Я не чувствовал настойчивости и навязчивости, не было привкуса так пугающего многих фанатизма, лишь желание помочь, спасти и не допустить до случившегося с ней так давно. Она и не настаивала, мне даже показалось, что говорит Мать прежде всего для своих детей, слушающих её будто в последний раз перед смертью, и лишь частично для меня.
Пламя не успокаивалось, губы ее пересохли. Наверняка в эти минуты шестидесятиоднолетняя женщина думала только о возможности спасти и нашего ребенка, и нас. Думала, надеялась, молилась про себя, зная, что многое зависит от того, как преподнести необходимость и важность этого. Многие ведь, держа уже в руках «чашу Грааля», искушаются сиюминутными удовольствиями и гибнут буквально в моменте от спасения, все равно что уже в бессилии утопая, отшвыривая от себя спасательный круг на расстояние, которое преодолеть уже не в состоянии. А ведь причиной тому был лишь померещившийся мираж – как часто «ничто» отвлекает от «всего»!
История, рассказанная матерью
Духовное падение всегда быстрее восхождения, и если при первом возвращение на прежнюю точку
далеко не всегда возможно и точно затруднительно, то во втором случае всегда грозит первое, получающееся незаметно, легко и, кажется безобидным временным, всегда оправдываемым, нами шагом.
(автор «Шелеста рассуждений»)
Любой выбор имеет в конечном итоге двойственную природу своего начала, как и все, что создал Господь. Всему есть своя противоположность. Если вы выбираете сторону плотского удовольствия и материального начала, то вспомните прежде, что есть и другой путь, ведущий вверх, а не к падению в бездушие, в котором покидать этот мир будет равносильно добровольному вечному безусловному рабству собственных мук, издевательств и насилия над собой.
Подниматься всегда труднее, как и мотивировать себя к этому, но в любом восхождении вас всегда поддержит душа, стремящаяся к Свету и Вечности, Господь, призывающий к Себе, а значит, сопровождающий по этому пути, Ангел, призванный быть Другом и Хранителем.
Путь же вниз именно скоротечен и прост, как любое падение, ибо не будет в нем ни поддержки, ни помощи, ни опоры!
За единицу падения каждый преодолевает путь в тысячи крат длиннее, чем за тот же период времени восхождения, но только в том случае, если будет на то воля Божия. Завтрашние планы и сегодняшние причины к действию, кажущиеся еще вечером идеально обдуманными, к наступлению утра зачастую не находят соответствия имеющемуся в Провидении Господнем. Немногое нужно, чтобы избежать нависшего несчастья или непоправимой ошибки: стараться хоть сколько-нибудь придерживаться заповедей в меру своих сил и учиться уповать на волю Создателя…
* * *Евдокия Лазаревна, проведя рукой по уже истрепавшейся обложке тетради, зацепила ногтем и перевернула переплет из плотного картона, обклеенного цветной, в некоторых местах протертой бумагой. Ее взгляду предстала первая строка: «Я бывший, но так и не появившийся первенец своей возлюбленной матери, тот, что покинул этот мир, так и не увидев его не по своей воле. Прежним я погиб, чтобы воскреснуть, а воскреснув, воскресить в ней все хорошее, что было и есть в каждой родительнице, и, вернувшись, спасти ее своим вторым появлением и первым рождением…» По всему было видно, что каждая буква давалась ей с трудом. Судя по потрепанности рукописи, прибегали к ней часто, но несмотря на состояние, даже издалека чувствовались свет и тепло, исходящие от бумаги.
Никогда в моей жизни ничто не привлекало моего внимание и не разжигало такого любопытства, как эта стопка связанных друг с другом листов. Они и посейчас находились под охраной бдительного ока Кружилиной, хотя явно предназначались мне и моей супруге.
– Дети, написанное здесь может показаться странным сочинением человека, имеющего безграничное воображение, может даже показаться, что он обладает болезненным разумом, стремящемся обвинить и одновременно спасти все и вся! Это писал мой сын в совсем юном возрасте. Я повторяюсь: история его… и моя… наша… не вмещается ни в какие стандарты, она не придумана была, мало того, то, что пережили мы, переживается в той или иной степени подавляющим большинством несчастных наших женщин, не осознающих своих ошибок и ужаса, творимого над их детьми, которым не суждено никогда родиться. Происходящее имеет простое и вместе с тем ужасное название – убийство! Оно ужасно прежде всего тем, что здесь мать убивает своего ребенка!…
– Как-то это противоестественно звучит!…
– Противоестественно, потому что сознание наше перевернутое так и воспринимает происходящее. Вы знаете, ведь каждый медик знает основы поддержания крепкого здоровья, но настолько подвержен, как и любой из нас, искушениям, что умудряется, обладая этими бесценными знаниями, убедить себя в их несколько другой, выгодной для оправдания своих желаний, интерпретации.
Мир наш не зря меняется и далеко не сам, напротив, он сопротивляется изо всех сил, но его изменяют, совершенно не зная, к чему это приведет. Вы знаете, Андрюшенька, кто в мире из живых гибнет чаще всех остальных?
– Наверное, военные… Да, конечно, именно они! Но ведь присяга и всякое такое – они знают, на что идут.
– Вы как военный журналист думаете все о войне… Это и понятно. Но во время войн больше гибнет простого гражданского населения, за счет которого и собирались средства на ее ведение – это самый маленький парадокс, обычно не озвучиваемый, поскольку и во время войны и после нее с остатков населения будут вытягивать еще больше, чем до нее. Думаете, знай они это, отказались бы? Нет, нет и нет, потому что обычно их и не спрашивают!..
– Значит, гражданские? Но это как-то общо…
– Нет, не это… Самый страшный факт сегодняшнего дня – сегодня больше всех гибнут дети…
– Ну это вы уж слишком…
– Дети, которых никогда не видел ни этот мир, ни их матери, хотя, может быть, лишь единожды и уже мертвыми…
– Как так?!..
– Нерожденные дети, дети, убитые своими матерями при потворничестве своих отцов, а часто и по требованию отцов, или, как часто случается, хотя бы… Вот в вашем случае – при настойчивом увещевании подобных центров планирования семьи, своей идеологией всегда чуждых русскому духу!
– Аборты?!.. Но-о-о…
– В последние года в России статистика ужасающая – в среднем пять миллионов детей в год! Пять!..
– Пя-я-ять?! Не может быть… Э-э-это-о-о… Это-о-о же настоящий геноцид! Почему об этом не говорят?!.. Почему не остановят?!
– О плохом и специально планируемом никогда не говорят… Я работаю в православном центре, благотворительной организации, а точнее, фонде, гласном, официальном, между прочем, совершенно не скрывающемся, и вот мы принимаем любых женщин с их проблемами, принимаем навсегда детей, ими оставленных… В случае, если мать хочет сделать аборт, просим, даже умоляем оставить ребенка, мы даже согласны принять его не за бесплатно, но почему-то большинство, подавляющее большинство предпочитают следовать наставлениям именно этих центров… Загадочная русская душа, между тем, чище которой во всем белом свете не сыщешь…
– Евдокия Лазаревна, но это ведь невероятно…
– Почему? На это, на, в конечном итоге, популяризацию прерывания беременности, выделяются огромные средства, что же тут удивительно, когда это общая тенденция – скажем, для здоровых людей, я имею в виду, в принципе здоровых, больницы закрываются, фонды урезаются, врачи, обслуживающие нас, увольняются, а для людей несчастных и обреченных, впрочем, большинство из которых и вовсе не нуждается в лечении, а в основном в наркотиках, открываются клиники, где они, проходя курс лечения, снова возвращаются к прежнему. Тем самым у здорового генофонда забирается и выливается в безнадежный, гибнущий, что и принято называть «гуманизм», хотя по сути это и есть геноцид. И так во всем, потому что главное – это та часть средств, которые можно положить в собственный карман чиновника. А вы знаете, что параллельно закрываются те клиники, что почти безвозмездно лечат, и знаете, весьма ведь удачно это делают! Скажем, недавно закрыли клинику Марка… Выкинув его онкобольных, выкинув умирающих буквально на улицу, с помощью спецназа, между прочем! С них ничего не взять! А ведь они несколько лет жизни дарили людям, тем, кто действительно хочет жить…
– Но ведь и ВИЧ-инфицированных нужно…
– Нужно, нужно, обязательно нужно! Но не за счет других… Подумайте только – пять миллионов человек в год лишаются жизни! Пять! Что это по сравнением с любой войной, по сравнению с любым геноцидом?!
– Но ведь есть же причина! Есть же виновные!
– Есть, обязательно есть… По себе это, Андрюшенька, милый, знаю…
– Ну-у-у… и кто же?
– С абортами – сами родители, больше никто! Их неверие в то, что Господь, даруя ребенка, даст и на него. Их опасения о несвоевременности, а значит, снова неверие! Боязнь трудностей, неустроенности, неверие в крепость собственной семьи и ее будущее, желание пожить для себя, страх потери здоровья, которое женщина и так не бережет. Нет Господа в сердцах! А потому и дары его ничто. Через деточек спасались многие, теперь через убийства своих детей гибнут, научившись оправдывать это словами, чуждыми нам, – планирование семьи… А ведь это планирование в принципе невозможно! Мы ведь наперед почти и не знаем ни одного последствия, которые в свое время нагрянут после сделанного нами выбора…