– Говорила, но что из того? Это невозможно. Таких средств у меня нет…
– Я предоставлю эти средства.
– Ты? О, ты хочешь сказать – в качестве компенсации после развода? – Ее голос дрогнул, мысли закружились роем. Любые деньги, что у нее появятся, она сможет использовать на малыша. – Благодарю, – осторожно ответила она, – но я…
– Ты не можешь отказаться от этих денег. Я заставил Джерома назвать сумму, которую он украл в фирме твоего отца, а следовательно, у тебя. Я намерен вернуть эти деньги. Машина, к счастью, в целости и сохранности, и ты можешь с ней делать все, что захочешь. В том случае, если ты решишь ее продать, деньги можно присоединить к той сумме, что я тебе верну. Рия мотала головой.
– Я не возьму их у тебя, Лео. Я уже давно распрощалась с этими деньгами.
Он выпрямился на диване, сцепив руки.
– Может, перестанешь разыгрывать из себя святошу? Мне прекрасно известно, что ты вышла за меня замуж только ради того, что я мог тебе дать. Ребенка от Джерома не существовало, так что остается одно: ты положила глаз на мой счет в банке. Теперь, когда наш брак, так сказать, подошел к концу, ты можешь получить то, на что рассчитывала. Я наконец понял: все мои попытки наладить отношения оказались бесплодными.
Бесплодными? – повторила про себя Рия. Я хохотала бы до слез, если б не была на грани истерики.
– К тому же ты будешь свободна и сможешь развивать отношения с Натаном Оуксли без всяких помех.
– А ты, – она не могла этого не произнести, – сможешь жениться на Соне Селби.
– У меня нет желания жениться на Соне Селби.
– А я не собираюсь выходить за Натана Оуксли!
Лео невесело усмехнулся.
– В расчете. Скажи мне, Рия, я сгораю от любопытства: почему? Хотя не нужно, я сам понял. Он простой гончар, который едва сводит концы с концами. Он зарабатывает недостаточно, чтобы содержать тебя так, как я.
Рия и раньше слышала, насколько психологически труден период развода, но неужели на кого-то еще выливали столько желчи, сколько на нее?!
Она вскочила на ноги.
– Благодарю за обед. Можешь оставить свои деньги себе. Я не дотронусь до денег Дауэров, не возьму ни пенни!
Рука Лео вцепилась в ее руку, и он рывком развернул ее к себе.
– Пойдем ко мне в номер.
– Ни за что!
Зловеще нахмурившись, он потащил ее в сторону двери, которая вела в спальное крыло гостиницы. Посетители лениво провожали их глазами, рассчитывая на сцену, которая скрасила бы праздный день, и Рия смирила гнев до той поры, пока Лео не открыл дверь своего номера. Ступив через порог, она уставилась ему в лицо.
– Я хочу раз и навсегда внести ясность, – объявила она, не в силах больше сдерживаться. – Я никогда, никогда…
– Остынь! – Захватив ее врасплох, он стянул с нее пиджак и отшвырнул в сторону. – Давай разговаривать как цивилизованные люди. – Он отошел от нее, и она рванулась к двери, но он ее опередил, запер дверь, а ключ спрятал в карман.
Он избавился и от собственного пиджака и засунул руки в карманы брюк.
– Наш брак и не должен был длиться вечно. Согласна?
Нет! – едва не закричала она… Я не согласна! Но этот безразличный, далекий человек стал для нее совершенно чужим, и ей хотелось встряхнуть его, чтобы вернуть того Лео, которого она знала.
– Согласна, – ровным тоном произнесла Рия.
– Вот и хорошо. Теперь я готов освободить тебя, чтобы ты могла пойти своим путем, выйти замуж за человека, которого любишь…
– Какого человека? Ты что, не понимаешь?! – закричала она. – Я не выйду за Натана. Никогда. – Сказать? Ей ведь разрешили. – Он помолвлен. С Кэролайн Эдди. Как только он оформит развод, они поженятся.
Казалось, Лео превратился в соляной столп.
– Ты что, хочешь сказать, что из-за нашего брака потеряла Натана?
– Потеряла? Каким образом я могла потерять то, что никогда не имела? Да, я спала у него в доме. Слухи, которые Джером повторил в твоем присутствии, были до некоторой степени верны. Ошибка лишь в предлоге: я спала не с Натаном, а у Натана. А вот Кэрри – с! В результате чего они и обручились.
– Почему же ты жила у него?
– Ладно, расскажу, если тебе интересно. – Рия глубоко вздохнула: к чему? Между ними уже все кончено. – Тебе этого не понять, но я не могла больше оставаться в твоем доме после того, как ты ушел. Так что я попыталась снять комнату у Винса и Кэрри. В тот момент гостиница была переполнена, и поэтому несколько дней я провела в мастерской Натана.
Именно такого мрачного взгляда она и ожидала. Но храбро двигалась дальше:
– Потом я переехала в гостиницу. Вот и все мои признания. Ну а ты, Лео? – Она огляделась. Номер был роскошный и просторный. – Когда Соня присоединится к тебе? А может, ты попросил ее пройтись по магазинам, пока разберешься со мной?
Он прыгнул на нее, как тигр, и ладонь, закрывшая ей рот, не только заставила ее замолчать, но принесла с собой до боли знакомую дрожь желания. Я должна вырваться, в противном случае я просто погибну! Однако Лео явно не собирался ее отпускать.
Пальцы Лео спустились ей на плечи.
– Скажи мне вот что. Когда я любил тебя, кого ты представляла рядом в постели: Джерома или Оуксли?
Это было уже слишком. Рия яростно вырвалась, схватила пиджак, накинула его и дрожащими руками пригладила волосы.
– Будь так добр, начинай процедуру развода. – Ей удалось это произнести достаточно спокойно.
– О нет. Я оставляю эту привилегию тебе.
– Но я н-не знаю к-как.
– Наймешь адвоката. Все остальное сделает он.
Они стояли друг против друга. Его глаза были холодны как лед, а ее – блестели от слез.
– Прежде чем я уйду, – хрипло сказала она, – я должна поблагодарить тебя за… за все. За то, что принял меня, дал мне крышу над головой, пока я болела. За то, что защитил меня, дав свое имя, когда думал, что я… думал, что я…
Она не в силах была продолжать. Слезы брызнули из глаз. Она отчаянно рылась в сумочке, наконец разыскала платок и вытерла искаженное отчаянием лицо.
– Я не призналась тебе в главном, – выдавила она. – С тех пор как мы встретились, у меня в жизни не было никого, кроме…
– Кого? Кроме кого? – Глаза Лео извергали огонь. – Скажи мне, скажи!
– Тебя, – прошептала она. – Никого, кроме тебя.
Сдавленный возглас – и ее закружили в объятиях такие родные, дивные руки, что она не знала, смеяться ей или плакать. Все то время, когда эти любящие руки отказывались прикасаться к ней, были чужими и холодными, сердце ее мучилось в железных тисках, а теперь оно радостно забилось в груди.
– Вложите это в свою хорошенькую головку, миссис Дауэр, – учительским тоном объявил Лео. – Никто ни с кем не разводится: ни вы со мной, ни я с вами. Вы меня поняли? – Его поцелуй, казалось, длился вечно, пока она не взмолилась о пощаде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});