– С молодняком заигрываешь? – полюбопытствовал он.
– Угу, – буркнул Володя, беря телефонную трубку.
Комната напоминала кабинет директора: те же размеры, та же мебель. Только стола в ней было два, а вместо Шагала на стене висела сногсшибательная мулатка в жёлтом бикини.
– Какие новости? – бухгалтер скомкал исчёрканный лист и метко швырнул в корзину.
Услыхав короткие гудки, Володя бросил трубку.
– Опять твоя вонючая пепельница на моём столе! – рявкнул он и переложил набитую окурками раковину на бумаги бухгалтера.
– Не выступай, – ответил бухгалтер. – Замордовал прямо.
– Замордуешь тебя… – Володя вновь накручивал телефонный диск. – Шёл бы лучше домой… Здравствуйте, – проговорил он в трубку. – Лёшу мне, пожалуйста… Володя его спрашивает… Ничего, я подожду.
Бухгалтер оторвал взгляд от бумаг.
– Домой бы я с удовольствием, но кому—то и работать надо. Не всем же по баням шастать.
Прижимая к уху трубку, Володя посмотрел на него исподлобья.
– Уйди с глаз долой. Отпросись у Валентина, он отпустит.
Бухгалтер вперил в него взгляд.
– А что? Какие-то проблемы?
Но Володя уже говорил в трубку:
– Лёха, это я. Где ты ошиваешься?.. Да ну? А не свистишь?.. Ну, молодец… Молодец, говорю! Слушай, Лёх, давай по первому варианту… Более конкретно после двенадцати. Для подстраховки с запасом… – косясь на бухгалтера, Володя повернулся к нему спиной. – Давай так: всё наладь и дуй ко мне… Куда—куда, на работу, куда ещё! Обговорим конкретно… А это зачем? Лёх, я ведь не отморозок…
Бухгалтер встал и пошёл к двери. «Ну, если ты советуешь…» – пробормотал он себе под нос, выходя в «предбанник».
– … неисчерпаемое богатство ритмов. Французской поэзии это, вообще, свойственно, – разглагольствовал молодой очкарик, вертя на ладони кофейную чашечку.
– Ты имеешь в виду Ронсара? – глубокомысленно ввернула секретарша.
– Можно и поближе. Возьмём, к примеру, Беранже. Или хоть того же Верлена…
– Пётр Семёнович, – нехотя отвлеклась девушка, – узнайте там: заходить можно?
– Обязательно, – пообещал бухгалтер и, постучавшись, вошёл в директорский кабинет.
Валентин Валентинович, сидя на столе, разговаривал по телефону.
– … А я с тобой ещё не помирился, душа моя. Ты со своим должником обвела меня вокруг пальца… Брось, капуста: это всё уловки… – директор указал бухгалтеру на кресло, но тот покачал головой и остался у двери. – Ну да, рассказывай: кто тебе поверит?.. Как это, не сержусь? Очень даже сержусь. Просто денёк такой… А вот кормёжки не надо… Нет, я сказал!.. Капуста, я запрещаю!.. Ну, погоди, морда! – Директор, улыбаясь, положил трубку.– Пётр Семёнович, что у вас?
Бухгалтер сделал шаг вперёд.
– Валентин Валентинович, я бы это… ушёл бы сразу после обеда? Мне к зубному и на кладбище, насчёт памятника тестю…
– Пётр Семёнович, – удивлённо перебил директор, – зачем вы мне это рассказываете? Идите, ради Бога.
– Спасибо. И ещё: завтра мне с утра в банк. Появлюсь где-нибудь… около одиннадцати.
– Нет вопросов, Пётр Семёнович. Но бухгалтер не уходил.
– Валентин Валентинович, – спросил он, помявшись, – у нас какие-то проблемы? Директор поднял брови.
– Занятный вопрос. У Вас появились основания для тревоги?
– Нет, по моей линии как бы… – бухгалтер почесал бакенбард, – никаких оснований. Я так, в общем. В смысле обстановки на рынке… Ладно, пойду, – он приоткрыл дверь.
– Кликните там молодого человека, – попросил директор.
– Обязательно, – бухгалтер вышел. И молодой человек сейчас же вошёл.
– К вам фиг прорвёшься, – заявил он с порога. – Впрочем, здравствуйте.
Директор слез со стола и шагнул навстречу.
– Вы Саша Кузнецов, вероятно?
– А вы, судя по всему, Валентин Валентинович?
Они пожали друг другу руки.
Директор указал на кресло.
– Присаживайтесь.
– Извольте, – молодой человек сел, откинулся на спинку и свесил с подлокотников покрытые веснушками руки. – Вы тоже располагайтесь поудобней. Можете на столе.
Директор улыбнулся.
– Пожалуй, – он вновь уселся на стол. – Однако не увлекайтесь.
– Чем?
– Вот этой своей ролью.
– Могу вызвать раздражение?
– Можете потерять контроль над обстановкой.
Молодой человек хмыкнул.
– Ну что ж, к делу. Как я уже говорил вам по телефону, меня интересуют редкоземельные металлы. Мой покупатель готов платить бешеные деньги…
– Погодите, Саша, – перебил директор. – Как вы на меня вышли?
Глаза молодого человека блеснули сквозь очки.
– Извините, я не выдаю свою агентуру.
Директор вздохнул.
– Ладно. Что, конкретно, интересует вашего покупателя?
– Осмий. Изотоп 187.
– Понятно, – усмехнулся директор. – Скажите—ка, Саша Кузнецов, чем вы зарабатываете на жизнь? Ведь вы явно не из мира бизнеса.
Поправив очки, молодой человек кашлянул.
– Стыдно признаться: я ассистент преподавателя на кафедре зарубежной литературы. Только не спрашивайте, в каком ВУЗе.
– Какая прелесть, – с грустью проговорил директор.
– Вас это шокирует?
– Даже не знаю, – директор придвинул к себе телефон. – Сколько даёт ваш покупатель за грамм осмия?
– Шестьдесят пять тысяч долларов. Нормально?
– Маловато. Сделка чёрная?
– Разумеется. На рынке сейчас такие цены.
– Возможно. Сделаем с вами так, – директор снял телефонную трубку, – я наведу кое—какие справки и сам вас разыщу. Согласны?
Молодой человек с кислой миной покинул кресло.
– И сколько времени это у вас займёт?
– Думаю, часа два. Не меньше.
– О, это приемлемо! Я заскочу попозже. – Саша Кузнецов направился к двери.
– Будьте добры, – набирая номер, попросил директор, – передайте секретарю, чтобы она вызвала ко мне Володю. Саша улыбнулся через плечо.
– Спасибо за доверие. Однако я не прощаюсь.
Как только он оказался за дверью кабинета, секретарша выглянула из-за компьютера.
– Ну как?
– Более—менее, – ответил Саша. – Часа через два переговоры возобновятся. Готовь кофе: я вернусь.
Девушка состроила гримаску.
– Я буду ждать у окна.
– Но—но, не увлекайся, – Саша погрозил ей пальцем. – Ты можешь потерять контроль над ситуацией. Лучше соберись с мыслями и вызови на ковёр этого… – Саша согнул худые руки, демонстрируя мускулы, – Шварценеггера вашего.
Девушка прыснула.
– Володю, что ли?
– Боже мой, догадалась! Ладно, Евгения, не скучай, блюди себя, – он помахал ей и ушёл.
Девушка с улыбкой смотрела ему вслед. Потом вздохнула и приоткрыла дверь бухгалтерии.
– Володь, – позвала она, – тебя шеф требует.
Володя вышел с хмурым видом.
– Зачем?
– Понятия не имею, – девушка вновь уселась за компьютер. Володя приблизился и заглянул через её плечо: на дисплее мелькали цветные квадратики.
– Совсем сдвинулась, – проворчал Володя. – Иди домой, расслабься.
– Ну, прямо!
– А что? Валентин отпустит, без проблем.
– Валентин-то отпустит, но… – секретарша продолжала увлечённо играть, – дома жара, а здесь прохладно.
Володя раздражённо засопел.
– Подумаешь, кондишн… Залезешь в ванну, телек врубишь. Иди, Жека, я договорюсь.
Девушка оторвала взгляд от дисплея.
– Слушай, ты чего меня выпираешь? Я мешаю тебе?
– Почему? – смутился Володя. – Ты не мешаешь, ты просто… сдвинулась с этим компьютером, – бочком, бочком, будто краб, он пошёл к директорской двери. – У тебя вон даже глаза покраснели…
– Не хочу я домой, понял?! – огрызнулась девушка.
Володя покрутил пальцем у виска и вошёл в кабинет.
– Эберхард не звонил? – спросил он.
Директор посмотрел на часы.
– Ещё не приспело, – на этот раз Валентин Валентинович сидел за компьютером. На экране мелькали цифры и таблицы. – Вопрос к тебе другой. Помнишь, мы говорил об осмии…
– Чего-о?! – взревел Володя. – Мало нам этой меди грёбаной?!
Загар на лице директора побледнел.
– Душа моя, – Валентин Валентинович приподнялся в кресле, – сейчас я сделаю из тебя ракету. Коротким пинком под зад.
Володя опёрся ручищами о стол.
– Слушай сюда, – проговорил он сквозь зубы. – Этого осмия нет в природе. Ну, может, и есть… но в глаза его никто не видел. Примерно, как эту… красную ртуть. И вертятся вокруг разные типы из ФСБ, ГРУ и, само собой, бандиты. Бандит на бандите, Валя! Там такие бабки, что… У нас человека грохнуть, как два пальца обоссать. А за десять миллионов долларов, за пятьдесят, за сто… Эх, Валя! На кусочки распилят тебя со всей семьёй, а заодно и соседей прихватят. И кому пожалуешься: сделки—то все чёрные! Куда бы там кто ни рыпнулся – его уже поджидают… Только сунься туда, Валя! Я тебя вот этими руками… – Володя плюхнулся в кресло и перевёл дух.
Директор выключил компьютер.
– Мог бы сразу сказать.