Аделаида, зайдя как-то в местный магазин, обнаружила там Люсю Маликову, которая раньше жила недалеко от неё, а потом переехала поближе к детям. Та ей обрадовалась и позвала в гости. Аделаида взяла да и купила «мерзавчик», который они благополучно «раздавили». Бедная Люся пить совсем не умела, Аделаида заставляла её насильно – не пить же ей одной? Люся очень хотела «поддержать компанию», но проклятая водка никак не «шла». Но все-таки, в итоге, «уговорили».
Слегка забалдев, Люся десять раз призналась Аделаиде в любви, это было ужасно смешно. У Люси, вообще-то была трагическая судьба: её муж беспробудно пил, и однажды допился до белой горячки. Он разыскивал Люсю, бегая по деревне с топором, но она надежно отсиживалась в чьем-то погребе. Не найдя её, он побежал в лес, где и повесился.
Дети – сын и дочь – пошли в отца, тоже пили, сын не просыхал от запоев, дочь по пьянке отморозила пальцы ног, пролежав всю ночь в беспамятстве в сугробе, и пальцы на одной ноге пришлось ампутировать. Но последние два года они, чуть не погибнув, дойдя уже до последней черты, взялись за ум и все-таки сумели остановиться, тем более, что у них у каждого было по двое детей.
Люсины внуки все уже выросли, вроде были неплохие, не считая того, что одного из них почему-то забраковали и не взяли в армию, а второй был заметно глуповат, правда, дебилизм его, видимо, был в довольно легкой стадии, не клинический, а так – в деревне сойдет за «нормального»… На внучках же алкоголизм предков не отразился, и это лишний раз доказывает, что мир держится все-таки на женщинах – вот случись что с ними, с лучшей половиной человечества, и мир рухнет.
Пьяненькая Люся умоляла Аделаиду только об одном:
– Вот уедешь в свою Америку – ты только напиши, только напиши!..
Аделаида пообещала. Но до Америки, судя по всему, было еще довольно далеко! Во-первых, куда было пристроить Манечку? Во-вторых – и это было главным – денег было кот наплакал. Аделаида вспомнила, что кто-то, кажется, Рокфеллер, начал с того, что у него в кармане был только один доллар… Увы, в наше время этот номер не проходил.
Придя домой из «посиделок» у Люси Маликовой, Аделаида легла спать, но не потому, что была пьяна (пьяной она не бывала почти никогда – умела, как говорится, пить), а потому, что опять выключили свет, и делать было совершенно нечего, тем более, что свечи были давным-давно украдены у неё (как и всё прочее имущество) Бабой Бабарихой.
Утром она проснулась немыслимо рано – от холода. Хотя ещё стоял конец сентября, и днём температура на солнышке поднималась чуть ли не до 25—27 градусов, ночью маятник качался в другую сторону, а в эту ночь вообще были первые заморозки, температура опустилась до минус двух, вся ярко-зеленая трава сверкала изморозью. Пришлось в полной темноте (было всего четыре часа утра, а свет так и не дали) топить печурку. Без электричества нельзя было даже чайник вскипятить (он был замечательный, удобный, марки «Roventa», и служил Аделаиде верой и правдой уже лет 10).
Конец ознакомительного фрагмента.