— Клянусь мошной Бела, я ничего не видел и не слышал! Отпустите меня немедленно! А то как бы здесь и на самом деле не пролилась кровь!
— Ого, клянешься шемитским богом воров Белом и хочешь чтобы я тебе поверил? Кстати, раз уж речь зашла о кошельках, что это у тебя на поясе? — Он наклонился и, взвесив на руке толстый кошель, в мгновение ока срезал его неизвестно как оказавшимся у него ножом, увернувшись от пинка, который пытался дать ему Конан, несмотря на меч у горла. Стражник поднес кошель поближе к двери таверны, откуда из-за края занавески падал слабый луч света. — Однако, — произнес он своим резким неприятным голосом, — золото, драгоценности Подозрительно. Откуда они у тебя, чужестранец? Похоже, что ворованные.
— Да, ворованные! — прогремел Конан. — Их только что украл у меня черный стражник! А до тогo они были мои! И, клянусь Кромом, ты мне их сейчас же вернешь обратно — иначе тебе придется сильно пожалеть об этом!
— Успокойся, чужестранец, никто не собирается нарушать закон. Если золото и драгоценности действительно твои, объясни, откуда они у тебя. Если ты пришел с ними в Саргоссу, предъявил при входе в город и заплатил соответствующий налог, тогда это должно быть записано в наших учетных книгах. А если они достались тебе честным путем уже после твоего прихода — тогда просто скажи как.
— Сет побери! выругался киммериец от избытка чувств. — Да, пожалуй, ты имеешь право задать мне такой вопрос. Что ж, слушай. Я пришел в Саргоссу вчера, имея при себе часть содержимого кошелька. Остальное выиграл сегодня ночью.
— Как?! Ты играл на деньги во время праздника в честь бога нашего Амалиаса? — Его грозный возглас заглушил металлический звук защелкнувшихся кандалов, которые Конан вдруг ощутил на лодыжках. Вероятно, пятый стражник незаметно подобрался к нему сзади, пока он разговаривал с командиром. Тот все не мог уняться: — Разве ты, чужестранец, не знаешь, что в этот святой день запрещено предаваться любым порокам, и этому в том числе? Разве ты не знаешь, что нарушителям грозит суровое наказание? Не говоря уже о конфискации незаконно приобретенных богатств.
— Будьте вы все прокляты, лицемеры окаянные! вскричал киммериец вне себя от ярости. — Ты что, хочешь мне сказать, будто все эти притоны, бордели, игорные дома и прочие подобные заведения из-за праздника откажутся от своей выручки и закроются до окончания праздника? Да где такое видано? Просто это очередной подлый способ, который изобрел ваш король, чтобы отбирать денежки у их законных владельцев, вроде этого грабительского налога при входе в ваш гнусный город.
— Прекратить бунт! Чтобы я больше не слышал этих подстрекательских речей! — возвысил голос командир стражников. — Такому дерзкому грубияну не место в Саргоссе. Отвечай, есть ли у тебя здесь высокопоставленный знакомый, который мог бы за тебя поручиться? Я так и думал, — зловеще проскрипел он после короткой паузы. — Но ничего, для таких, как ты, у нас приготовлено специальное место. — Он побренчал содержимым кошелька Конана. — Как я понимаю, ты неравнодушен к золоту. Отлично, ты сможешь любоваться на него, пока тебе тошно не станет!
Глава I
БЕДА
— Тамсин, дочь моя, где ты? Иди сюда, дитя мое, помоги маме. Пора кормить кур и цыплят!
Негромкий нежный голос матери отчетливо прозвучал в утренней тиши не, но маленькая Тамсин, которая пряталась в густой листве дуба, удобно примостившись на нижней ветке, не издала ни звука. Держа в руках тряпичную куклу, она наблюдала за матерью.
— Тамсин, дорогая, иди скорей сюда. Я ведь знаю, как ты любишь кормить цыплят. — Женский голос звучал ласково и терпеливо. — Если бы я думала, что ты ушла куда-то, я отправилась бы искать тебя. Но я точно знаю, ты где-то рядом, иди же к маме. А после того, как покормим цыплят, нам с тобой надо будет замесить тесто, а если ты хочешь, чтобы мы испекли пирог… — Последние слова Тамсин не расслышала, потому что их заглушило громкое кудахтанье.
Девочка по-прежнему не двигалась, с мрачным видом наблюдая за матерью. Почему-то у нее было плохое настроение с самого утра. Она не смогла бы объяснить, что с ней, но сегодня ее раздражало все, и в первую очередь долготерпение матери. Тамсин покрепче прижала к себе самодельную куклу и зашептала ей на ухо:
— А мы не хотим никуда идти, правда, Нинга? Нам и тут хорошо. Вот когда папа вернется днем с поля, тогда мы и спустимся. А раньше нас не ждите.
Из хлева вышел, хромая, старый Хиггин, он приложил руку козырьком к глазам и стал смотреть куда-то мимо дома, в сторону луга, потом крикнул что-то, но Тамсин не поняла, что именно. Залаяла собака, потом еще две. Из дома вышла Велла и тоже стала смотреть туда же, куда смотрел ее муж.
Теперь наконец и Тамсин увидела, как из леса, окаймлявшего дальний луг, появилось ярко-желтое треугольное знамя. Это знамя развевалось в руках чернобородого всадника на прекрасной каурой лошади. Он был одет в кожаную куртку, кожаные штаны и высокие кожаные сапоги. На голове его сиял золотой шлем. Пятеро других были одеты так же, и все они скакали прямо к ферме. На их знамени был изображен силуэт какого-то странного черного зверя: туловище, хвост и задние лапы как у льва, а голова и крылья как у орла. На передних лапах, одна из которых была поднята, когти были не львиные, а птичьи, совсем как у кур.
Когда всадники были уже совсем близко, из курятника вышла мать. Из-за шума, поднятого курами, она не услышала топота копыт и не подозревала, что у них появились нежданные гости. Увидев ее, всадники начали оживленно переговариваться, но чернобородый со знаменем резко оборвал их. Он обратился к матери по-бритунийски, только выговор у него был какой-то необычный:
— Мы воины немедийской армии и по приглашению короля Тифаса едем к его двору, чтобы вступить в его войско. Ваш король собрался воевать с Коринфией, и ему нужна наша помощь, вот почему с его разрешения мы пересека ем страну.
Чернобородому ответил Хиггин:
— Королевская дорога вон в той стороне, отсюда будет мили две. Поезжайте через поляну, а дальше вниз по ручью, как раз и доедете.
Всадники рассмеялись, а их командир сказал:
— Да мы знаем, старик, где дорога. Мы ведь только передовой отряд, и нам приказано раздобыть побольше продовольствия. — Он посмотрел на мать Тамсин: — Вы обязаны отдать все, что потребуется, — так распорядился ваш король. Видите на знамени священного Грифона, знак его королевской власти?
Хиггин кашлянул:
— У нас, знаете ли, ферма бедная. Но если скажете, что именно вам нужно, я попытаюсь помочь.
— Я уже тебе сказал, старик, что нам нужна провизия, и как можно больше. Мука, овощи, птица, скот. Короче говоря, все, что у вас есть, — добавил он со смешком.