Но и это еще, оказывается, не все.
Помнит Иван – прибежала Катюша, предупредила, что Зарубина за решетку упрятать собираются. Литр водки на стол выставила: мол, может, и не свидимся никогда более, давай за отъезд твой выпьем да за то, чтобы ты меня помнил! Напился тогда Иван до беспамятства. Не помнит, что дальше случилось.
Не до того ему было тем вечером…
А дальше случилось вот что: раздела Катя Зарубина, уложила на койку да и сама рядом легла. А когда сбежал Иван из родного города, поняла: забеременела она. Но плод сохранить решила – чего уж там, от любимого человека ребенок!
16
А сын Кирюха по-прежнему во времянке сидит. Смотрит на паспорт Ивана Зарубина и никак поверить не может: неужели и впрямь батя?
Где ж он раньше-то был? И почему мамка о нем ничего не рассказала? Мамка-то на вопрос о бате так отвечала: мол, погиб он, когда ты еще маленьким был. Да только неправда это: кому тогда паспорт принадлежать может? Только живому. Вот и получается, что не погиб его батя. Сбежал почему-то. Не потому ли, что решил мамку бросить?! Зачем же теперь домой вернулся?
Вспоминает пацан все, когда-то об отце слышанное, и наливает его волной все нарастающей неприязни к Ивану.
Но коли мужик этот и впрямь отец родной, почему бы не познакомиться с ним поближе?
Поднялся Кирилл Зарубин из-за стола. Выпил сто граммов для храбрости. Движением механическим сунул найденный нож в карман – и к двери.
17
Отложил Иван письмо, сунул в рот сигарету, закурил.
Взглядом скользнул по стеклу оконному и видит: неподалеку от дома, у гастронома, стоит милицейский «УАЗ».
Потушил Иван свет на кухне, чтобы со двора темного не было видно, что в хатенке есть кто-то. Сунул Зарубин Катюшино письмо в карман, сдернул обрез с петельки под курткой, в темные сени юркнул, напротив двери встал. И как его менты выследили?
Во дворе калитка скрипнула дважды. Значит, калитку кто-то открыл, во двор зашел да закрыл за собой. Шаги чьи-то послышались. Передернул Зарубин затвор, вскинул обрез… И решил: первый же, кто двери откроет, получит пулю в лоб.
Долги розданы все, под разделами «Кредит» и «Дебет» жирная черта подведена. И никто никому ничего не должен.
Ну не с Кати же ему взыскивать!.. Еще неизвестно, кому хуже за эти годы пришлось: Ивану Зарубину или подруге его… Угрызения совести – мука страшная!
А шаги все ближе. Вот на крыльцо кто-то взошел. Приоткрылась входная дверь, и чья-то фигура заслонила собой проем.
И тут прозвучал выстрел… Охнул кто-то невидимый и тяжело на пол свалился. Отложил Зарубин обрез, шагнул к двери, к лежащему телу наклонился…
И выплеснул из себя страшный крик:
– Катю-ю-юша!…
…Так уж всегда получается в жизни: причудам судьбы свойственна тайная потребность в завершенности рисунка.
В юности Ефимова случайно убила Валеру. Смалодушничала, сокрыла это от всех – вот и пришлось Зарубину все это время скрываться. А теперь вот, из ментовки вернувшись, убита она на пороге собственного дома. Тоже случайно. И убийца ее – Иван Зарубин, которого любила она всю жизнь. Которого могла спасти, но так и не спасла…
Сидит Иван у тела Катиного, от бессилия волком воет. Поднял ее Зарубин, в зал понес, на кровать уложил. Обернулся и видит в полутьме зала: прямо на него подросток какой-то идет. Остановился в дверях и, на Катю покойную посмотрев, вымолвил тихо и неверяще:
– Мамка…
Подбежал к кровати и, заметив в виске убитой черную дырочку, отпрянул. Так и стоял, будто громом пораженный.
Узнает Зарубин пацана татуированного, хотя и впервые видит его. Кирилл это, сын его да Катюши покойной. Тот самый, который, оказывается, Залинию-то поджег. Живой… А Кирюха с мамы убитой взгляд не сводит. Так минут пять и простоял как завороженный. Вынул из кармана руку татуированную, а в ней нож зажат. Лезвие ножа блеснуло серебряно.
И выдохнул тихо, но угрожающе:
– А щас, батя, я тебя зарежу…
Эпилог
Правильно умные люди говорят: хорошо то, что хорошо кончается. А разве история, в городе нашем произошедшая, закончилась плохо?
Не успели омоновцы с погромщиками разобраться – какая-то крутая комиссия к нам пожаловала. Аж из самой Москвы. Такого наплыва начальства высокого не было в нашем городе с момента его основания. И Генпрокуратура. И Следственный комитет. И МВД. Месяца полтора с причинами массовых беспорядков и разбирались. Массу народа допросили – все первопричины обнаружить пытались да скрытые рычаги найти.
И нашли, видать… Потому как поменялось в городе нашем почти все начальство.
Майора Коноплева на пенсию вышибли вместе со всей камарильей. А потом и посадили: его, оказывается, рук дело – эти погромы! За хомуталинские деньги алкашей со всего нашего города собрал да на кавказцев и натравил! Другого начальника ГУВД прислали. Нормальный, кстати, мужик: и месяца не прошло, как за взятки двух следаков со службы выгнал.
Но комиссия высокая не только милицией занималась. Заинтересовала проверяющих личность покойного Хомуталина. Потому как при обыске в его коттедже обнаружили оперативники чемоданчик с массой интересных вещей: и диски с видео, и аудиозаписи, и документики. Видимо, не успел Петр Владимирович перед смертью компромат на себя уничтожить.
А как изучили проверяющие содержимое чемоданчика, так за голову и схватились. Короче говоря, арестовали все банковские активы Петра Владимировича. До сих пор разбираются, что делать с ними: прямых-то наследников у Хомуталина не оказалось. Но на деньги эти уже несколько девятиэтажек строится. Комиссия торжественно обещала: через два года каждая семья, при пожаре Залинии пострадавшая, отдельную квартиру получит.
Вот и ждут люди обещанного. И Василий Захарович Щедрин в их числе…
А кавказских бандитов стало у нас куда меньше. Люди Амирова, при погроме не пострадавшие, в Дагестан свой сбежали. Добро побросали, дома, даже машины в гаражах… Так что остались лишь армяне-сапожники да азербайджанцы-цветочники. Не трогает их никто: дошло наконец до народа, что нельзя всех кавказцев в преступлениях мыслимых и немыслимых обвинять!
Кирюха в бега подался. Видел его бомж Валера-Баклажан на вокзале, когда Зарубин-младший на поезд садился. Да только не успел Баклажан рассмотреть, что за поезд такой. Может, сидит теперь Кирилл с бомжами где-нибудь в бойлерной, думает, где сегодня ночевать будет. Может, в приемнике-распределителе кемарит. А может, опять в спецПТУ загремел…
А Иван Зарубин пропал. Никто его больше не видел – ни живым, ни мертвым. Тогда, после случайного убийства Катюши Ефимовой, прибыли менты в хатенку о трех окнах через полчаса, да только хозяйкино бездыханное тело и увидели на кровати. А еще – огромную лужу крови на полу. И никого рядом.
Но умные люди, которым история эта известна стала, в одном сходятся: выжил Зарубин. А коли так, то рано или поздно вернется он в город наш. И по городу слух такой прошелся: вернется, куда ж ему деться!
А коли слухи такие упорные, значит, голову на отсечение можно дать – так оно и случится…