Кес озадачено покачал головой.
— День, когда я, наконец, пойму своего брата и все его действия, будет днем, когда я рискну всем своим наследством на фондовой бирже. Я не могу понять его. Единственное, что я могу сделать, так это быть здесь для того, чтобы поддерживать его. И все, что я понял, что он очень изменился с того самого момента, как начал писать тебе. Что-то определенно изменилось, я могу это чувствовать и видеть, потому что мы близко общаемся. Поэтому, я понял это раньше, чем остальные.
Мое сознание закрутилось с усиленной скоростью в попытке понять, что же изменилось в Джетро. Он выглядел как идеальный Хоук, когда пришел забирать меня. Холодный, как арктический лед и смертельный, как карающий клинок меча.
Теперь же, когда мне стал известен его секрет, у меня в руках была власть. И я не собиралась отдавать ее обратно. Джетро играл со мной на протяжении долгого времени. У него успешно получалось извращаться над моим сознанием. Пришло время платить по счетам.
— Не говори ему, что я знаю.
Глаза Кеса широко распахнулись.
— Прости?
— О, ты прекрасно понял, о чем я. Не говори Джетро про то, что случилось сегодня. Позволь ему думать, что я ничего не знаю. — Мое сердце забурлило от смеси гнева и несчастья. Я была такой глупой, что позволила себе думать, что могла достучаться до него. Секс между нами обнажил нашу скрытую суть. Между нами существовало что-то больше чем просто семейная вражда и ненависть, когда он скользнул в меня свои членом, его действия разрушили нас в пыль.
Я позволила ему проникнуть в меня. Разными способами. Пришел мой черед сделать то же самое.
— Ты прекрасно знаешь, Нила, я не могу этого сделать. Несмотря на то, как тебя радушно принимают у нас, несмотря на то, как мне нравится общаться с тобой, я не могу предать Джета. Только не после всего, что он уже пережил.
Я ухватилась за крошечную ниточку истины о моем мучителе.
— Что такого он пережил, Кес? Скажи мне, и я прямо сейчас добровольно пойду в «Хоуксбридж Холл», и признаюсь ему сама.
Кес неловко вздрогнул, отказываясь смотреть мне в глаза.
— Я оговорился. Забудь.
Я скрестила руки на груди, и прошипела:
— Отлично. Поскольку ты мастер в хранении чужих секретов, сохрани и мой, не рассказывай.
Кес сердито насупился.
— Хранить тайны о моем родном человеке, моей плоти и крови, не то же самое, что помогать Уивер.
Мое сердце забилось быстрее. Если бы Джетро не преподал мне урок и не научил, как постоять за себя, я бы, скорее всего, испугалась проявлять такую настойчивость, находясь с мужчиной наедине в лесу. Теперь же я со всей неистовостью стремилась сделать все по-своему.
— Дай мне всего две недели. Две недели перед тем, как скажешь ему, что мне все известно. Пожалуйста, сделай это, и я буду вечно благодарна тебе.
Он мгновенно склонил плечи.
— Как ты можешь быть благодарна мне вечно, если понятие «вечность» не существует?
В первую очередь для меня, основываясь на том, что моя продолжительность жизни, явно должна была быть короче его.
— Просто… пожалуйста, Кестрел. Всего одно одолжение.
Пришлось постараться, чтобы заставить его сдаться. Его преданность брату была непоколебима.
Наконец, он пробормотал:
— Ладно. Но ты не избежишь его гнева, когда он узнает обо всем.
Однако я была не намерена страдать от гнева Джетро. У меня были все права обманывать его после того, как он обманул меня. Сейчас ничего не угрожало моему разоблачению. Я полностью верила, что Кестрел не скажет ничего. Я точно не знала почему, но на каком-то уровне очень доверяла Кестрелу, хотя бы настолько, чтобы использовать его в своих планах. На данный момент моим планом являлось полностью сбить с толку Джета.
Теперь настал его черед раскрыть всю правду, даже если у него не было на это никакого разрешения. Попытка выдавать Кайта за Кестрела сделала его мягче за последние две недели. Я использую его промах для того, чтобы еще больше расколоть трещину в его фасаде, чтобы обнажить оголенные эмоции. Как тогда, когда он вел охоту за мной, мне помог минет, чтобы раскрыть его потаенные мысли и чувства.
Я не могла думать ни о чем другом. Не могла сосредоточиться ни на рисовании, ни на шитье, ни на чтении.
Абсолютно ни на чем.
Мое сознание кружилось словно антарктический шторм, когда я думала о Джетро. Кайте. Джетро. Кайте.
Я не могла остановиться.
Поднимаясь с кровати после еще одной бессонной ночи, я раздвинула портьеры и недовольно посмотрела на отвратительную погоду.
Бледный рассвет не прикладывал ни единого усилия, чтобы наполнить меня разрушающим гневом или, в крайнем случае, чувством удовлетворения. Небо было затянуто серыми тучами. Туман обволакивал все пространство, словно призраки, что выскользнули на охоту с утра пораньше, запуская свои отвратительные щупальца в низкорастущие кустарники, которые росли по всей территории особняка. Было не слышно звонкой трели птиц, не наблюдалось лучей теплого солнца.
Лето действительно покинуло нас. Обжигающая прохлада утреннего воздуха так и нашептывала: «Нила, возвращайся в постель, где безопасно и тепло», но у моего разума были другие планы на день.
Напряжение не покидало меня в течение двух прошедших дней. Я, не моргая, гипнотизировала взглядом телефон, переполненная решимостью написать ему и подвести к тому, чтобы он раскрыл мне свои секреты, но вместо этого я лишь продолжала сверлить взглядом пустое сообщение.
Теперь, когда я знала всю правду, моя решительность немного поутихла. Знание было мощной силой, а он к этому времени и так имел надо мной большую власть. Меня терзал вопрос, как я могла докопаться до его потаенных секретов, сохраняя втайне свои?
Ответ на вопрос был достаточно прост — я не смогла бы этого сделать. И это сводило меня с ума, заставляя нервничать. Если бы я предприняла попытку обнажить его истинные мысли, то это бы неминуемо подтолкнуло меня открыть ему себя настоящую. И, несмотря на тот эмоциональный всплеск, который я пережила, будучи в руках ненормальной семейки Хоук, у меня не было намерения предоставлять им свою уязвимость снова. К этому времени я уже потеряла большую часть себя, — а сколько я готова была оставить позади, прежде чем полностью превращусь в чужого человека для самой себя?
— А-а-а, — я вцепилась в волосы пальцами, слегка потягивая их. Мне нужна была небольшая передышка от одолевающих меня мыслей, и я знала, что нужно для этого делать.
Природа не могла унять мой зуд от желания действовать тем, что решила внести сумятицу, сменив летние месяцы на прохладу зимних.
Мне был необходим глоток свежего воздуха и немедленно.
Стремительно двигаясь по комнате в новых покоях Уивер, где Джетро заставил меня умолять о его прикосновениях, где я кончила, когда его член был глубоко во мне, я нашла свои эластичные шорты и спортивный бюстгальтер цвета фуксии. Натянула на себя одежду, быстро обула кроссовки, собрала волосы в пучок и поспешила убраться из комнаты.
Я не занималась разминкой с того утра, в день показа коллекции в Милане. Я продолжала бежать, пока не упала в обморок на беговой дорожке, в надежде уничтожить беспокойство, чтобы суметь скрыть свои глупые нервы и приступы вертиго перед журналистами.
И если честно, этот план работал. Естественно, пока не появился Джетро.
В тот момент, когда я посмотрела на него, со мной было покончено. Он ошеломил меня своим идеально сидящим костюмом, галстуком, бриллиантовой булавкой. Меня покорила его изысканно уложенная стрижка, его скульптурное телосложение и идеально очерченные губы. Даже несмотря на то, что его душа была черной, словно непроглядная тьма, его тело пленило мой разум.
Он поманил меня, и как свойственно глупенькой Уивер, я слепо последовала за ним.
Теперь настала его очередь исполнять мои прихоти и следовать моим правилам.
Направляясь вниз по коридору легким бегом, мой стремительно мчащийся разум и одолевающий меня гнев немного ослабили свою хватку, я начала получать удовлетворение от снижения уровня напряжения, к которому стремилась всю свою сознательную жизнь.
Мне нужно было избавиться от Джетро, который полностью завладел моими мыслями.
Это было чертовки нечестно. Я предполагала, что соблазню его и заставлю испытывать чувства ко мне, а не наоборот. Я не хотела попасться в свои же сети.
Похоть была опасна в той же степени, что и любовь. Только она могла быть намного сильнее, потому что в ее руках была власть воплотить в жизнь самые плохие идеи, особенно когда на финише тебя ожидал приз в виде сексуального удовлетворения.