Любовница
Успокой меня, подружка-сигарета,мы опять с тобой вдвоём проснулись утром,чтоб черты лица с любимого портретасквозь прозрачный твой дымок увидеть смутно.
Тот, с портрета, иногда сюда приходитотдохнуть душой… и телом обогреться,говорит о неминуемом разводе,но позднее: у жены больное сердце.
Обещает. С каждым словом слушать горше,голос голову терзает, как напильник.Я – жилетка, сексуальная партнёрша,даже крыша иногда и собутыльник.
Так и тянется, не рвётся там, где тонко…
Только, знаешь, без него и воздух спёртый.За него свою греховную душонку,не торгуясь, я продам любому чёрту.
Маюсь, каюсь, для любви ищу запрета,но она не поддаётся почему-то.
Пожалей меня, подружка-сигарета,мы опять с тобой одни проснулись утром.
Чужой дождь
Я ненавижу эту женщинув промокшем драповом пальтоза всё, что было Вам обещанои что исполнено, за то,что в жуткий ливень неожиданныйВы ждали бы и день, и годс упорством прочности невиданной,уверенный, что не придёт.За то, что дождь был добродетелен,но уходить не захотели стал единственным свидетелемслиянья душ, слиянья тел.
Чернеет небо, тучи хмурятся,тяжелый ливень встал стеной.Как жаль, что на размытой улицевсё это было не со мной!Для Вас – хоть в град, хоть в ад, хоть в пОлымя,забыть себя, и тёплый домсменить на тучи, под которымиобняться с Вами и с дождём.
Один счастливый день
Варилось облако-пельменьв небесном котелке.Катился жаркий летний деньк закату налегке.Из крана капала вода,кипел на кухне чай…
Твой гость, нежданный, как всегда,войдя, сказал: «Встречай!»
Шуршал поток в соустьях вен,в углу шуршала мышь.Казался вечным краткий пленв кольце железных мышц.
А время, месяц на стеклоприклеив набекрень,перечеркнуло и смелоодин счастливый день.
Из крана капала вода,в углу затихла мышь…
Твой гость, прощаясь, как всегда,сказал: «Пока, малыш!»
Любовь, скользнув за окоёмна временный постойв обнимку с жарким летним днём,укрылась темнотой.
У погасшего костра
Ты представился той ипостасью огня,
что мерещится путнику в добром костре,
обещая уют и защиту в ночи.
Елена КартуноваМне привиделся твой одинокий костёр,отражённый в сиянии первой звезды.У забытой реки, у замёрзшей воды,там, где воздух остыл, там, где холод остёр.
Расколола я лёд, чтоб воды вскипятить,но звезда сорвалась, потеряв небеса,а костёр захлебнулся и стал угасать,мне осталась лишь малость – кострище почти.
К закипающей медленно талой водеты добавил холодной, примерно на треть.
Но зато не грозит мне обжечься, сгореть:без большого огня не случиться беде.
Танец белой цапли
и странный танец белых цапель,
неповторимый и чужой
Анна БессмертнаяТвою неправильную пьескусведу к логичному концу я.
Для сцены вышью занавеску,где цапли белые танцуют.Танцуют чопорно и строго,освобождая тайну тантры,и приближаются к порогупочти закрытого театра.
И я уйду с прямой спиною,нездешним танцем белой цаплипокончив с ролькою смешною,что ты мне дал в своём спектакле.
Ты ушёл
Итак, подписан приговор, и вынесен вердикт:ты не убийца и не вор,за что тебя судить?Так получилось – ты иной, упрёки не спасут.Я не была тебе женой, и был недолог суд.
Закрыл портал, забыл пароль,в двери оставил ключ.Отныне сам себе король, беспечен и колюч.Не обронил прощальных слов, забыл сказать: «прости».
Иди, свободный птицелов, лови своих жар-птиц.
В ресторане
Дивный танец – вторая страница любви.Раз, два, три… Де жа вю… Поворот… Се ля ви.
Приникали теснее, щекою к щеке,По летящему звуку скользя налегке.Прорастали друг в друга…
А звук замерзал,Ты меня провожал в затихающий зал,Где в бокалах вино растворяло зарю,И шептал мне за что-то: благодарю.
Не жалко
Закончилось придуманное счастье,цена ему – в базарный день пятак.Не жалко, что приходится прощаться,а жалко, что приходится вот так.
Уходишь с непреклонностью солдата,готовит память воду в решето.Не жалко, что припомнится когда-то,а жалко, что припомнится не то.
Закат всплывает медно-красной рыбой —удачный, но потерянный улов.Не жалко слов, что мы найти могли бы,а жалко, что не ищем этих слов.
Кино немое. В долгом эпизодеты, я и третьей – скука, а не грусть.Не жалко, что в финале ты уходишь,а жалко, что и я не остаюсь.
Челнок
А он, мятежный, просит бури
М.Ю.Лермонтов. «Парус»Изломанный челнок, я снова брошен в море
М.Ю.Лермонтов. «Маскарад»Напрасный монолог, законченный в миноре,ненужные слова мой ветхий парус мнут.«Изломанный челнок, я снова брошен в море»,где тонут острова изношенных минут.
Плывут обломки чувств, теряет мачта стройность,на солнце и лазурь наложено табу,где шторм задул свечу, там хмурит брови Хронос.Я больше не везу ни счастия, ни бурь.
А морю не указ советоваться с нами,торопится, летит, над словом воспарив,у моря есть для нас то волны, то цунами,то зверский аппетит, то впадина, то риф.
Напрасный монолог… Прости меня, amore,не стоят этих слов ни пряник и ни кнут.«Изломанный челнок, я снова брошен в море»загубленных часов, затопленных минут.
Твой поезд
От себя…
От себя никуда не деться.Так случается не впервой,что бронёй обрастает сердцеи не знается с головой.
В ставни робко стучится утро,тихо просит открыть глаза.Достучаться до сердца трудносквозь броню. И разбить нельзя.
Бьётся медленно, встанет, что ли,принимая со стороныотголоски неясной болии неявной моей вины?
Твой поезд
Твой поезд мчится, стучат колеса,повсюду – ах!С тобой – ответы на все вопросыи свет в глазах.В лугах за окнами – красотища,кругом цветы.Вагон задумок, и планов тыщи,а в центре – ты.
Потом – подъёмы и полигоны,в лугах осот.Осталось планов на пол-вагона,так, штук пятьсот…
Затихли птицы, и воздух плотен,в лугах пырей.Надежд осталось до пары сотен,давай быстрей!
А птицы в зиму уходят клином,в лугах снега.Твой поезд мчится в тоннеле длинном,ушёл в бега.И не надавишь (всё бесполезно)на тормоза.В конце тоннеля открыта безднаи свет – в глаза.
Не зная правил
Опять банкуешь, вздохнуть не смея,не зная правил своей игры.Свились рулеткой минуты-змеи,неразличимые до поры.Легко выкидывает коленцасудьба в рискованных странных па,ведёт к раскладу невозвращенцафортуной брошенная тропа.Слабеет ветер надежды-веры,едва коснувшись тропы хвостом.Но ты лелеешь свою химеру…и убиваешь её потом.
Заплатишь всем, и тебе заплатят,поставишь всё на зеро опять.Проснёшься ночью, дрожа в кровати:минуты выгнулись и шипят.Лишь ветер ловит чужие карты,рывком швыряет за Рубикон.
Ты снова будешь играть азартно —кто знает, может, последний кон.
Гербарий неисполненных желаний
Пылится в заколоченном чулане,а может быть, на старом чердакегербарий неисполненных желанийи грезит о заботливой руке.
Забытые, отправленные в небыль,листы, где нет ни времени, ни дат,а только бледный цвет, засохший стебель,сожжённый лес и вырубленный сад.
Гербарию загаданное снится,он дремлет и не ведает пока,что время копит новые страницы,свисая паутиной с потолка.
Выхода нет
Предположим, что Некто, а может, Никтобыл у всех на хорошем счету,брился утром, костюмы носил и пальто,твёрдо верил в свою правоту.
Но однажды, свершая задуманный спринт, ожидая побед и наград, заблудился, споткнулся, попал в лабиринт и помчался вперёд наугад, убегая от стен, опасаясь потерь, нападений, падений, охот