Внезапно подумал, что тцаром за Кузей легче присматривать, можно будет размахнуться на кое-какие реформы, а то подгнило здание государственности, напомнить Громланду, что выгоднее жить в дружбе, испытать, наконец, амулет, а то заржавеет... да заглянуть за таинственную дверь в подземелье, на праздник к эльфам попасть, раз уж пообещал, и вообще — раз уж у него такое снаряжение: конь-огонь, амулет, то как-то странно всё время сидеть во дворце и подставлять жирную спину... ну, которая скоро станет жирной, всяким массажистам да хихикающим девкам, а в таинственной Славии ещё не побывал, хотя с его конём — раз плюнуть, надо бы посмотреть, что там за Вантит, а то одни слухи...
— Лады, — сказал он. — Посижу ещё. Только ты, того, как только найдёшь эту самую истину — сразу ко мне, понял? Поделишься. Я ж за тебя сижу?
Тцар засиял, усталое лицо налилось жизнью, помолодело, на бледных щеках выступил румянец.
— И самое обидное, — сказал он потрясение, — что мне уже сорок лет, а я ещё и не жил, оказывается, а этот юный странник с красными волосами... уже почти постиг истину!
Мрак насторожился, сказал медленно, наливаясь злостью:
— Скажи ещё, что у него зелёные, как молодая трава, глаза.
Тцар вскричал:
— Я так и знал, что его мудрость и его возвышенный облик известны всему белому свету!
— Ага, — сказал Мрак. Подумал, хлопнул себя по лбу ладонью. — Тогда у меня к тебе тоже просьба... Маа-ахонькая. Ты мне, а тебе, понял? Вот возьми это колечко, я обещал вернуть. Принцесса Мелигерда, ты должен знать, где она.
— Знаю, — ответил осчастливленный тцар. — Всего дня три по прямой.
— Осталась неделя до срока, — сказал Мрак, — девка будет волноваться. Не забудь, в течение этой недели. Там тебя встретят... Ох и встретят! Не опоздай. Во-первых, там у них предсказание... или пророчество, не помню. Насчет Чёрного дня, Змея, пучины раздоров, и что когда ты явишься, там у них сразу тьма сгинет, а птички зачирикают. Но пророчество и птички — хрен с ними, но там тебя ждет такое... такое звёздное небо!