Нередко подруги приобретали дорогие украшения непосредственно на московской ювелирной фабрике, что на улице Лавочкина. При этом они, как правило, не расплачивались, а оставляли расписки, немалое число которых было изъято позднее из сейфа директора при аресте.
Не брезговали «девочки» и банальной спекуляцией носильными вещами. Поставки товара осуществляла Лидия Дмитриевна Громыко, жена министра иностранных дел, постоянно курсировавшая между США и Москвой.
Пользуясь дипломатической неприкосновенностью, она за один рейс умудрялась привезти такое количество шуб и прочей женской одежды, которого хватало, чтобы затоварить несколько столичных комиссионок.
А чего мелочиться, играть — так играть по-крупному!
Впрочем, деньги, и немалые, у Галины и Светланы водились всегда, источником коих была не только спекуляция драгоценностями и ширпотребом.
Испокон веков в Москву со всех концов страны приезжали тысячи обиженных и пострадавших справедливо или неправедно.
Наивные правдолюбцы шли в приемную ЦК КПСС, Прокуратуру СССР, Верховный Суд.
Искушенные и разуверившиеся — к Галине Брежневой и Светлане Щёлоковой.
Дело в том, что подруги могли способствовать принятию нужного просителям решения, даже не обращаясь к своим отцу и мужу. Они могли оказать покровительство и в освобождении от уголовного наказания, а нередко и содействовать назначению на некоторые посты в провинции. Зная это, все ходоки, обращавшиеся напрямую к Галине и Светлане, выкладывали на стол достаточное количество хрустящих аргументов с портретом Ленина для того, чтобы подруги тотчас принимались решать их проблемы. Они без устали работали под девизом: «Все средства хороши, но лучше — наличные!»
Кроме денежных вознаграждений за протекцию, «девочки» получали массу подарков, которые им привозили изо всех республик, краев и областей необъятной страны.
Ведь было же известно, что и генсек, а тем более глава МВД, патологически чувствительны ко всякого рода подношениям, а что же, их родные — дочь и жена — из другого теста? Да быть того не может!
В архивах Верховного Суда Российской Федерации хранятся протоколы допросов продавщицы буфета в столовой Центрального аппарата МВД СССР, которой министр Щёлоков продавал полученные в подарок элитные коньяки!
Брежневу и Щёлокову сближала не только неуемная страсть к драгоценным камням, но и постоянный поиск полных опасностей приключений. Было в этих страстях что-то из книжек ХIХ века о пиратах, ставших маркизами. Галя и Света строили свою жизнь не по классикам марксизма-ленинизма, а скорее — по «Графу Монте-Кристо».
Ирония, а может, издевка судьбы состояла в том, что Галина Леонидовна была удостоена высшей награды Советского Союза — ордена Ленина, втихую преподнесенного ей в 1978 году как подарок к 50-летнему юбилею.
Вручил награду член Политбюро, министр иностранных дел Андрей Громыко. Вернувшись из Нью-Йорка, где он участвовал в работе очередной сессии Организации Объединенных Наций, Андрей Андреевич прямо из аэропорта направился в Кремль и тут же был взят в оборот генсеком.
— Ну вот, Андрей, остались только мы с тобой, — сказал Брежнев, встречая соратника. — Принято коллективное решение наградить Галину Леонидовну Брежневу орденом Ленина, но все куда-то запропастились… Я, как ты понимаешь, не могу быть крестным отцом собственной дочери, так что награду будешь вручать ты!
Дело в том, что хотя на заседании Политбюро (Громыко на нем отсутствовал) члены и кандидаты единогласно проголосовали за награждение Галины Леонидовны, но в день торжества они так же единодушно и скоропостижно покинули Кремль…
…Авантюристки по натуре, Брежнева и Щёлокова вели бурную, разухабистую жизнь. Провернув очередную аферу с «брюликами», они отправлялись в заграничные вояжи вдохнуть тлетворного аромата загнивающего капитализма — уж больно был он дурманящий! И хотя появлялись они там инкогнито, но местным папарацци не составляло труда выяснить, «кто есть кто».
Подруги сами провоцировали репортеров светской хроники, появляясь в казино и других злачных местах в экстравагантных нарядах, расцвеченные драгоценностями, как рождественские елки — стеклянными шарами. А разовые чаевые, которыми «девочки» щедро одаривали гостиничную прислугу, швейцаров баров и ресторанов, равнялись недельному заработку квалифицированного рабочего таких концернов, как «ФИАТ» или «РЕНО»!
По возвращении на Родину пикники с шашлыками из осетрины чередовались с приемами в посольствах западных стран, куда Галину и Светлану неизменно приглашали как живые экспонаты Алмазного фонда. И дипломатические рауты, и выезды на пленэр заканчивались попойками со скандалами в столичных ресторанах «Метрополь», «Националь», «Узбекистан».
Интимные партнеры, — а у Галины, вдобавок, еще и мужья — менялись, как перчатки.
Достаточно назвать несколько известных имен: Евгений Милаев, Марис-Рудольф Лиепа, Игорь Кио, Борис Буряце, наконец, Юрий Чурбанов… А сколько было безымянных, которые пролетали в жизни Гали-Светы, как пассажиры в электричке в часы пик!..
Разумеется, информация обо всех проделках тандема «Галя-Света» бесперебойно поступала к Андропову, но до поры оседала в его сейфе. Но известие об ограблениях квартир Толстой и Бугримовой переполнило чашу терпения, и председатель КГБ решил, что наступила пора действовать…
Глава третья
«Медовая ловушка»
Комитет госбезопасности давно держал на примете человека азиатской внешности, который представлял бесспорный интерес в вербовочном плане. И было из-за чего: азиат имел устойчивые контакты с ближайшим окружением дочери генсека и ее подруги, жены министра внутренних дел. Буряце называл его своим другом, хотя за глаза дал ему прозвище «Урюк». Он активно занимался продажей валюты и контрабандных товаров, в основном японской видео— и аудиоаппаратуры и часов, а на вырученные деньги оптом приобретал золотые монеты царской чеканки, ордена времен Петра Великого и других российских императоров, а также изделия с драгоценными камнями. И надо отдать ему должное — толк в приобретаемых предметах он знал.
Однако, хотя азиат регулярно появлялся на валютно-бриллиантовой «бирже» в Столешниковом переулке и имел обширные знакомства среди ее завсегдатаев, единственное, что о нем было известно «коллегам по цеху»: он — узбек, проживающий в Ташкенте, а в Москву наведывается для продажи валюты и купли драгоценностей.
…В Столешников переулок были стянуты значительные силы разведчиков Службы наружного наблюдения. Каково же было их удивление, когда азиат вошел, как к себе домой, в… японское посольство в Калашном переулке! Выяснилось, что спекулянт, ни много, ни мало — советник по экономическим вопросам посольства Японии в Москве Иосихису Курусу.
К японцу срочно подвели агентессу экстра-класса Второго главного управления «Эдиту», выступавшую в роли эксперта Гохрана. Она сумела заинтересовать объект не только возможностью купить у нее большую партию военных регалий петровских времен и старинных золотых монет, но, что важнее, собственной персоной.
Получив сведения о профессии японца, Андропов утвердился в намерении привлечь иностранца к негласному сотрудничеству с органами госбезопасности, поэтому агентурная разработка Курусу проводились под жестким контролем председателя. Учитывая статус и особенности национальной психологии представителя Восточной Азии, Юрий Владимирович отдал указание завербовать его с использованием компрометирующих материалов.
* * *«Эдита» сумела настолько войти в доверие к японцу, что он открылся ей: под большим секретом сообщил, что является японским дипломатом. Контрабандой и золотовалютными операциями занимается ввиду крайней необходимости: нужны деньги для оплаты врачей, лечащих его ребенка. Рассказал также о своих регулярных поездках в Токио, Сингапур и Гонконг для доставки в Союз часов, ювелирных украшений, аудио— и видеоаппаратуры. Проблем при перевозке больших партий товара у него не возникает, так как он обладает дипломатическим иммунитетом.
Японец посетовал, что долгое время безуспешно пытается приобрести серебряный Константиновский рубль, за который готов отдать любые деньги. В этой связи он возлагает особые надежды на развитие отношений с «Эдитой» как с работницей Гохрана и готов выполнить все ее условия.
(Справка: Константиновский серебряный рубль, год чеканки 1825-й, изготовлен по недоразумению ввиду отсутствия информации о завещании императора Александра I. Константин, следующий после Александра, сын Павла I, формально должен был унаследовать престол. Однако из-за того, что он состоял в неравнородном браке с польской дворянкой Иоанной Грудзинской, его дети не могли претендовать на царский трон. По этой причине Александр I незадолго до своей кончины подписал манифест о назначении наследником младшего брата — Николая. По мнению экспертов, в мире на сегодня сохранилось лишь шесть подлинных экземпляров Константиновского рубля. Но даже подделки, датированные 1859–1860 гг., не смущают коллекционеров. Цена одной монеты на аукционе Sotheby’s в 1981 году достигала 100 тысяч долларов.)