– А говорите – поживи там, – я невесело посмеялся. – Противоречите себе.
– Вовсе нет, – невозмутимо произнес дед. – Сейчас ты приезжий, за тебя никто не спросит, а коли заселишься – соседом будешь. Сосед и приезжий – разные вещи. И отношение к ним разное. Покон есть покон, это тут его забыли, а там, у нас, такие вещи силу имеют до сих пор. Хотя это не повод для того, чтобы ворон ртом ловить. Соседа тоже сожрать можно, если с умом. Он даже вкуснее. Так что, парень, никому не верь и следи за тем, с кем и о чем разговариваешь. И не только там, а везде. Вот еще – в Лозовку с утра езжай, чтобы до темноты управиться. А если не успеешь – ночуй в доме, там безопасно, только домового упреди о том, кто ты есть такой. Он у меня вредный, может ночью и придушить.
– А почему? – уточнил я.
Нет, правда интересно. Звучит почти как в фильмах о вампирах, там всегда такие советы дают. И их всегда не слушают.
– Экий ты дятел, – опечалился ведьмак. – Сказано же – ты чужой. Тебя закружить да прикопать потом под березками боги велели. Лозовка не Киев и не Суздаль, но наши ведьмы не хуже ихних, поверь. Они свое мимо рта не пронесут. Я им не по зубам был, а ты – другое дело. Днем-то поостерегутся, а ночью точно тебя в оборот возьмут. Да, вот что – если ночевать будешь, то за порог ни шагу, а нож обратно в притолоку вбей, ясно?
– Куда яснее, – ответил я, давая себе зарок ни за какие коврижки там не ночевать.
Приехал, забрал, уехал. Все.
Блин, вот плохо, что я машину водить не умею. Ну вот не сложилось как-то. На машине куда сподручней было бы эту вылазку сделать. Нет, есть у меня приятели с автотранспортом, но, во-первых, у них всех свои планы на выходные есть, во-вторых – много чего объяснять придется. Это раньше дружба была понятием круглосуточным и безоговорочным, а теперь она взаимовыгодная и строго в рамках индивидуального пространства.
Но ехать надо, в любом случае. И руку себе резать тоже придется. Брррр, как представлю! Но – нужно. Ясно же уже, что вся эта на первый взгляд невозможная ерунда – она по-настоящему.
– Еще раз – не забудь нож своей кровью напоить, а то будет это просто железка, – назидательно сказал ведьмак. – Памяти у тебя нет, как я погляжу. Ты меня, вообще, слушаешь?
– И очень внимательно, – отозвался я, подметив, что призрак стал еще прозрачнее, если так можно сказать. Он все больше напоминал блеклую тень, черты лица, совсем недавно бывшие четкими, как-то размазались, расплылись.
– Однако, выходит мое время, – подтвердил мои догадки ночной гость. – Отмерили мне его маловато, да и то, что дали, кончается. Все, давай прощаться. В этой жизни мы больше с тобой не увидимся.
– А сороковой день? – удивился я. – Я читал…
– Читал, – ведьмак повел головой, давая понять, что ему весело. – Где моя душа и где остальные души? Нет, сынок, у них свое посмертие, а у меня свое, а потому и законы существования в мире теней тоже. Разные у нас точки прибытия. Как и у тебя теперь, уж не обессудь. Изменил я твою судьбу.
– Не могу сказать, что очень вам за это благодарен, – достаточно резко сказал я.
– Выбора у меня не было, – пояснил ведьмак немного виновато. – Я когда понял, что все, яд по венам идет, то чуть ли не в первый раз за жизнь испугался. Силу-то передать некому, а умереть без этого – хуже некуда. Даже не знаю, что сквернее может быть. Тут девки эти остановились, следом ты.
– Ну да, – я засопел. – Зарекался добрые дела делать…
– Извини, – ведьмак уставился на меня, через его глаза я видел ручку шкафа, и это смотрелось жутковато. – Выбор на тебя пал. Он у меня скромный был – ты или малец в коляске. Один ребятенок там девкой был, другой – мальчишка. Но отдай я силу ему – беда вышла бы. Он бы с ней точно не совладал, сам бы помер и мамку сгубил. И еще кого-нибудь. А ты хоть и недотепа, но головастый вроде. И вон зубы-то тоже есть. На бульваре я было подумал – теленок. А сейчас смотрю – нет, не совсем. Глядишь, в волка вырастешь.
Сомнительный комплимент. Но отчего-то стало приятно.
– Яд? – уцепился за его слова. – Вас отравили, что ли?
– И в самом деле по Шекспиру все, – невесело заметил ведьмак. – Правда, тут не белена была, а кое-что покрепче, такой яд, что мне его без своих трав и ножа не исцелить. А они – дома, за сто верст. Все он просчитал, собака такая.
– Кто – «он»?
Призрак помахал рукой, которая уже была еле различима, давая понять, что этого он мне не скажет.
– Нельзя, – пояснил он свой жест. – Он один из наших, вдобавок с миром теней на «ты». Еще услышит, что кто-то из-за кромки его помянул, греха не оберешься. Да и ни к чему тебе его имя. Он про тебя не знает – и хвала богам. А то ведь непременно захочет довести все до конца и тебя не пожалеет.
– А может, знает? – расстроенно произнес я. – Просто выжидает.
– Нет, – покачал головой призрак. – Он своего слугу за мной пустил, как я теперь понимаю – хотел его глазами на мой конец посмотреть, да я того со следа сбил, так что не волнуйся. Но – хитер, не отнять. Столько лет выжидал, чтобы своего добиться, меня в землю уложить – и дождался. Но тут я сам виноват, слабину дал. Так что мстить за меня не надо.
– Да и не собирался, – даже удивился последней фразе я. – С чего бы? Не обижайтесь, конечно, но у меня такого в планах не значится. Мне бы теперь с вашим наследством разгрестись, какая тут месть?
– Разгребешься, – уверенно заявил призрак и встал с кресла. – Ну все, парень, светляк уж угасает. Пошел я. Не поминай лихом.
– Какой светляк? – повертел я головой. – Где?
– Вот ты все-таки полено необразованное, – голос ночного гостя стал еле слышимым. – Классику читай.
По комнате пронесся легкий ветерок, взъерошил мои волосы, и установилась звенящая тишина.
– Даже «до свидания» мне не сказал, – обиженно буркнул Родька. – А столько лет вместе были.
– Не успел, – успокоил я его. – Не обижайся. У меня тоже еще вагон вопросов был. А днем я вообще на себе волосы буду рвать по тому поводу, что что-то очень важное и нужное не спросил. Просто в силу того, что не сообразил, о чем спрашивать. Я же не знал, что он в гости припрется?
– А мы домой поедем? – блеснули в серых предутренних сумерках, которые уже ползли в комнату, глаза Родьки.
– Поедем, – неохотно признал я. – Куда деваться?
– Жить? – с надеждой спросил он. – Как бывший хозяин сказал?
– Нет, – опечалил его я. – Только забрать имущество, что мне причитается. Жить я там не хочу. Я дитя асфальта, мне вне города дискомфортно. День-другой – еще туда-сюда. Шашлычок там, искупаться, может, даже рыбку половить. А на месяц – это без меня.
– Там хорошо, – попробовал уговорить меня мохнатик. – Там воздух свежий, грибы, орехи. Дом у нас ого-го какой – крепкий, теплый.
– И это прекрасно, – погладил я его по голове. – Но жить мы будем здесь. Здесь есть телефон, горячая вода, радиоточка и так далее, по тексту песни.
– Какой песни? – не понял Родька.
– Хорошей, – пояснил я, укладываясь обратно в кровать. – Про жизнь. Форточку не открывал?
Вопрос этот был не праздный. Я прошлой ночью как-то не поинтересовался у Родьки и Вавилы Силыча, – а как кошак ведьмы в квартиру попал? Не через зеркало же? Не спросил, и в результате весь день на работе голову над этим вопросом ломал. Оказалось, что все просто – через открытую форточку на кухне. И никакого колдунства. Так что теперь она у меня как граница – на замке. То есть – на засове.
Надо же, оказывается, что ведьма, которая меня так напугала, с точки зрения матерого ведьмака – никто. Как он ее – «грязнуля», «пачкуля». Вообще ни в грош не ставил. Но если эта – никто, то какие же тогда другие ведьмы? Те, которые покруче будут?
Конец ознакомительного фрагмента.