Если раньше открытый человек был символом доброты, тем, кто излу-
ответь мне! – Том был в панике и терял над собой всякий контроль. Он еле
чал добро, то сейчас редко можно встретить таких людей. Все стараются
держался на ногах, ему хотелось упасть на пол и разрыдаться, он был слом-
держать своих тараканов в голове, но не потому, что боятся или стесняют-
лен и уничтожен. Такие чувства он испытывал не так давно, но сейчас они
ся открыться. Ими движет страх, страх быть использованными. Мы боим-
были еще сильнее, чем раньше.
ся, что нашей добротой попользуются и бросят как использованную пачку
– Я не знаю. Послушай, тебе нужно успокоиться, присядь, – успокаивал
сока, как мусор. Все мы в определенный период времени были открытыми
Тома Майк, усаживая его на диван.
людьми, но все мы закроемся. Мы будем открытыми до того момента, пока
– Почему, Майк? Почему она? Как я мог такое допустить? Как я мог та-
не столкнемся с предательством, когда потеряем веру в человечество, когда
кое допустить! – в слезах кричал Том.
изменим свое мировоззрение.
– Ты не виноват Том, это не твоя вина. Это… просто судьба, – говорил
На ком же будет лежать вина за новое поколение? За поколение без-
Майк.
нравственных, бездушных животных? На нас, именно мы не научили ны-
– Заткнись! Не смей говорить о судьбе. Судьбы не существует, человек
нешнее поколение главному. Мы дали им все: деньги, машины, квартиры,
сам делает свою жизнь. Судьба это просто глупое оправдание, чтобы при
но мы забыли дать им сердце, мы забыли научить их быть людьми. Своим
неудаче человек мог сказать: ”Ну, судьба у меня такая”. Я не верю в это,
поведением мы создали иллюзию идеального мира, мы создали утопию,
слышишь? Не верю! – продолжал кричать Том.
в которой каждый живет своей жизнью, понятие семьи потеряло свое силу.
– Ты ничего не смог бы изменить… – тихим голосом говорил Майк.
Теперь модно иметь свободные отношения, иметь детей тоже не модно.
– Это моя вина, понимаешь? Моя вина. Я… хотел позвонить ей, я сто-
Задумайтесь, много ли вы знаете крепких и дружных семей? Хотя бы в сво-
ял там на улице. Хотел позвонить ей, но решил, что в последний раз за-
ем окружении. Думаю, что нет.
гляну в этот долбаный бар. Если бы я позвонил ей, может все бы пошло
Кумирами молодежи становятся порноактрисы и другие “заблудшие
по-другому! Может, я бы предложил ей встретиться пораньше. Предложил
души” . Мы считаем нормой бросать больного ребенка при рождении вме-
бы забрать ее, тогда бы ничего этого не было. Но я не сделал этого, я выбрал
сте с женой, только потому, что так поступили какие-то известные лично-
этот сраный, убогий бар, – сказал Том.
сти. Мы создали общество, готовое пойти на смерть ради славы, ради де-
Он перестал кричать и теперь просто сидел, держась за голову и про-
нег, мы создали людей, которые готовы загрызть друг друга насмерть ради
должая винить себя в случившемся.
денег и славы. Но, пытаясь утопить нашего ближнего, мы забываем по-
– Ты бы ничего не изменил. Значит, это должно было случиться. Выбор
смотреть, кто стоит сзади нас. Мы забываем посмотреть, как глубоко мы
уже сделан за тебя, за нас всех, нам остается лишь принять его, – успокаи-
сами зашли в этот водоем с пираньями, водоем, где не видно дна под тол-
вал Майк.
щей лжи. Мы высмеиваем предсказателей конца света, это действительно
– Нет, нет, нет! Никто не делает выбор за нас! Мы сами творцы своей
– смешно пытаться предсказать то, что уже наступило. Мы научились ле-
жизни, я мог изменить все это, но я этого не сделал. Понимаешь? Я не сде-
тать в космос, но не научились ходить по земле.
лал этого.
Мы создали церкви, чтобы осуждать пророков и создавать соблазны.
– Я спрашивал врача и он сказал, что ее состояние тяжелое. Но шанс
Слово религия теперь для каждого имеет свое определение. Кто-то считает
есть, главное верить.
религию попыткой власти одурманить народ через слово бога, кто-то счи-
Том никак не отреагировал на эти слова и продолжал тихо сидеть, об-
тает религию пережитком прошлого, для кого-то это способ найти себя.
хватив голову руками.
Мы извратили само понимание религии. Религия создавалась, чтобы объе-
– Том? Что ты хочешь, чтобы я сделал? – сказал Майк.
динить народы, чтобы создать мир на земле, но вместо этого мы поделили
– Просто оставь меня, – упрекал себя Том.
церковь на осколки бриллианта, пытаясь доказать друг другу, что именно
– Но… – начал говорить Майк.
ваш осколок является настоящим бриллиантом.
– Оставь меня! – крикнул Том.
4
77
– Где она? – дрожащим голосом сказал Том, с трудом сдерживая эмо-
Представьте, что будет дальше, что будет в ближайшее десятилетие.
ции.
Дети вырастут, но кем они вырастут? Они вырастут без багажа духовных
– Ее везут в больницу, в…
ценностей, без морали, без жалости, без сострадания. Нынешней молодежи
Том слышал Майка, до сих пор пытался проснуться. Пытался поверить,
не нужна семья, не нужны дети, они живут по принципу: ”Живи красиво,
что это сон. Он не верил, что все это происходит с ним. Что прекрасное
умри молодым”. Пафосно, не так ли? Именно эта пафосность погубит нас.
будущее обернулось темной бездной. Прослушав адрес, Том бросил трубку
Все мы слишком горды, чтобы признаться друг другу в своих чувствах.
и выбежал вон из бара.
Нам стыдно сказать простое “извини” даже своим родным. И здесь опять
Он побежал к своей машине, припаркованной около дома. Квартира
действует принцип, о котором было написано раньше, мы боимся дать сла-
Тома была недалеко от бара, но ноги с трудом несли Тома. Алкоголь да-
бину, мы боимся признать свою неправоту. Мы готовы фанатично сражать-
вал о себе знать, а эмоции били через край, добавляя неуклюжих действий.
ся за свое мнение, даже если оно ошибочно.
Подбежав, наконец, к машине, Том, рыская по карманам, искал ключи от
Мы празднуем победу над Фашисткой Германией в 1945 году, но даже
машины. Его руки тряслись, а глаза ничего не воспринимали, все это каза-
здесь мы до ужаса лицемерны. Наша благодарность за победу ветеранам
лось ему очень плохим сном.
проявляется в распитии дешёвой водки и ношении георгиевской ленты, где
Это было тем видом сна, от которого никак не можешь проснуться,
можно и где нельзя. Но мы никогда не поблагодарим ветеранов в лицо и не
сном, в котором нет момента, разбудившего тебя от ужаса. Потому что это
поможем им, ведь это требует усилий и это может показать нашу доброту.
все было одним сплошным ужасом.
Я не утверждаю, что в нашем мире не осталось добрых людей. Они
Спустя две минуты Том, наконец, нашел ключи, дрожащими руками
есть, но идут годы и даже самые сильные ломаются под напором стада, они
с трудом завел машину и поехал. В глазах все мутнело, и Том почти не ви-
ломаются от ужаса, который видят каждый день. Краски, которыми они ри-
дел дороги. Он выпил достаточно для того, чтобы не садиться за руль. Из
суют радужную картину мира, потихоньку бледнеют и заставляют их пере-
последних сил и из последних кусочков рассудка Том держался. Именно
йти на черный карандаш.
эти кусочки, пробиваясь через пьяный рассудок Тома, помогали ему дер-
Мы жалуемся на нашу плохую жизнь, но что мы сделали сами, чтобы
жать себя под контролем.
сделать её лучше? Мы сами втаптываем в грязь свои мечты и желания, бо-
Чувство вины не покидало Тома и добивало его. Ведь он мог все из-
ясь, что их осудят. Но чего бы мы могли добиться, если бы делали то, что
менить, думал он. Что было бы, если бы вместо бара он позвонил Дженни?
хотим, если бы стремились к своей цели, несмотря на любые преграды,
Что если он мог все изменить? И всего бы этого не было. Эти мысли по-
если бы не стеснялись мнения других.
догревали внутренний пожар, вызывая еще более сильную бурю эмоций.
Но это не самое страшное, страшнее зависть, зависть, с которой мы
Ехать в таком состоянии было почти невозможно, и алкоголь снова дал
смотрим на тех, кто успешнее нас, кто оказался смелее нас и добился чего-
о себе знать. Не заметив, Том снес мусорный бак, но времени на останов-
то большего, чем мы. Мы смотрим и ненавидим их, подсознательно пони-
ку не было. Вместо этого, Том еще больше поджал газу и несся навстречу
мая, что сами виноваты, что не стали смелее тогда, когда это было нужно.
своей судьбе.
Но, даже понимая это, мы все равно продолжаем надеяться на неудачу дру-
Он добрался до больницы, но выбирать, где парковаться не было време-