На душе, несмотря на безмятежный с виду день, копилась тяжесть.
– Голодный?
Кот обтирался об меня так рьяно, будто его никто и никогда не кормил. В стальной тщательно вымытой миске не нашлось кошачьего корма – пришлось насыпать из пакета.
– Ешь.
С кухни я удалилась под хруст разгрызаемых кусочков «Кискис».
Особняк без Фурий и подруги будто обветшал энергетически – уныло притих, опечалился и теперь напоминал мне покинутого сыновьями деда. Деда, сидящего у окна и ждущего, что однажды родные навестят его вновь.
Какие странные мысли.
Для людей не бывает ничего хуже неизвестности. Неизвестность – состояние формирования новых колец реальности – ситуаций, событий и неслучайных случайностей, построенных на основе прежних действий и решений. А находясь в подвешенном состоянии, люди почти никогда не умеют ожидать хорошего – слишком сильны засевшие глубоко страхи.
Я же училась от них избавляться и занималась этим уже не первый месяц. Высвобождала стрессы, следила за собственными эмоциональными всплесками, по наставлению Дрейка училась аккумулировать энергию. Старалась не растерять ее и теперь, когда случилось нечто из ряда вон выходящее.
«Все живы, все здоровы», – бодро повторяла себе внутри и не поддавалась тревоге. Хотя последняя наседала.
После обеда, если Клэр не позвонит сама, я прыгну к ней.
На том и успокоилась. Вошла в тихий зал, уселась на диван, подвернула под себя колени и выпрямила спину – меня ждало время «внутреннего покоя», в течение которого я избавляла голову от ненужного мысле-хлама, училась ощущать пространство мира не разумом, а чувствами, ощущать тонкими телами невидимое.
На подобных уроках настаивал мой любимый, и, зная, что он не посоветует ненужного, я взяла за правило их исполнять.
Перед тем как начать, я несколько секунд смотрела на всегда полную, но сейчас пустую вазочку из-под домашнего печенья.
Неслышно вздохнула. Закрыла глаза; время «тишины» наступило.
* * *– День добрый, Бернарда.
Когда раздался голос, я вздрогнула, но глаз не открыла – поначалу подумала, что в моей голове говорит один из фантомов – такие часто навещали людей во время медитаций. Их называли по-разному: двойники, псеволичности, ложное «я» – Дрейк учил не заговаривать с ними, и я продолжила сидеть неподвижно.
Сколько прошло времени? Я слишком глубоко погрузилась? Нужно еще раз очистить сознание.
– День добрый.
Нет, голос – незнакомый, слишком низкий для женщины и слишком высокий для мужчины – звучал снаружи. Я резко распахнула веки, напряглась.
И было от чего.
Прямо на меня с экрана телевизора, который мы некоторое время назад по совету Эльконто перевесили на противоположную стену над камином («так удобнее смотреть с дивана»), взирало лицо, которое я никогда в жизни не видела. Абсолютно лысая голова, ровные, но довольно грубые черты лица, слишком светлые для обычного человека глаза; средней полноты губы ничуть не украшали растянутый в стороны рот.
У меня случился секундный шок. Я случайно нажала на кнопку пульта? Или телевизор включился сам? Это… запись?
– Предвещая твои вопросы, сообщу, что записью я не являюсь: наш разговор происходит в реальном времени.
От неприятного голоса по моему телу прошла изморозь. В моем доме кто-то был. В телевизоре. Сумев не выдать замешательства, я ответила ровно и довольно вежливо.
– Добрый день. С кем имею честь общаться?
Лысый собеседник, впрочем, имени сообщать не пожелал.
Это вообще женщина или мужчина? Меня всегда смущали субъекты, пол которых сложно определить на глаз, а если эти субъекты еще и пытались завести со мной диалог в моем же собственном доме, они смущали меня на двести процентов.
– Можешь называть меня, как угодно. Я здесь не за этим.
– Зачем же?
Шестое чувство, непонятно откуда взявшееся, подсказывало, что передо мной враг. В мозгу угрожающе сильно звенела тревожная сирена: «Вызывай Дрейка!»
– Не пытайся связаться с главой этого мира, – предупредил мои попытки ментального контакта гость. – Во-первых, они будут безуспешными, во-вторых, они не являются для меня желательными.
Судорожно нащупав сбоку пульт, я зачем-то попробовала нажать кнопку «Вкл.» – телевизор, естественно, не погас, но я почувствовала себя глупее некуда. Как герой ужастика, который наивно верит, что перед ним не настоящий монстр, но сотканная из тумана иллюзия.
– Что Вам угодно?
– Чтобы ты помогла мне с тем, чего я желаю.
– И чего… Вы желаете?
«Нужно прыгнуть. В Реактор нельзя – сломаю себе шею об их ловушки. Домой… к нам с Дрейком в особняк. Оттуда свяжусь».
– Не советую предпринимать попыток бегства, пока мы не закончим разговор.
Мне совершенно не нравилось происходящее. Совершенно. Лысая башка и неприятное лицо на экране нервировали.
Вместо того чтобы слушать голос дальше, я закрыла глаза и принялась мысленно переформировывать реальность: вокруг не стены с золотистыми обоями, не бежевый мягкий диван под задом, но твердый пол второго этажа нашей спальни, запах моих любимых духов с комода, темно-бордовые шторы, в окно льется свет…
– Не выйдет.
Я пробовала трижды. И поняла, что моментально взмокла до состояния «после десяти кругов на полной скорости по стадиону», но прыжка так и не случилось.
Все хуже и хуже.
– Твои возможности во время нашего общения заблокированы.
Чудесно! Вместо того чтобы слушать это чудище дальше, я поднялась с дивана и быстро двинулась к выходу – эта уродина не сможет дотянуться до меня с экрана, если я уйду.
Я доберусь до Реактора на такси, я вызову Мака или позвоню… кому угодно.
Когда раздалась следующая фраза, я как раз выходила из комнаты.
– Знаешь, что случилось с Клэр Мэтьюз?
По спине прошла новая волна изморози – я изначально чувствовала, что что-то не так.
– Что? – спросила я глухо, не оборачиваясь.
– Ты выгнала ее сама. Вчера.
В меня для непонятной цели однозначно кидали невидимые отравленные дротики, но вот так запросто поддаваться панике я не спешила.
– Я ее не выгоняла.
– «Попросила» уйти. Посмотри на экран.
И я услышала доносящийся из-за спины свой собственный голос.
Показанный фильм потряс меня до глубины души: Клэр стояла у порога и комкала в руках ситцевый шарф. А я – Я! – разговаривала с ней притворно-вежливым тоном. Тоном, от которого даже у меня свело челюсти – сладким и лживо-неприятным:
– Мне больше не нужно столько еды, я могу заказывать из ресторана. А у тебя будет больше свободного времени.
– А Огонек?
Моя подруга не смотрела «мне» в глаза – она смотрела в сторону, и я была готова биться об заклад, что она сдерживала слезы.
– Кошку можешь забрать.
– А… Фурии?
– Я буду кормить их сама.
– Ягоды… они любят…
– Я помню.
Я глазам своим не верила – эта вторая «я» выгоняла свою собственную экономку.
– Дина, что-то случилось? Ты скажи…Я ведь…
– Ничего не случилось, Клэр. Изменения в жизни – это нормально. Полагаю, что для них просто пришло время.
И моя «копия» нетерпеливо сложила на груди руки – мол, иди уже отсюда.
У меня от ярости зубы скрежетали.
– Что это за хрень? – спросила я тихо, но очень зло.
И на экран вместо фильма тут же вернулась уже знакомая лысая башка.
* * *– Я прошу не так уж много: зайди в лабораторию в здании Комиссии, отыщи криохранилище, достань то, что лежит в ячейке под номером «3261» и принеси это сюда в сумке-холодильнике.
– Почему я? – поинтересовалась я сквозь зубы.
Мне только что объяснили, что в случае с Клэр был сформирован и вставлен в жизнь дополнительный день, которого не существовало для меня, но который существовал для моей подруги. Тот самый «несуществующий» день, в котором для нее случилось несчастливое увольнение, сбор вещей и уход из этого дома. Грубо говоря, ложный временной промежуток, в котором орудовал очень похожий на меня «двойник».
Умно. Сложно. И очень жестоко.
По правде говоря, у меня волосы стояли дыбом.
– Потому что ты – человек, который имеет доступ к Лаборатории. Тебя пустят без вопросов.
Да, меня действительно почти везде в Реакторе пустят без вопросов, но только потому, что Дрейк мне полностью доверяет, так как уверен: я не предам. А это… «оно» требовало от меня именно предательства.
– Я не буду этого делать.
Наш разговор переходил на ледяные, не сулящие ничего хорошего тона.
– Я не предлагаю тебе выбор, – ответил местный «Доуэль», – я предлагаю тебе спокойную жизнь без потерь в случае продуктивного сотрудничества.
– А в ином случае?
– В ином случае начнут происходить совершенно не приятные вещи, как в случае с твоей экономкой. Это лишь начало. Не усугубляй свое положение, так как людей ломать не сложно – у всех есть болевые точки.