше всего полюбились деревенские вечера. В эти часы он один пробирался на зады бабушкиного дома, где был заглохший сад со старой баней, и наблюдал закат. Тёплая земля дышала своими ароматами, заря заката тихо догорала, на тёмном небе зажигались первые звёзды, сова неслышно пролетала между яблонь сада, направляясь на свой ночной промысел, деревня затихала… Но нужно было возвращаться в город.
А астероид тем временем проделал уже половину пути до Земли. Позади остались Нептун и Уран. Впереди приближался гигантский Сатурн со своими кольцами. Но на Земле об астероиде по-прежнему никто не знал.