Cергей Блауздите
Знаменосец
Год 1395
В полнеба распахнула свои крылья огненная птица заката. Беззвучно паря, оставляя за собой яркие всполохи пламени, она зловеще и хищно смотрела вниз, на землю – туда, где шла жестокая битва. А там звон мечей, ржанье лошадей, крики боли, гнева, ярости и отчаяния сливались в один страшный рёв, рёв беспощадной кровавой сечи.
Князь Владимир рубился неистово и жестоко. С безумным огнём в глазах, нанося сокрушительные удары тяжёлым двуручным мечом, он хрипло кричал:
– Русь вам надо? Дани хотите? Вот вам Русь! Вот вам дань!
Рядом с ним, без шлема и кольчуги, с удивительной ловкостью владея двумя мечами, дрался Серафим, высокий пожилой монах. Его седые волосы разметались по плечам. Из-под густых нависших бровей глаза смотрели цепко и холодно. Несмотря на возраст, в каждом его стремительном движении чувствовалась чудовищная сила. Сверкающие молнии его мечей не только успевали отбивать атаки, разить, но и прикрывать неосторожного князя. Вдруг раздался резкий и протяжный звук трубы, и татары разом, словно по команде, прикрывшись щитами, ощетинившись копьями и мечами, стали пятиться к лесу.
– Стоять! Не наседать! – крикнул князь, опуская окровавленный меч.
– Не наседать! Не наседать! – подхватили сотники.
– Темнеет уже, – сказал Владимир окружившим его воинам. – Врага вряд ли разобьём, а вот своих нечаянно порубить можем, – и зычно крикнул: – Отходим к лагерю! Отходим!
– Отходим! Отходим! – понеслось над полем битвы.
И русское войско, на мгновенье застывшее, вздрогнуло и, подняв щиты, стало медленно отступать.
Князь уже входил в шатёр, когда его окликнул воевода Фёдор Добрынин – могучий широкоплечий воин.
– Беда, княже, – пробасил он и, опустив глаза, тихо добавил: – Знаменосец Гришка порублен.
– Не уберегли, – нахмурившись, с горечью произнёс Владимир. – А знамя, знамя-то как? – И его глаза впились в суровое лицо воеводы.
– Отстояли, княже.
– Вот тебе и задача, Фёдор Иванович, – князь подошёл ближе к воеводе. – Поразмысли, кто теперь знаменосцем будет. Только скажу тебе, что юн он должен быть, взором светел, душою чист, сердцем отважен. Искусен и в пешем, и в конном бою. И всяким оружием должен уметь биться как правой, так и левой рукой.
Воевода с удивлением посмотрел на князя:
– Уж больно ты строг, княже, с выбором-то.
– А то и строг, Фёдор Иванович, что на знамени лик Божий вышит. Если знамя с нами, значит, и Бог, и вся святая Русь с нами. И впереди войска оно должно быть, дабы каждый воин его зрил. Чтобы при виде его страх исчезал перед лютым врагом. А что до юности знаменосца, то пусть воины кто сына, а кто брата своего в нём видят. И тогда любовью и гордостью наполнятся их сердца, а любовь, как и вера, Фёдор Иванович, великую силу имеет. Ну, что нахмурился, друже? – улыбнулся князь, видя, как сдвинул брови воевода. – А ну-ка, прикажи кликнуть ко мне монаха Серафима, может, у него на примете кто-то имеется.
Ночь уже не крадучись выползала из болот и лощин густым серым туманом, а летела над землёй, укрывая мир чёрным вязким бархатом, приглушая плач, стоны и крики раненых на поле брани. Купол неба погас, лишь только край его светился бледным янтарём. Может, это след угасающей зари, а может, кто знает, это открылись врата в ту небесную обитель, куда стремятся мятежные души усопших.
Владимир глубоко вдохнул. Воздух был тяжёл и тягуч, словно хмельной медовый напиток.
«Гроза будет», – подумал князь и обернулся, услышав за спиной стук копыт.
Монах подскакал к Владимиру на вороном тонконогом жеребце и, спешившись, низко поклонился.
– Звал, государь?
– Не кланяйся мне, Серафим, – ласково заговорил князь. – Это я перед тобой поклоны должен бить. Ибо не раз ты спасал меня от вражеского меча, ибо верой и правдой служишь мне и в ратном деле равного тебе не сыскать.
– Буде, государь, – промолвил Серафим, – я всего лишь слуга Божий.
– Вот потому я тебя и позвал. Кажется мне, что ты, монах, к Богу ближе находишься, чем все святые отцы.
– Извини, государь, – прервал князя Серафим, – но греховны твои рассуждения.
– Я свои грехи отмолю, а вот ты выслушай меня, – строго сказал князь. – Дерзок ты, но мудр и учён дюже. Иногда думаю я, что не время над тобой, а ты над временем властен. Помню тебя, когда я ещё отроком был. Учил ты меня, как меч держать да как коня оседлать. Прошли годы, седина давно побелила мои виски, а ты всё такой же. Время не изменило твой лик. И порой кажется мне, что несёшь ты в себе нечто великое и неведомое, чего осмыслить людям не дано, и поэтому страшатся они тебя и гонят от себя, еретиком и колдуном называют. И ведомо мне, что многие по зависти, злобе и недомыслию хотят видеть тебя на костре.
– У каждого свой крест, своё бремя, – произнёс монах.
– Возможно, ты и прав. Но чую я, что ноша твоя так тяжела, что не каждому смертному она под силу.
– На всё воля Божья, – вздохнул монах и, немного помолчав, добавил: – Слышал я, государь, о беде нашей.
– Беда велика, Серафим. Богом прошу, помоги, найди знаменосца. Завтра решающий бой, и тебе тоже ведомо, что дружины к победе воеводы и знаменосцы вместе ведут.
– Добре, государь, – монах прямо посмотрел на князя, – будет знаменосец. – И, ловко оседлав жеребца, скрылся в сумраке ночи.
Неожиданно рванул ветер. Владимир вздрогнул от оглушительного раската грома.
«Вот и гроза», – только подумал он, как огненные клинки молний раскромсали чёрный бархат неба, и из небесных ран хлынули на землю потоки воды. Задрожала земля от нового небесного рокота. Вновь вспыхнули молнии, осветив всё вокруг. И увидел князь, как далёкий всадник, облачённый в монашескую рясу, взмыл вверх на своём коне, и какая-то неведомая сила понесла их над землёй всё выше и выше, навстречу огненным зигзагам. – Господи, и чего только не привидится, – прошептал Владимир и, перекрестившись, вошёл в шатёр.
Наше время
Зловещее уханье, переходящее в жуткий стон, разорвало тишину ночи. Трое мальчишек, идущих по лесной тропинке, разом остановились и переглянулись.
– Вот оно, привидение, – побледнев, прошептал Санька, синеглазый паренёк со светлой непослушной копной волос. Его спутники, два-брата близнеца Васька и Димка Мухины, хихикнули. Они были на три года старше Саньки. Оба высокие, широкоплечие, черноволосые, с чуть приплюснутыми носами на полных лицах. Может, поэтому одноклассники прозвали их Боксёрами, а может и оттого, что они были несносными задирами и частенько с кем-нибудь дрались.
– Да ладно тебе, Санёк, – заговорил Василий. – Неужели ты веришь в эти бредни про старого графа?
– Но ведь наша школа действительно когда-то была графским замком.
– Эх, малой, – усмехнулся Дмитрий, – у тебя что ни граф, то обязательно замурованный, что ни замок, то обязательно с привидениями, которые ну просто должны стонать, плакать и звенеть цепями.
– Кого нам надо бояться, так это Паука – школьного сторожа. Вот он-то, пострашней любого привидения будет.
– Что верно, то верно, – невольно поёжившись, подхватил Василий.
– Но тогда кто это был? – не унимался Санька.
– Филин, наверное, или сыч, кто его разберёт, – пожимая плечами, неуверенно ответил Василий.
– Эй, пацаны, хватит рассуждать, – Дмитрий нетерпеливо махнул рукой, – пошли, а то опоздаем.
«Никуда мы не опоздаем, – плетясь сзади, думал Санька. – У нас времени уйма, почти целые сутки. Конечно, за то, что мы собираемся сделать, если поймают, по головке не погладят. Но, как любил говорить папа, кто не рискует, тот не пьёт шампанского».
А всё началось вчера в школе. На большой перемене его, Синицына Сашку, подозвали братья Мухины.
– Слышь, Синицын, – положив руку Саньке на плечо, зашептал Дмитрий, – есть клёвая идея. Хочешь на компьютере на халяву поиграть?
– Ещё бы! – выдохнул Санька.
От такого предложения у мальчугана даже дух перехватило. Дома у него не было компьютера, а поиграть иногда ох как хотелось.
– Так вот, – продолжал Дмитрий, – в субботу ночью мы втроём: ты, я и Васёк, – и он кивнул на своего брата, – проникнем в кабинет информатики, наиграемся и тихонечко смоемся.
– Но как мы попадём в этот класс? – удивился Санька – Ведь он находится на третьем этаже.
– Вот тут, Санёк, ты нам должен помочь, – оглянувшись, нет ли поблизости лишних ушей, тихо заговорил Василий. – Мы знаем, что ты отличный спортсмен. Легко уложишь на лопатки всех мальчишек из своего шестого класса, а главное, великолепно лазаешь по скалам, недаром медаль за первое место в районных соревнованиях по скалолазанию досталась именно тебе.
Санька густо покраснел. Ему было всегда как-то не по себе, когда его хвалили.
– План такой, – перешёл на шёпот Василий. – Ночью мы подходим к школе со стороны леса. Ты забираешься по пожарной лестнице до третьего этажа, а дальше по выступу, который опоясывает всё здание, добираешься до первого окна компьютерного класса. Оно на шпингалеты закрыто не будет, у нас в субботу информатика последним уроком, так что мы с братом об этом позаботимся. Твоя задача: проникнуть в класс через окно и открыть дверь, это легко сделать изнутри. А дальше всё очень просто. Спускаешься на первый этаж и открываешь для нас окно в туалете.