Я шумно засопел, отыскивая фамилию щелкопера, и даже успел прочитать ее, но она отскочила от моей памяти, как резиновый мячик от стены, ибо в следующее мгновение мой взгляд выхватил пару строк из колонки происшествий, расположенных поодаль, где значилась фамилия Жанны. Пришлось прочитать сообщение не один раз, прежде чем до меня дошел смысл написанного. Он был ужасен. Жанна пыталась покончить с собой, бросившись под колеса идущего на скорости грузовика, и произошло это после нашего последнего разговора, утром следующего дня.
«Попыталась покончить» — я с надеждой ухватился за эту фразу. Если бы произошла трагедия, то лаконично значилось бы «покончила». Но оставался еще один из худших вариантов: она могла умереть в больнице.
Я схватил телефонный справочник и открыл на странице, где значились городские больницы. Ту, в которой она должна была находиться, вычислил сразу, ибо только в ней имелось травматологическое отделение. Позвонил в приемный покой.
— Скажите, к вам молодая женщина в травматологическое поступала? — и я назвал день происшествия и фамилию Жанны.
Сердцу становилось тесно в груди. В голове прочно обосновался худший из вариантов, и я не пытался даже открещиваться от него, так как для оптимизма не было никаких оснований.
— Да, поступала, — услышал я утвердительный ответ.
— Ну и?.. — я осекся, во мне все замерло, даже сильно стучавшее сердце приостановилось на мгновение.
— На момент поступления — состояние средней тяжести, — и вежливый голос начал перечислять многочисленные ушибы, упомянул про сотрясение мозга.
— Сейчас приеду! — выпалил я в трубку.
— Посещение больных с пяти до семи вечера.
— Сейчас приеду! — я уже не слышал того, что мне говорили.
Боже, как сложна жизнь, как трудно быть справедливым, как нелегко подчас отыскать грань между добром и злом, между долгом и отступничеством, между любовью и ненавистью! И кто подскажет, верен следующий шаг или нет? Кто рассудит в этом хитросплетении порывов, поступков, чувств? Каждый хочет быть честным, но есть ли оно, единое мерило честности? Можно ли жить в согласии с собственной совестью, даже если не нарушать закон? Трудно испить предназначенную нам чашу бытия, не расплескав попусту драгоценных капель. Сложна жизнь… и тем прекрасна.