Гришка Расстрига
Ты боже, боже, Спас милостивой! К чему рано над нами прогневался, Сослал нам, боже, прелестника, Злаго Расстригу Гришку Атрепьева. Уже ли он, Расстрига, на царство сел, Называется Расстрига прямым царем; Царем Димитрием Ивановичем Углецким. Недолго Расстрига на царстве сидел, Похотел Расстрига женитися,10 Не у себя-то он в каменно́й Москве, Брал он, Расстрига, в проклятой Литве, У Юрья пана Седомирскова Дочь Маринку Юрьеву, Злу еретницу-безбожницу. На вешней праздник, Николин день, В четверг у Расстриги свадьба была, А в пятницу праздник Николин день Князи и бояра пошли к заутрени, А Гришка Расстрига он в баню с женой;20 На Гришки рубашка кисейная, На Маринке соян хрущето́й камки. А час-другой поизойдучи, Уже князи и бояра от заутрени, А Гришка Расстрига из бани с женой. Выходит Расстрига на Красной крылец, Кричит-ревет зычным голосом: «Гой еси, клюшники мои, приспешники! Приспевайте кушанье разное, А и пос(т)ное и скоромное:30 Заутра будет ко мне гость дорогой, Юрья пан са паньею». А втапоры стрельцы догадалися, За то-то слово спохватилися, В Боголюбов монастырь металися К царице Марфе Матвеевне: «Царица ты, Марфа Матвеевна! Твое ли это чадо на царстве сидит, Царевич Димитрей Иванович?». А втапоры царица Марфа Матвеевна заплакала40 И таковы речи во слезах говорила: «А глупы, стрельцы, вы, недогадливы! Какое мое чадо на царстве сидит? На царстве у вас сидит Расстрига, Гришка Атрепьев сын. Потерен мой сын, царевич Димитрей Иванович, на Угличе От тех от бояр Годуновыех, Ево мощи лежат || в каменной Москве У чудных Сафеи Премудрыя. У тово ли-та Ивана Великова50 Завсегда звонят во царь-колокол, Соборны попы собираются, За всякия праздники совершают понафиды За память царевича Димитрия Ивановича, А Годуновых бояр проклинают завсегда». Тут стрельцы догадалися, Все оне собиралися, Ко Красному царскому крылечку металися, И тут в Москве [в]збунтовалися. Гришка Расстрига дагадается,60 Сам в верхни чердаки убирается И накрепко запирается, А злая ево жена Маринка-безбожница Сорокою обвернулася И из полат вон она вылетела. А Гришка Расстрига втапоры догадлив был, Бросался он со тех чердаков на копья вострыя Ко тем стрельцам, удалым молодцам. И тут ему такова смерть случилась.
На Бузане-острове
На славной Волге-реке,
На верхней и́зголове,
На Бузане-острове,
На крутом красном берегу,
На желтых рассыпных песках
А стояли беседы, что беседы дубовыя,
Исподернуты бархотом.
Во беседачках тут сидели атаманы казачия:
Ермак Тимофеевич,
10 Самбур Андреевич,
Анофрей Степанович.
Ане думашку думали за единое,
Как про дело ратное,
Про дабычу казачею.
Что есаул ходит по кругу
По донскому-еицкому,
Есаул кричит голосом
Во всю буйну голову:
«Ай вы гой еси, братцы атаманы казачия!
20 У нас кто на море не бывал,
Морской волны не видал,
Не видал дела ратнова,
Человека кровавова,
От желанье те богу не ма́ливались,
Астаньтеся таковы молодцы
На Бузане-острове».
И садилися молодцы
Во свои струги легкия,
Оне грянули, молодцы,
30 Вниз по матушке Волге-реке,
По протоке по Ахтубе.
А не ярыя гоголи
На сине море выплыли,
Выгребали тут казаки
Середи моря синева,
Против Матицы-острова
Легки струги выдергивали
И веселечки разбрасавали,
Майданы расставливали,
40 Ковры раздергивали,
Ковры те сорочинския
И беседы дубовыя,
Подернуты бархатом.
А играли казаки
Золотыми тавлеями,
Дорогими вольящетыми.
Посмотрят казаки
Оне на море синея,
[От таво] зеленова,
50 От дуба крековистова —
Как бы бель забелелася,
Будто черзь зачернелася, -
Забелелися на караблях
Парусы полотняныя,
И зачернелися на море
Тут двенадцать караблей,
А бегут тут по морю
Славны гости турецкия
Со товары заморскими.
60 А увидели казаки
Те карабли червленыя,
И бросалися казаки
На свои струга легкия,
А хватали казаки
Оружье долгомерное
И три пушечки медные.
Напущалися казаки
На двенадцать караблей,
В три пушечки гунули,
70 А ружьем вдруг грянули,
Турки, гости богатыя,
На караблях от тово испужалися,
В сине море металися,
А те тавары заморския
Казакам доставалися
А и двенадцать караблей.
А на тех караблях
Одна не пужалася
Душа красная девица,
80 Молода Урзамовна,
Мурзы дочи турскова.
Что сговорит девица Урзамовна:
«Не троньте мене, казаки,
Не губите моей красоты,
А и вы везите мене, казаки,
К сильну царству московскому,
Государству росси(й)скому,
Приведите, казаки,
Мене в веру крещеную!».
90 Не тронули казаки душу красну девицу
И посадили во свои струги легкия.
А и будут казаки
На протоке на Ахтубе,
Конец ознакомительного фрагмента.