Борька опять размахнулся и с каким-то утробным прихрюкиванием понес кулак мне в живот. Одновременно с ним начал движение тот, что слева, правый пока наблюдал. Ладушки. Аккуратно ухожу чуть назад и вправо, ловлю руку за запястье, слегка подталкиваю к себе, перед глазами в опасной близости проносится кулак левого. Я сегодня в ударе, движения за доли секунды сами приходят в голову, и я завершаю комбинацию. Притянутый и приобертший дополнительный разгон Борька неслабо так натыкается яйцами на мое колено, больно, правда? Толкаю его на левого, на всякий случай пригибаюсь и с разворота, почти наугад, бью ногой в сторону правого, попал. Разворачиваюсь к левому, резким ударом по горлу вывожу из строя. Уже собираюсь припечатать Борьку, когда вдруг получаю скользящий по затылку – чудо, не иначе – оклемался тот, что был справа. Мне сегодня, мягко говоря, везет, грех этим не воспользоваться. Ухожу вправо вниз, перекатываюсь, вскакиваю и бью. Начинаю злиться, потому не совсем рассчитываю удар левой, слышится легкий хруст, это вылетают зубы и ломается челюсть. Упс.
– Боря! Стой, подожди, он же меня убьет! – истошный крик Наташи заставляет меня повернуться в ее сторону, она смотрит куда-то в сторону домов. Перевожу взгляд, ха-ха, надо же, героический Борька, воспользовался тем, что меня отвлекли, растеряв всю свою бычью энергичность и как-то странно перебирая ногами (здорово я ему попал) улепетывал куда подальше. А потом до меня дошел смысл слов Наташи.
– Что-о?? – надо было видеть мое лицо в тот момент, его выражение явно не блистало умом и сообразительностью. Вот так значит, мило пошли прогуляться, да? И «случайно» наткнулись на ее дружков. Хохо.
***Догнал-таки, остановил… поцеловал, чтобы успокоилась. А то ее так трясло, видимо, привыкла к тому, что местные бьют без разбору. Но я-то не местный. Я другой. О чем я ей и сообщил… И еще, знаете, лунная ночь на берегу озера, это красиво, это почти поэзия. Я не удержался и поцеловал ее еще раз, и еще, и еще. Июльские ночи теплые, а убежать мы успели достаточно далеко.
Наверное, это был экстрим, но я этого не заметил. Только много позже я узнал, что человек двадцать нас искали часа два и каким-то чудом не нашли. Наверное, если есть Бог, то на то была его воля. Нам было в ту ночь очень хорошо, даже слишком.
В начале пятого утра, с первыми лучами солнца, я уже ехал домой, на старой пропитавшейся каким-то непонятным запахом, в основном навоза, таблетке. Трясло немилосердно, но мне было все равно. До города добрался уже к обеду.
***День вышел отличнейший! О, это явно был экстраординарный день, который обещал войти в историю. Я работаю в мелкой и не самой преуспевающей фирме, но тут к нам наконец-то «привалило» счастье. Долгие и трудные переговоры закончились, самым что ни на есть разгромом конкурентов, мы подписали внушительный контракт. Настолько, что теперь у нас появилась возможность открыть собственное производство, так что тем, кто разбирается, понятно, что подняли мы о-очень существенную сумму, можно сказать стратегическую. К тому же, после обеда пришло письмо, извещающее, что проект нашей фирмы (разработан от и до мной) получил одобрение и меня ждут такого-то апреля в замечательном городе Париже на крупнейшем конкурсе презентаций. А вот это вообще полный атас!
Короче, в тот день мы скоропостижно закончили рабочий день в 4 часа и устроили бурное празднование в ближайшем ресторанчике, так что получился спонтанный корпоратив.
Гудели громко, поздравляли еще громче. Ближе к концу вечера народ уже успел разбиться на парочки, кому-то сегодня повезет, например, Костяну, вон он с довольной хмельной улыбкой сидит и хитро смотрит на новенькую из бухгалтерии…
Вдруг у меня зазвонил телефон, и что-то подсказало мне, что не просто так зазвонил. Приятная мелодия Шона Кингстона извещала, что номер не значится в телефонной книжке, а может просто не распознан, бывает. Я достал трубку, сдвинул панель, так и есть, номер незнакомый, нажал на кнопку ответа.
– Алло.
– Алло, это я, узнаешь? – так, голос женский, дрожит. Кажется, я уже слышал этот голос, точно, слышал. И ждал звонка. Вернее, я уже и не надеялся, что она позвонит, но раз уж позвонила.
– Наташа? – мой голос предельно сух и вежлив. – Какими судьбами?
– А ты сейчас где? – немного невпопад спросила она, видимо, не ожидала такого тона. – я приехала час назад, вот, решила позвонить.
– Зачем?
Кажется, она растерялась, молчала почти минуту. Я уже думал, что сейчас положит трубку и на этом все закончится.
– Я… может встретимся?
– Зачем?
– Ну, я хочу с тобой поговорить, понимаешь, не по телефону.
Извини, Наташа, я знаю, о чем ты хочешь со мной поговорить, но я дал себе слово, а потому:
– О чем поговорить? Скажи сейчас, я буду занят в ближайшее время, – говорю это спокойно, невзирая на то, что фоном играет довольно-таки громкая музыка, которая явно не подразумевает моей чрезмерной деловой занятости. Она это понимает тоже и говорит то, чего я ждал.
– Я… я приехала… ну, чтобы… я приехала к тебе, – она, наконец решается, – я много думала и… и поняла, что мне нужно к тебе. А ты… ты не хочешь меня видеть?
– Да, не хочу. – мой голос не дрогнул, хотя тело непроизвольно напряглось.
– Тогда… тогда, знаешь что, я хочу сказать… я была неправа тогда, прости, если сможешь. Я… мне некуда возвращаться, я много ошибок наделала. Мне… я люблю тебя.
На какое-то мгновение мне послышался шум ветра… но я промолчал. Я слышал ее дыхание, я чувствовал, что она сейчас беззвучно плачет. Одна. Красивая, наделавшая кучу ошибок и вдруг оказавшаяся никому не нужной. Куда ей теперь? Только в один конец…
Я нажимаю отбой.
Вот скажите, вы принципиальный человек? Вам важны ваши принципы? На что вы готовы, из принципа? Знаете, мне лично кажется, что я глупый человек с глупыми принципами. Настолько глуп, что стою сейчас на краю крыши и думаю, а стоит ли какой-то там принцип чьей-то жизни? Стою уже почти час. Почему?
Ну, историю вы уже знаете, она звонила два часа назад, я не знаю, где она и что с ней. Но чувствую, что ей еще можно помочь. Почему же стою здесь? Потому что однажды дал себе слово отомстить. Отомстить. Вернуть свое унижение, заставить почувствовать ее тоже, что было со мной.
А теперь я понял, что слишком увлекся своей местью. Я перегнул. Я знаю.
Почему я на краю?
Потому что… потому… понимаете, в чем штука. Я несмотря на все свои принципы и твердо принятое решение. Несмотря ни на что, я… я люблю ее. И потому сейчас я на краю. И потому думаю. Уже целый час, целую вечность. И знаете, кажется, я понял.
Я могу все исправить.
Я делаю шаг. Назад.
Я еще могу успеть.
И я успею.
Ай-яй-яй
Михаил совершенно обленился. Причём он ленился не по старинке, а по какой-то совершенно сюрреалистической методике (слово не очень уместное, но единственно верное в конкретном случае). Он ленился автоматически. Кругом все жили как обычно, и только он, Михаил, ленился жить.
Конец ознакомительного фрагмента.