– Привет, – помахала она ладошкой. – Сколько можно заставлять ждать бедную девушку?
– Привет, – сказал Моляр, выбираясь из машины и чувствуя, как сердце выскакивает из груди. – А что случилось?
– Случилось, – сказала Катя, положив ему руки на плечи. – Я полюбила одного типа и приехала ему отдаться… Может, все-таки поцелуешь меня, а?
– Да, – смущенно кивнул Моляр, быстро оглядываясь, – потом… А отец знает, куда ты поехала?
– Конечно, – по-фадеевски пожала плечиками Катя.
– И что он на это сказал?
– Они с Аллой пожелали нам счастья. Ну что, пошли?
– Пошли, – растерянно вздохнул Моляр.
Он никогда не терялся с женщинами, но с Катей Богдановой все было совсем по-другому, и чувствовал себя Моляр почему-то дурак дураком.
– Не бойся, я не кусаюсь, – улыбнулась Катя, беря его под руку.
Дома Моляр, чтобы хоть как-то собраться с мыслями, сразу полез под душ. Когда он вышел из ванной, Катя выглянула с кухни:
– Ты уже?
– Ага…
– Иди в комнату, сейчас у нас будет романтический ужин при свечах.
Две минуты спустя Катя появилась в двери с подносом в руках. На подносе, кроме всего прочего, стояла бутылка шампанского и пугливо мерцали две зажженные свечи.
– А вот и я… – произнесла Катя и вдруг умолкла.
Сидя в темноте перед включенным телевизором, Моляр спал крепким сном праведника.
– Ну вот, я так и знала… – закусила губку Катя.
Поставив поднос на стол, она не без труда перетащила полуспящего Моляра с кресла на диван, затушила свечи и вскоре пристроилась рядышком…
Глава 118
Елагин с Тузом сидят друг напротив друга в креслах. На столике перед ними лежит телефон.
Молчит телефон, как убитый. Обстановочка, и так нервная, все больше накаляется. Туз успел заглотить граммов двести водки, но от этого только помрачнел еще больше.
– Ну? – наконец проговорил он, посмотрев на часы. – Где звонок?
Бледный Елагин испуганно поднял глаза на Туза, развел руками:
– Ждать надо, Виктор Викторович. Мало ли…
– Какой, на хрен, ждать? Какой, на хрен, ждать, я тебя спрашиваю? Сколько можно? – вскочил Туз.
Елагин сгорбился в кресле. Туз грязно выматерился, подошел к бару и бросил через плечо:
– Звони.
– Что? – вздрогнул Елагин.
– Звони, я сказал!
– Но… – начал было Елагин, но под свирепым взглядом Туза осекся и поспешно взял со стола телефон.
Туз налил в стакан водки, Елагин тем временем дрожащими пальцами набрал номер, приложил трубку к уху.
Ответили ему почти сразу, но по выражению его лица Туз понял, что там что-то не то. Упавшим голосом Елагин глухо спросил:
– А кто это?
В следующий миг он дернулся, как от удара тока, его бледное лицо начало вытягиваться.
– Что? – удивился Туз.
Елагин прикрыл трубку ладонью, поднял вытаращенные шальные глаза.
– Ну? – шагнул к нему Туз.
– Начальник кольцовской «шестерки» предлагает нам приехать сдаться… – выдохнул Елагин.
В тот же миг Туз в бешенстве выругался и запустил стакан с водкой в голову Елагина. Дальнейшее описанию не поддавалось.
Совершенно потеряв голову, бывший зэк набросился на бывшего подполковника КГБ и некоторое время бил его всем, что попадалось под руку, и топтал ногами.
Выплеснув свою злобу, Туз в последний раз пнул неподвижное тело, отошел к окну и прислонился лбом к стеклу.
Внизу утопал в сумерках Элевсин. Гнусный, мерзкий, тошнотворный городишко. Туз ненавидел его и боялся.
Нужно было срочно смываться отсюда, менять квартиру, путать следы. А уже после разбираться, что и как.
Сзади послышался приглушенный стон, отраженный в оконном стекле Елагин слабо пошевелился.
Живучий, сволочь. Быстро оклемался. Да оно и к лучшему. Менты на хвост сели. Теперь нужно конспирацию на новый уровень поднимать.
А такого спеца в этом деле, как Елагин, днем с огнем не сыщешь. Хорошо, что не убил его Туз. Грех такими кадрами разбрасываться…
Глава 119
Утром Моляр с Катей Богдановой вышли на улицу. У «Рено-Клио» Катя чмокнула Моляра в щеку, уселась за руль, с улыбкой махнула ручкой:
– Пока, любимый! Этой ночью ты был просто великолепен!
– Да? – растерянно спросил Моляр. – Что-то я не помню…
– Да! – засмеялась Катя. – Особенно мне понравилась эта фраза, которую ты всю ночь во сне выкрикивал: «Стой, стрелять буду! Гусев, заходи слева!»
Моляр виновато развел руками, Катя послала ему воздушный поцелуй, и они разъехались.
Катя в «царское село» направилась, к отцу выздоравливающему, Моляр – на свою проклятую работу. Все вроде как всегда, но не совсем. Тепло в груди у Моляра разливается. Странное, конечно, чувство, непривычное, пугающее даже. Но он с ним уже как-то свыкся. И даже не боится себе признаться, что любовью оно называется.
Не успел Моляр проехать и квартал, как на поясе у него запиликал мобильник:
– Алло!
– Ты где? – спросил полковник Матюнин. – А то я тебе на работу звоню, звоню.
– Здравия желаю, Степан Митрофанович! Припозднился сегодня малость, уже еду.
– Понятно, – почему-то вздохнул Матюнин. – Здравствуй, Вадим. У тебя как настрой вообще-то?
– Нормальный, – удивленно проговорил Моляр. – А что, случилось что-то?
– Да как сказать, – снова вздохнул Матюнин. – «Телега» тут на тебя из Москвы поступила. Приказано разобраться.
– Что за «телега»?
– Да из редакции какой-то газеты в Главное управление по работе с кадрами жалоба поступила. Что ты вроде ихней журналистке нагрубил, из кабинета ее чуть ли не выбросил и вообще…
– Да не выбрасывал я ее из кабинета, Степан Митрофанович! Выгнал – это было. Ну грохнулась она еще со стула, но я тут ни при чем.
– Нельзя так, Вадим, с прессой обращаться, тем более газета влиятельная. Покорректней надо себя с щелкоперами этими вести, мать их так… Понял?
– Понял, Степан Митрофанович. Исправлюсь.
– Да я, собственно, не за этим звоню, – в третий раз вздохнул Матюнин.
– А зачем?
– Да дошли тут до меня, Вадик, слухи, что у тебя с дочкой Богданова это… Ну, в общем, сам понимаешь. И вроде бы она у тебя сегодня даже ночевала.
– Уже доложили?
– А как же, Вадик? Доброхотов хватает, сам знаешь… Так это правда?
– Правда, Степан Митрофанович.
– И что, у тебя с ней это… Ну, словом, серьезно или так, в порядке разложения личного состава?
– Серьезно, Степан Митрофанович.
– О-хо-хо-хо-хо, – прямо-таки простонал полковник Матюнин. – Ну спасибо тебе, Вадик, не ожидал! Без ножа ты меня режешь!
– В смысле?
– Да в прямом! Смоешься ведь теперь, положишь на стол рапорт и поминай как звали! Какой дурак при таком тесте в «шестерке» работать будет за зарплату грошовую? Правильно?
– Не совсем, Степан Митрофанович. Есть такие дураки, – после небольшой паузы сказал Моляр. – Я одного точно знаю.
– Ты не на меня случайно намекаешь? – вкрадчивым голосом спросил Матюнин.
– Упаси бог, Степан Митрофанович.
– А на кого тогда?
– На себя, конечно.
– Ну, Вадик, ну, молодец! Вот за это я тебя и люблю! Ведь должен же кто-то нечисть эту бандитскую в узде держать, несмотря ни на что! Правильно?
– Правильно, Степан Митрофанович.
– Вот! Другого я от тебя, Вадик, и не ожидал! А из-за жалобы этой дурацкой не волнуйся, я все улажу!
– Да я и не волновался, Степан Митрофанович.
– Вот это, Вадик, правильно! Нам волноваться некогда, нам работать нужно! Ну все! Давай, а то заболтался я с тобой…
Пока разговаривал с Матюниным Моляр, уже и до «шестерки» добрался. Взбежал на крыльцо, потянул на себя дверь, выслушал доклад дежурного. Ночь прошла без происшествий по линии ОБОПа. Местные братки давно ведут себя тихо, а залетным «шестерка» хороший урок преподала. Долго теперь не сунутся в Кольцов.
Миновал Моляр дежурную часть, поднялся по лестнице на второй этаж к себе, открыл дверь. Кабинет с номером «22», считай, и есть его родной дом. И боевой пост. Покуда Моляр его занимает, в Кольцове все будет спокойно.