В аварской поэтической породе
Я старший - биография твердит.
Пусть голова моя - не серебро,
Она не от веселья поседела.
Пусть в голове не золото, но пел я
Не для наград, а веруя в добро.
Как лестница, в неведомую даль
Кровавыми ступенями уходят
Мои стихи.
Останутся ль в народе,
Забыты ль будут?
Не узнаю, жаль...
11
Мне Мурсал-Хан не выколол глаза,
Хоть на красавиц я глазел немало.
И губы, как Марин, не зашивали,
Хоть лишнего немало я сказал.
Ирчи Казак в цепях в Сибирь попал,
И я там был, но был вполне свободен.
Как Батырай, за песни о народе
Владыкам я быков не отдавал.
И яду мне никто не подносил
В вине, на свадьбе, как Эльдарилаву.
Я воспевал в стихах Хочбара славу.
Но на костер, как он, не угодил.
Без жарких споров я не помню дня.
Я дерзок был, известный был повеса.
Но не нашлось в горах у нас Дантеса,
Который бы хотел убить меня.
12
Не в восемнадцатом родился я году,
Был мал еще, когда пошли расстрелы.
В тридцать седьмом мы дружно гимны пели,
Мальчишки, не понявшие беду.
В сорок девятом были рукописи целы,
В космополиты я не угодил.
В авангардистах тоже не ходил,
И кулаками вождь в меня не целил.
Нет, не Махмуд1 я. Нет, я не Махмуд,
Свою Муи не похищал я тайно.
Я, с Патимат увидевшись случайно,
Почувствовал - ее мне отдадут.
Вокруг не замечая ничего,
Какое счастье мне она дарила!..
Мюрид любви - она меня хранила
Как подданного сердца своего.
13
Я много видел и добра, и зла
Был Сталин вождь, а после - вне закона.
Других вождей легко сдувало с трона...
"Кузькина мать" - и та не сберегла.
Сменил Хрущева Леонид Ильич,
Грудь в звездах - точно коньяка бутылка.
"Процесс пошел..." Мы снова на развилке...
Мне перемен тех странных не постичь.
Вы бросьте в море тысячи цветов,
На дне его лежат мои мечтанья.
Пусть памятник несбывшимся желаньям
Летит по небу выше облаков.
Вопросов сотни на моем листе,
Ответы на которые не знаю.
И до сих пор еще не понимаю
Как уцелел я в злые годы те.