– Но я не знаю, где ее искать. Мы поругались, и она ушла.
– Мы ее найдем, это не так уж и сложно. Она же совсем не умеет сливаться с толпой.
– Не нужно. После того, как я с ней обошелся, она не захочет иметь со мной ничего общего.
– Тогда заставь ее передумать, иначе ты ее просто не заслуживаешь. И куда только делся человек, переманивший меня в свой стартап за пол моей тогдашней зарплаты?
Устроившись на выцветших диванных подушках, Флора устало глянула на мокнущий за окном сад. После Сардинии все в Англии казалось ей слишком холодным, серым и мокрым. И дома было ничуть не лучше, чем на улице.
И она сама в этом виновата. Ну кто ее просил внезапно объявляться на отцовском пороге, а потом делать вид, что ничего особенного не случилось?
Вздохнув, Флора вытащила из шкафа сапоги и плащ и вышла на улицу. Проблема в том, что отец так и не смирился с тем, что она выросла. Разумеется, он знал, сколько ей лет, но так и не признал, что она может сама что-то решать в своей жизни. А теперь она лишь окончательно его в этом убедила.
И он с радостью принялся налаживать ее жизнь, совершенно не интересуясь ее мнением. Сперва назначил собеседование в компании друга, занимающейся садоводством, потом заставил выбрать новые обои и занавески для спальни…
Сама же Флора еще не отошла от предательства Массимо, и у нее просто не нашлось сил спорить с отцом. Да к тому же так было проще. А вчера вернулся Фредди, и она разом вспомнила, почему убежала на Сардинию.
Дождь закончился, и она задумчиво наблюдала за играющими в парке детьми. Приятно, когда о тебе заботятся, но чрезмерная забота родных ее душила. И как же ей сейчас не хватало Массимо…
Вот только сама она ему не нужна. Ему вообще никто не нужен.
Возвращаясь к отцовскому дому, она вздохнула и толкнула заднюю дверь.
– Где ты была?
Фредди.
– Гуляла.
– А отца сложно было предупредить? – Брат схватился за телефон. – Скажу, что ты вернулась. Он поехал тебя искать. Да… Нет… Она здесь… Нет. С ней все хорошо. До встречи.
Чувствуя себя ребенком, которого застукали в обнимку с банкой варенья, Флора повесила плащ.
– Меня всего десять минут не было.
Фредди пристально на нее посмотрел:
– Тебя почти час не было.
Глянув на часы, она убедилась, что он прав. Только сейчас это не имело никакого значения.
– Какая же ты все-таки эгоистка. Ты хоть представляешь, как отец за тебя переживает?
– Я не…
– Я не про сейчас. Я про все то время, что тебя не было. Все эти дни и ночи он без конца ждал, что кто-нибудь позвонит и скажет, что ты ранена. Или еще того хуже. Мало того что ты убежала, так еще…
Флора сглотнула. Зачем он так?
– А когда с тобой что-то случилось, ты даже не сочла нужным поставить нас в известность.
– Не было смысла, я же все равно возвращалась. Да ничего, собственно, и не случилось.
– Он тебя обидел. Разве этого мало?
– Ну и что? Жизнь полна боли, но не сидеть же мне все время взаперти!
– Нельзя было вообще тебя отпускать. И уж тем более я должен был защитить тебя от этого мерзавца Сфорца.
Флора снова начала злиться.
– Это не твое дело. Я взрослая и…
В дверь ворвался взволнованный отец, и злость сразу же уступила место чувству вины.
– Флора, дорогая, я так за тебя волновался…
Не договорив, отец крепко ее обнял, но она отстранилась:
– Со мной все хорошо, мне просто нужно было пройтись.
– Но почему ты телефон не взяла?
– А зачем? Я гуляла по парку, рядом с которым выросла. Слушайте, я понимаю, что вы оба обо мне беспокоитесь, но я не ребенок. Я училась в университете, работала, жила в другой стране. Сама по себе.
– И что из этого вышло, – фыркнул Фредди.
– Не знаю уж, что вы там себе придумали, но я ушла на своих условиях. И на них же вернусь.
– Флора! – выдохнул отец. – Я не понимаю. Не собираешься же ты всерьез туда вернуться?
– Ну конечно же нет, – вмешался брат. – Она останется здесь, где мы можем за ней присматривать.
Их взгляды встретились. Обычно на этом этапе она всегда отступала, даже в детстве, до того, как он стал адвокатом, она никогда не могла его переспорить.
– Флора, это для твоего же блага. А орхидей хватает и в Англии, так что диссертацию ты и здесь вполне можешь закончить. Если бы ты могла придумать хоть одну стоящую причину, зачем тебе туда возвращаться, мы бы не стали тебя останавливать, но ты же не можешь, верно?
Затем, что там осталась ее любовь.
Вздернув подбородок, она медленно кивнула:
– Могу. И именно поэтому возвращаюсь. Пап, я понимаю, что тебе не хватает мамы. Нам всем ее не хватает, но то, что с ней случилось, случилось именно здесь. Потому что от несчастий никто не застрахован.
Подавшись вперед, она взяла отца за руку и, секунду поколебавшись, протянула вторую руку брату.
– Я знаю, вы меня любите, и я тоже вас люблю, но не станете же вы всю жизнь держать меня взаперти! Но вы можете верить, что я в состоянии сама о себе позаботиться. Я понимаю, это трудно, и я не всегда оправдывала ваши ожидания, но, – она еще крепче сжала их руки, – я должна через это пройти. Прошу вас, позвольте мне прожить мою собственную жизнь.
Отец медленно кивнул, а следом за ним и Фредди.
– Только обещай, что, если мы будем нужны, сразу же нам позвонишь.
Флора мягко улыбнулась:
– Вы всегда будете мне нужны. Но прямо сейчас я гораздо больше нужна другому человеку.
Изнывая под палящим солнцем, Массимо устроился на террасе, всерьез раздумывая о том, чтобы взять яхту и куда-нибудь отправиться, но что-то все равно мешало ему покинуть дом. Даже на полдня.
Вдруг Флора все же вернется, а его не будет? Только, по правде сказать, он вообще сомневался, что она сюда вернется. Или что они в принципе еще когда-нибудь увидятся.
После разговора с Джорджо прошло уже почти восемь дней. Восемь дней пустых надежд и ожиданий. Восемь дней безуспешных розысков. Сперва все казалось просто, он узнал, что она отправилась в Кальяри, затем в Англию, но стоило ей ступить на родную землю, как она буквально растворилась в воздухе, не оставив и следа.
Невесело усмехнувшись, Массимо следил взглядом за блестящей на солнце стрекозой. А ведь он был так уверен, что без труда ее отыщет и с легкостью завоюет обратно… Как же он себя переоценил…
Она ведь вообще где угодно может быть, и он уже никогда не сможет отыскать ее среди шести миллиардов людей…
А после того, как он с ней обошелся, сама она уже точно никогда не захочет с ним встречаться. Да, строго говоря, ему даже находиться здесь не следует.
Глубоко вдохнув, Массимо подхватил со стола бутылку и заставил себя подняться. Еще раз глянув на зеленый сад, он буквально увидел, как любимая женщина со смехом скользит под аркой и исчезает вдали.
Отлично, только галлюцинаций ему не хватало.
Но, не в силах устоять, он невольно последовал за призраком, ступая босыми ногами по траве и тихонько насвистывая знакомую мелодию.
А потом услышал, как кто-то поет насвистываемую им песню.
Его сердце болезненно дрогнуло. Женский голос. Мягкий, чуть хрипловатый, знакомый.
Он буквально чувствовал, как жара и алкоголь мешаются с воспоминаниями, рождая заманчивые образы. И пусть все это нереально, сейчас это уже не имело никакого значения.
Медленно, словно в трансе, он шел на голос, но стоило ему дойти до арки, и пение стихло.
Отлично понимая, что никого не увидит, он украдкой глянул на пруд и разочарованно выдохнул. Пусто. Одни лишь лилии.
Запрокинув голову, он устало взглянул на небо, но вдруг краешком глаза уловил, как на поверхность воды вынырнула женщина, и судорожно схватился за руку ближайшей статуи, чтобы не упасть.
Ну не может же это быть Флора!
Наверняка ему померещилось.
Затаив дыхание, он пристально следил, как ожившая нимфа грациозно вспрыгивает на бортик бассейна, представляя, что в следующую секунду она бесшумно растворится в воздухе.
Все еще не веря своим глазам, но радуясь тому, что снова ее видит, Массимо шагнул вперед, и как раз обернувшаяся Флора замерла.
– Я знаю, что ты здесь хозяин, но даже у арендаторов есть определенные права. Включая уединение во время мытья. Это четко прописано в контракте.
Массимо все еще не верил своему счастью.
– Флора?
– И это лучшее, на что ты способен? Сделать вид, что не знаешь, кто я такая?
– Я… Нет… Я знаю, кто ты такая. Разумеется, знаю. Но я думал, ты… Ладно, не важно.
Он, как завороженный, наблюдал, как она неторопливо к нему подходит, не в силах отвести глаз со стекающих по обнаженной груди и животу капель.
Она настоящая. И она стоит прямо перед ним.
– Что ты здесь делаешь?
– Если не помнишь, я здесь живу. Это мой дом.
Их глаза встретились, и Флора едва не вздрогнула. Оказывается, она уже почти забыла этот взгляд…
Но вернулась она не ради него.
На этот раз ей этого мало.
На этот раз она хочет большего.
Но сперва он тоже должен этого захотеть.