Конферансье. Какая точность… Прямо как производственный стаж…
Вера (строго). Вы не улыбайтесь… Он меня только как личность интересует. Как гражданин. Я про него альбом собираю… (Достала альбом.) Вот… порвали дуры!!! А почему их у вас «сырихами» зовут?
Конферансье. Кто зовет?
Вера. Билетеры. «Сырихи, говорят, проклятые, житья от вас нет!..»
Конферансье. Да случай был один. Рассказывают, гулял Лемешев по Арбату, зашел в магазин, купил триста граммов сыра. А поклонницы – за ним. И весь сорт скупили…
Вера. Какой сорт?
Конферансье. Не помню точно… Думаю – «рокфор»…
Вера (со вздохом). В Горьком такого нет.
Конферансье (внимательно посмотрел на девушку). И куда ты сейчас?
Вера. Прокантуюсь где-нибудь до ночи.
Конферансье. Хочешь, пойдем со мной. У меня еще два концерта. Посмотришь?
Вера. Вы чего? Жалеете меня?
Конферансье. Чего тебя жалеть? Просто хочу подарок сделать… Там весело. Танцевать будут. Фокусы показывать… Пойдем?
Вера. Ладно… Посмотрим… Но вообще-то я эстраду не люблю. Я за серьезное искусство…
Конферансье. Молодец! Я – тоже за серьезное…
Правая сторона сцены погружается в темноту. Вновь ярко высвечивается эстрадная площадка. На нее быстро вбегает Конферансье.
Конферансье (продолжая концерт). Зачем зритель приходит на эстрадный концерт? Никогда не думали?.. В оперу он идет, чтобы слушать, в балет смотреть, в театр – переживать, а на эстраду?.. Зачем?.. Что? Вот правильно товарищ подсказывает: чтобы участвовать! У нас зритель – полный хозяин. Можно аплодировать, и номер повторят, можно подать реплику, и тебе ответят, можно просто вот так крикнуть с места, и тебя… выведут из зала. Здесь зритель – главное действующее лицо, и чем он активней, тем лучше… Хотите вместе сочиним интермедию?.. Про что?.. Да вот хоть про этот мячик… (Достает мяч.) Предлагаю игру. Я кидаю вам этот мячик, вы кидаете обратно… Я – вам, вы – мне… Бросаю! (Кидает мячик в зал. Мячик оказывается привязанным на резинке и поэтому возвращается в руку Конферансье.) А вы думали, я и вправду кину?.. Я вчера кинул, сегодня пришлось новый покупать… Так ведь мячиков не напасешься… Только не надо обижаться, товарищи… Везде разве не так? Придешь на почту – ручка на веревке, в буфете – кружка на цепи, в клубе – дверь на замке, рояль на ключе… Мне не доверяют, почему я должен?! Что говорите?.. Как с этим бороться?.. Не знаю. Вам думать… Вы ведь главные не только на концерте, но и в жизни… Вы и думайте! А мое дело – маленькое… Мне надо было выяснить, зачем зритель приходит на эстраду… Теперь мы знаем: чтобы видеть, слушать, переживать, участвовать… И? Что? Вот правильно товарищ подсказывает – чтобы думать. А мячик возьмите! Мячик мне не жалко!.. (Кидает мячик в зал.)
Свет на эстраде гаснет.
Высвечивается левая часть сцены. Здесь комната, где артисты ожидают своего выхода. У рояля распевается Певица в сопровождении Аккомпаниатора. Рядом светловолосый Танцор в цыганском костюме отбивает каблуками дробь.
Певица. «Соловей мой, со-о-ловей… Голосистый со-о-ловей…»
Танцор (напевает цыганский мотив). Тара-тара-тай-да! Тара-ра-тайда!..
Аккомпаниатор (продолжая играть. Танцору). Ваня, ты нас не пропустишь? У нас с Олей еще концерт в ЦДКЖ.
Танцор. Сам горю со временем. У меня парк Горького и «Компрессор».
Певица. «Со-оловей-а-а!..»
Танцор. Лапота-бодайба. (Бьет дробь.)
Певица (в отчаянии). Нет. Так работать немыслимо… (Танцору.) Иван, ты можешь хотя бы не петь?
Танцор. А как я репетировать буду? Мне ритм нужен. У меня – новый танец.
Аккомпаниатор. Какой новый? Все та же цыганочка…
Танцор. Много ты понимаешь. Та была «румынский танец», а это «венгерский»… Две большие разницы.
Певица. Ты бы лучше парик надел, Ваня! А то какой-то белобрысый цыган… Даже неудобно.
Танцор. У меня, Олечка, зритель за ногами следит, а не за головой… Лапота-бодай-ба. (Танцует.)
Телефонный звонок. Певица снимает трубку.
Певица. Алло? Минск? (Танцору.) Затихни, Ваня! Междугородная. (В трубку.) Кого?.. Его сейчас нет, он на сцене…
Быстро входит Конферансье.
Конферансье. Братцы, ну когда будет порядок за кулисами? Там все слышно.
Певица (в трубку). Алло! Простите… Вот он пришел… (Конферансье.) Николай Сергеевич, вас Минск.
Конферансье. От черт! Достали… Скажи, что меня нет…
Певица (зажимает трубку рукой). Я врать не умею…
Конферансье. Учись, Олечка, учись. Пригодится…
Певица (в трубку, несколько растерянно). Алло! Вы слушаете. Я ошиблась. Он на сцене… Что? (Зажимает трубку.) Они говорят, будем ждать…
Конферансье (подсказывает). Уехал он.
Певица (в трубку). Алло… Говорят, он уехал… Что? (Зажимает трубку.) Они говорят – все равно будем ждать…
Конферансье. О господи!! (Берет трубку, переходит на крайне доброжелательный тон.) Алло! Буркини… Здрасте, дорогой директор! Да, мне говорили… Но не могу! Никак не могу! Дорогой мой, у меня отпуск с двадцать третьего… Я говорю – с двадцать третьего июня путевка у меня… Ну, что значит – юмор нужен?! Юмор тоже отдыхать должен. И потом, у вас Лютиков выступает, чего вам еще?! Почему не выступает? Какой фельетон? Алло! (Кладет трубку.) От черт, разъединили…
Аккомпаниатор. Вы не читали сегодняшнюю «Вечерку»?
Конферансье. Нет, а что?
Танцор. Лютикова раздолбали!..
Конферансье. Володю? За что?
Танцор. За репертуар. Называется «Кривая усмешка на эстраде». Лапа-та-па-та!!! (Танцует.)
Конферансье. Чего ты радуешься-то?
Танцор. Я не радуюсь. Я репетирую…
Конферансье (ворчит). Покрасился бы, Ваня! А то какой-то белобрысый цыган… Черт знает что!
Распахивается дверь, быстро входит Фокусник с двумя огромными чемоданами.
Фокусник. Все здравствуйте! Все здравствуйте! Горю со временем, товарищи! (Певице.) Олечка, привет! (Целует певице руку, ловким движением вынимает откуда-то цветы.) Прошу!
Певица. Не разбрасывай реквизит, Витя. Все равно пойдешь на сцену после нас.
Фокусник. Солнышко, у меня еще концерт на ВСХВ. Пять тысяч колхозников.
Аккомпаниатор. У нас в ЦДКЖ. Рабочий класс имеет преимущество.
Фокусник. Товарищи, вы меня режете… У меня же реквизит заряжен. (Открывает один чемодан, достает большую клетку с голубями.) Это же уэльсские турманы… Очень нервная порода! Они перевозбудятся и сорвут номер! (Конферансье.) Николай Сергеевич, ну скажите вы…
Конферансье. Не канючь! На леваках твои турманы сидят по три часа и не шелохнутся…
Фокусник. Жестокие люди! (Дает корм голубям.) Мэри… Джек… Гуль-гуль-гуль…
Конферансье. У тебя «Вечерки» нет?
Фокусник. Нет.
Конферансье. А достать не можешь?
Фокусник. Откуда?
Конферансье. Не знаю… Ты – фокусник… (Медленно набирает телефон.) Алло! Зина? Это – Николай… Нет, я еще не читал, ну все равно, это ж всего лишь «Вечерка»… Не центральный орган. Чего расстраиваешься? Будет опровержение! Скажи Володе – будет опровержение, мне точно сообщили… Алло!.. Какая междугородная? Минск? Давайте Минск… Алло! Здравствуйте еще раз… Это Буркини! Ну что, дорогой… Вы меня почти уговорили… Да!! Поеду!.. Но только вместе с Лютиковым. Что значит – невозможно?.. Голубчик, что ж вы такой нервный? В Москве еще не напечатали, а вы уже пугаетесь. Вы самостоятельная республика… Одним словом, я приеду, если будет Лютиков… У вас какие торжества? План по мелиорации? Молодцы!.. У нас как раз есть совместный фельетон про осушение болот… Так и скажите!.. Да не бойтесь вы! Кто вас к стенке поставит?.. Сейчас не девятнадцатый год, милый… Алло! Алло!..
Распахивается дверь, входит группа вооруженных людей. Два солдата и матрос. Это – артист драмтеатра Поливанов.
Поливанов. Пламенный привет! Кто у вас ведущий?
Конферансье. Я.