– Что?
– Снова открыть Врата.
– Но разве он вообще может это сделать?
– Да. Для этого ему нужны новые камни о-заар. Сделать их можно, заручившись помощью Араноса.
– Но Аранос же в этом вашем Зааруме. А в Заарум они не попадут без Врат. И Ныряльщиков, вы говорите, уже не осталось…
– Почти так, Бартоломью. Но есть еще как минимум два пути. Есть естественные разломы в ткани нашего мира, через которые можно попасть в Заарум. Они нестабильны, непостоянны, но их можно обнаружить. Самый большой из известных мне находится на островах Тай, в окрестностях Тай-Наррахт, Пика Огнедышащего Ящера. Еще один – где-то на Архипелаге. Оба разлома закрыты уже несколько десятилетий, но, возможно, Валор сумеет их открыть. Во всяком случае, не зря он в последнее время так плотно занялся островами.
– А второй путь?
– Сторонникам Эльтана Ортоса не удалось уберечь самого патриарха, но они успели спрятать его регалии. Вряд ли они смогли их уничтожить. Эти регалии – нечто большее, чем просто магические причиндалы. Это дары Араноса. Я даже боюсь представить, какова их мощь.
– С их помощью можно открыть Врата?
– Не совсем… – Серый, откинувшись на спину, заметно помрачнел. – Хуже, Бартоломью. Гораздо хуже. Эти регалии позволяют взывать к обитателям Заарума. К Араносу, например. Или кому похуже. Есть демоны, которые могут наделить небывалым могуществом. Но и плату потребуют немалую. И я уверен, что Валор не постоит за ценой. Если понадобится – он хоть весь этот мир кинет к их ногам, или что там у них вместо ног. Собственно, наверняка из-за этих регалий он в свое время и пошел против Ортоса. Это власть и могущество, Бартоломью. Такие, по сравнению с которыми власть любых императоров, – это смешная муравьиная возня.
– Значит, нужно помешать ему найти эти регалии?
– Конечно. Я и так серьезно помешал ему в этом. Еще тогда, в самом начале. Когда утащил записи Велдора Ортоса из Кастл-Кроу. При жизни Велдор был одним из близких соратников Эльтана, в его записях я нашел кое-какие подсказки. С тех пор я и начал эти свои поиски.
– Вы надеетесь найти регалии раньше Валора?
– Если ты еще не понял, Бартоломью, то я вообще делаю все, что может хоть как-то навредить Валору или помешать его планам.
– Теперь понятно…
Серый невесело рассмеялся:
– Так что, мой юный друг? Все еще хочешь, чтобы я взял тебя в ученики?
Барт поежился и плотнее закутался в кусок мешковины, которым укрывался от ночной прохлады.
– Что же будет дальше, господин Леонард? – спросил он позже, когда масло в лампе кончилось и фитиль почти погас, трепеща в темноте крохотной красной точкой.
– Я не знаю, Бартоломью. Если выживу – продолжу свой путь. Если нет… По крайней мере после нашего разговора есть еще один человек, который знает, что к чему. Сам себе удивляюсь, право слово. Я уже давно никому не рассказывал обо всем этом.
– Стало легче?
– Намного. Хотя, признаться, этот разговор меня доконал. Хорошо, что до Дрезенборга еще далековато. Может, успею набраться сил.
– Постарайтесь.
Барт, накрывшись мешковиной, поудобнее устроился на тюках и затих. Наверное, уже близился рассвет, но сон не шел. Юноша таращился в темноту, чувствуя, как в груди тяжело ворочается сердце, и до звона в ушах вслушиваясь в неровное дыхание Серого. Не выдержав, он развернулся к магу:
– Господин Леонард…
– Да, Бартоломью.
– Я хочу.
– Что?
– Ну, вы спросили… После всего, что вы рассказали… Хочу ли я быть вашим учеником.
– И?
– Можете считать, что теперь вы не последний Серый пилигрим. Вы согласны?
Маг не ответил. Барт, затаив дыхание, смотрел на него, едва различая силуэт в полутьме.
– Дай-ка мне руку, Бартоломью… – наконец еле слышно проговорил тот.
В темноте его сухие шершавые пальцы крепко сжали ладонь Барта.
– Я не знаю, какие там у пилигримов были приняты ритуалы тогда, в старину… Так что… Просто добро пожаловать в орден, сынок.