Умереть можно было от смеха, глядя на круглые и глупые глаза Бэла, но мне было больно смеяться, и я лишь разок хрюкнул.
Послесловие
Карл Розенгейм, сослуживец Гельмута, с которым мы дважды встречались на «Миссии примирения», как-то появился в нашем альпклубе, где мы отмечали годовщину смерти Визбора. Мы выпили с немцем литра три пива, и его потянуло на откровения. И хотя Карл русским владел намного хуже, чем когда-то Гельмут, а мои навыки в немецкой разговорной речи, в связи с отсутствием постоянной практики, резко поубавились, я все же сумел выведать некоторые подробности о нашумевшем деле по продаже вейсенбургского замка Илоны Гартен.
Российский адвокат Лариса Алексеева, представлявшая на суде интересы мужа Илоны (Карл, к счастью, не знал, что это я был мужем), не сумела отсудить указанную в брачном договоре половину замка. Адвокат Илоны легко убедил суд, что сам брак Илоны нельзя считать действительным, так как муж преследовал явно преступные цели, и сослался на то, что, в отличие от Илоны, муж никакой недвижимостью, кроме комнаты в коммунальной квартире, не владеет.
И все же сумму в двести тысяч марок суд присудил Алексеевой. Эти деньги адвокату вскоре выплатила некая неофашистская организация. Позже в газетах промелькнуло сообщение, что адвокат Алексеева со своим мужем Лембитом Сандусом приобрели в окрестностях Кемптена виллу стоимостью около миллиона марок. Месяц спустя Алексеева погибла в автокатастрофе при достаточно загадочных обстоятельствах, а ее муж, продав виллу, исчез в неизвестном направлении. Ходили слухи, что где-то в Центральной Африке он открыл медицинскую лабораторию с достаточно скандальной репутацией.
О судьбе Илоны, моей несчастной Мэд, Карл ничего не мог сказать. Скорее всего она, чтобы сохранить себе жизнь, отказалась возвращаться в Германию и по сей день трудится на какой-нибудь удмуртской или мордовской инзоне.
Не знаю, остался ли в России кто-нибудь из родных Ларисы, кому я мог бы сообщить печальное известие о ее гибели. Лариса, сбегая с Сандусом за границу, не оставила после себя никаких следов. Бэл допрашивал «курицу» – хозяйку квартиры, в которой я провел незабываемую ночь и утро. Та никогда не знала Ларису и в глаза ее не видела. Вероятнее всего, Лариса заплатила рабочим, которые делали в квартире ремонт, и те «сдали» ей квартиру на ночь.
Что касается офиса, которому я обязан роковому знакомству с Ларисой, то она никогда там не работала, но несколько раз приходила к своей подруге Нинель Лебезинской, служившей в фирме специалистом по маркетингу. Нинель вскоре после отъезда Ларисы с работы уволилась, но разыскать ее оказалось делом простым. На допросе Нинель призналась, что понятия не имела о криминальных делишках своей подруги, а пару раз предоставила ей свой кабинет лишь для той цели, чтобы помочь «весело разыграть любовника».
Бэл долго отдувался за все просчеты приэльбрусской операции, но, слава богу, вышел сухим из воды и не подставил меня, хотя дорогу в кабинет следователя я запомнил настолько, что мог бы прийти к нему с завязанными глазами.
О порошке, который похитил у Немовли Сандус– Глушков, ничего не известно, и для каких целей Сандус может его использовать – одному дьяволу известно.
Бэл, как и мечтал, открыл частное агентство. Молодец мужик, умеет организовать работу и руководить коллективом.
Ну а я? А я работаю у него, веду отдел по проверке коммерческих соглашений и сделок. Иными словами, по просьбе клиентов тайно проверяю фирмы на «вшивость» – то есть определяю, насколько велика вероятность того, что моего клиента надуют.
Бэл меня хвалит. Он говорит, что у меня природное чутье на мошенников. Как сказать, но ему, наверное, виднее.
Единственное, что до сих пор не дает мне покоя и чего я никак не могу забыть, – это последний взгляд Мэд, брошенный мне сквозь стеклянную стену, навеки разъединившую нас.
Словарь альпинистских терминов, употребляемых в романе:
Айсбайль – ледоруб с бойком и клювом на головке.
Бергшрунд – подгорные трещины, которые очерчивают границу и дают начало соскальзывающему леднику.
Вибрамы – высокогорные ботинки с подошвой из литой резины, имеющей глубокое рифление.
Гипоксия (горная болезнь) – кислородная недостаточность, которая проявляется в падении работоспособности, понижении внимания, ухудшении координации, иногда вызывает галлюцинации и обмороки.
Дюльфер – способ спуска, при котором веревка проходит под бедром на противоположное плечо, обеспечивая необходимое трение.
Жюмар – зажим, скользящий по веревке только вверх.
Камин – трещиноподобный, расположенный вертикально элемент скального рельефа, в котором человек может поместиться целиком.
Карабин – грушевидное или трапециевидное кольцо, служащее соединительным звеном при работе с веревкой и крюком.
Каримат – пенопленовый теплоизоляционный коврик.
Кошки – металлические платформы с зубьями, которые прикрепляются к подошвам ботинок.
Кулуар – углубление на склоне, возникшее под действием текущей и падающей воды.
Ледопад – хаотическое нагромождение больших глыб льда.
Морена – нагромождение камней, которые ледник тащит с собой в долину.
Перила – протянутые вертикально или горизонтально и закрепленные на крючьях веревки.
Репшнур – тонкая, вспомогательная веревка диаметром 6–7 мм.
Фирн – переходная стадия между снегом и льдом.
Примечания
1
Mädchen – девушка (нем.). или просто Мэд. Всю эту странную толпу бывших врагов мне как начальнику контрольно-спасательного отряда пришлось сопровождать на вершину.
2
Господи, Стас! Помогите мне, пожалуйста! (Здесь и далее перевод с немецкого.)
3
Нет, я боюсь его. Он меня убьет.
4
Что же теперь будет? Бедный дедушка, он сойдет с ума, когда узнает, что со мной произошло.
5
Что она говорит?
6
Нет, нет, не надо, пожалуйста! Не трогайте его!
7
Нет, это не так.
8
Что случилось?
9
Кажется, кто-то стрелял!
10
Может быть, это хлопнула от сквозняка дверь?
11
Господин Хагемайстер!.. Врача! Вызовите врача!