Талышистан выделяется благодатной природой ― живописным
ландшафтом, влажным субтропическим климатом, горячими и холодными
минеральными водами.
Удод (Upupa epops); по-талышски: papū или šōna-papū
16
Среднегодовая температура ― порядка 14 градусов выше нуля. Годовое
количество осадков в низинах ― от 200 до 300 мм., в горных районах ― от
1000 до 1400 мм. В среднем за год в горах наблюдается 120, в низинах ― 20
дней с осадками. Летом в низинах погода сухая, без осадков. Поэтому
уровень воды крайне изменчив ― весеннее и осеннее половодье вызывает его
резкий подъем.
Небольшие реки с развитой сетью притоков берут начало на склонах
Талышских гор и впадают в Каспийское море. Питание рек ― разнообразное:
зимой ― за счет выхода грунтовых вод в русло, весной ― за счет таяния
снегов, летом ― за счет дождей. Есть реки со смешанным питанием ―
снегом и грунтовыми водами (например, питание реки Вилашчай состоит на
21 % из грунтовых вод и на 73 % ― из дождевых).
Климатические условия на возвышенностях более суровые ― несколько
пониженная температура в теплый период, более краткий период без
заморозков и повышенное количество осадков по сравнению с
прилегающими к ним равнинами. В юго-восточной части Талышских гор
дождливые периоды повторяются чаще, чем в прилегающих к ней
низменностях, где летом чаще стоят засушливые дни. Средняя температура
воздуха самых холодных месяцев колеблются от -6 до +5 °С, самых теплых –
от +15 до +25 °С.
Горный козел (Capra aegagrus), по-талышски:
küžbəz (дсл. ‘дикий козел’, küž ‘дикий’) — украшение талышских гор
О
наличии
в
Талышистане,
в
частности
в
горах,
круп-
ных залежей минералов сведений мало; основные виды природных ресурсов
– глина, камень, теплые и холодные минеральные источники. В акватории
17
Каспийского моря вблизи Талышистана находятся два перспективных
нефтяных месторождения (Талыш-дениз и Ленкоран-дениз).
Особые климатические условия налагают определенный отпечаток на
характер растительности. Лесные покрытия характерны для гор и частично
для Ленкоранской низменности. Здесь произрастают 150 видов деревьев и
множество видов кустарников, зафиксированных как эндемики и
встречающихся только в Талышистане. Край богат реликтовыми породами,
из которых можно отметить железное дерево, каштанолистный дуб,
кавказская хурма, ленкоранская акация, самшит, вяз, низкий тополь и проч.
На нижних уровнях этих лесов встречаются вечнозеленые кустарники; на
возвышенностях, выходящих к морю, липа и другие деревья образуют мелкие
и смешанные лесные массивы (Ahmadyān 2001: 28). Горно-лесные зоны
образуют лесные пояса: субальпийские, альпийские, полевые, межгорные и
степные. В зависимости от рельефа и характера гор, они образуют различные
формации. На отметке 1600-1800 метров над уровнем моря преобладает
альпийская и полевая растительность различного типа ― крапива,
тысячелистник, ежа сборная, лабазник, веник, конский щавель, крестовник и
т.д.
Куропатка (Perdix perdix); по-талышски: zaž ( žaž), из древнеиранского * zaračī-, перс. zaraj Талышские горы и леса населены богатым и разнообразным животным
миром. Здесь водятся олень, горный козел, леопард, шакал, дикобраз, а также
фазан и куропатка, за которыми охотится камышовая кошка. У болот и озер
гнездятся султанка, фламинго, баклан и пеликан. На зимовку прилетают стаи
уток, гусей и лебедей. В южном Талыше обитают кабан, леопард, дикобраз,
красноклювый зимородок и т.д.
18
Глава II. Приложение
Tопонимия
Факт наличия внушительного иранского пласта в топонимии
Азербайжанской Республики и, разумеется, Талыша, не нуждается в
обосновании. Террирория восточного Закавказья, исторические области
Арран и Ширван, отделились от Ирана и отошли к России, как известно,
лишь в начале XIX столетия. Тысячелетнее иранское присутствие оставило
неизгладимый след в топонимической системе этого региона — как в виде
полных, так и гибридных образований с формантами тюркского, армянского
и кавказского происхождения, а также широко распространенных
топоформантов типа, например, -ābād, -stān, -bīl, -vār, и т.д. Иранский
ингредиент в топонимии Азербайджана, к сожалению, до сих пор не был
объектом комплексного исследования: отдельные публикации по данной
тематике имеют, скорее, ознакомительный характер и затрагивают лишь
материал, лежащий на поверхности (см., напр., Гейбулаев 1986: 95-105; он же
1979). Между тем, большое количество ценных наблюдений об отдельных
топонимах рассматриваемого ареала можно найти в работах таких корифеев
ориенталистики, как Ф. К. Андреас, Й. Маркварт, Г. Гюбшманн, Э.
Херцфельд, В. Минорский, П. Шварц, В. Айлерс и др. Следовательно, для
выявления наиболее полной картины иранского наследия в топонимии
Азербайджана, наряду с составлением полного реестра топонимических
единиц, нужна, прежде всего, тщательная регистрация и обобщение данных
по имеющимся этимологиям и интерпретациям топонимов, ойконимов и,
особенно, гидронимов Азербайджана в трудах по иранистике, изданных в
период со второй половины XIX века и по сей день. Часть этой работы уже
осуществлена на Кафедре иранистики ЕГУ — во всяком случае составление
базы данных по историографии топонимов находится на завершающем этапе.
На основе накопленного, хотя еще и неполного, материала нам удалось
выявить ценный лексический архаизм, сохранившийся в недрах иранской
топонимии Азербайджана. Но прежде следует остановиться на одной
теоретической посылке, имеющей первостепенное значение для понимания
проблемы и иллюстрирующей ценность топонимики для истории языка в
целом. Речь идет о диатопическом аспекте языкового анализа. Как известно,
языки, кроме живых и мертвых форм проявлений (древние или классические
19
литературы, эпиграфика, диалектные варианты, жаргоны, фольклор и т.д.),
включают также топонимию как систему, основанную исключительно на
языковом материале разного порядка — от древнейшего периода
формирования языка до новейшей эпохи. При этом, топонимический знак, в
отличие от других языковых знаков, обладает пространственно-временными
характеристиками особого качества. Это, по сути, — законсервированный
продукт, отражающий разные эпохи лингвистического развития и,
соответственно, жизни этнической общности — носителя данного языка.
Иначе говоря, топонимия является средоточием почти всего богатства
языкового контимуума — как в диахронии, так и в синхроническом
рассмотрении. Кроме того, топонимический знак отражает языковое бытие в
своем конкретном, точечном проявлении, так сказать, в диатопии.
Яркое проявление подобной потенции топонимического знака — название
местности в Азербайджане, встречающееся в Нахичевани и в Давачинском
районе — Didevar или Didivar. Думается, данный топоним отражает
промежуточную ступень развития др.-иран. * daida-wāra- в ново-персидское
dēvār “стена” , т.е. *dēdvār. Первоначальное значение названия было, по-
видимому, “(местность, обнесенная) стеной”. Судя по тому, что в
среднеперсидском — как в книжном пехлеви, так и в манихейских текстах –
отмечено уже dēvār ( dēwār), то время появления топонима можно определить
раннесреднеперсидским периодом, т.е., возможно, первыми веками нашего
летоисчисления. Перед нами – случай, когда через топонимию можно
верифицировать лингвистическую реконструкцию, что одновременно
является подспорьем для исторических реконструкций – определения
возраста топонима.
Талыш (или по талышски — Толыш), который мы иногда называем и
Талышистан (во избежание омонимии с названием самого этноса, талыш) —