– Где дети? – спросил я, глядя между ними.
– Саша поехал к твоим на выходные, – пробормотала Татьяна..
Я вышел в коридор. Музыка молчала, и почти все сотрудники редакции смотрели на меня. Я прошел сквозь их взгляды к двери. Возле стола охранника остановился:
– Веселитесь спокойно, неприятностей в этой газете больше не будет.
И вышел на улицу.
На дворе весна. И с этим не поспоришь. Хорошо жить на свете. И еще хорошо, что мужики не имеют права плакать. Неожиданно перед глазами встала картина: один из молодых местных политиков, подобрев от принятой дозы, спрашивает меня:
– А тебе не обидно, что мы, такие молодые, уже многого достигли, а ты – нет?
– Вы достигли? – глубокомысленно спросил я. – Это я достиг. У меня любимая жена, двое детей и интересная работа.
Защемило сердце. Я прижал его ладонью и почувствовал под рукой сотовый телефон, который мне дал Боря. Вот и пригодился. Я вынул из кармана телефон и набрал номер Давида Абрамовича.
– Да? – спросил Давид Абрамович.
– Добрый вечер, – поздоровался я. – Вы меня не выручите – очень нужна на часок машина.
– Добрый вечер, Саша, – сказал Давид Абрамович, – куда ее прислать?
– К редакции.
– Жди. Как выздоровеешь – заходи ко мне, поговорим.
Я сунул телефон обратно в карман и пристроился на ограждении.
Пусто и зябко в душе. Пусто и холодно. И что там впереди?
– Привет, Саша! – Дымченко шел в редакцию, но, заметив меня, резко изменил курс. – Как дела? Ты слышал про Лузьева?
– Слышал, – ответил я, – слышал. Ты иди веселись, потом поговорим.
– Саша, – Женька потоптался возле меня.
– Что?
– Отдел наш сегодня расформировали. Совсем.
– Туда ему и дорога, нашему героическому отделу расследований.
Возле меня остановилась Борина «девятка».
– Пока, Женя, – я помахал Дымченко рукой и сел в машину.
– Домой?
– К лесопарку. Улица Продольная.
Боря кивнул, и мы поехали. Я открыл глаза, когда машина остановилась. Приехали. Я вылез из машины, прошел к подъезду. Вспомнил и вернулся к машине.
– Чуть не забыл, – передай телефон Давиду Абрамовичу.
– Может, пусть у тебя пока побудет? – спросил Боря.
– Не нужно, ибо голым приходит человек в этот мир.
Я вошел в подъезд, подождал лифт и нажал кнопку с цифрой «восемь». На восьмом этаже я вышел из лифта и остановился перед дверью квартиры. Позвонил.
Дверь открыл Сан Саныч.
– Привет, – поздоровался он.
– Привет, – ответил я и вошел в квартиру.
– Папа пришел! – крикнул Сан Саныч в комнату.
– Здравствуй, мама, – сказал я, – не выгоните?
1996—1997 гг