Через несколько секунд он плавно нажал спусковой крючок.
К середине дня 31 декабря Настя с трудом держала себя в руках. Посредник больше ни разу не позвонил, от Гордеева не было никаких известий, и она чувствовала, что полностью утратила ориентацию в происходящем.
Она лежала на диване, отвернувшись лицом к стене, стараясь унять нервный озноб, и просчитывала варианты. Что могло произойти? Они узнали о Дьякове? Тогда можно ожидать, что вот-вот раздастся звонок в дверь и в квартиру ворвется обезумевший Ларцев с пистолетом в руках. Что еще могло случиться?
Как назло, телефонные звонки шли не переставая: друзья и знакомые поздравляли ее с наступающим Новым годом. При каждом звонке она дергалась, как от электрического разряда, сердце начинало колотиться где-то в горле, на ладонях выступала испарина. А они все не звонили…
Около восьми вечера наконец объявился Колобок. Голос у него был грустный.
– Как дела, Стасенька?
– Нормально, – как можно спокойнее ответила она. – А у вас?
– А у нас плохо. Женя Морозов погиб. Стажер твой Олег Мещеринов – тоже. Володя Ларцев тяжело ранен, боюсь, не выживет.
– О Господи…
У Насти подогнулись ноги, ей пришлось опереться рукой о шкаф, чтобы не упасть.
– Какой ужас. Что произошло, Виктор Алексеевич?
– Долго рассказывать. Давай-ка, деточка, бери своего рыжего гения да приезжай к нам. Надежда Андреевна моя напекла и наварила на роту солдат, праздник все-таки.
– Виктор Алексеевич, я не могу, честное слово.
– Можешь, Стасенька. Никто тебя больше не стережет.
– Как… Что вы… – изумленно пробормотала она.
– Вот так. Фистин арестован, дочка Ларцева освобождена, а депутат Государственной Думы Сергей Александрович Градов решил свою судьбу самостоятельно, без нашей помощи.
– То есть?
– Застрелился.
– Так что же, все? Все кончилось?
– Кончилось. Совсем не так, как мы хотели, но кончилось. Ты чего умолкла?
– Я плачу, – выдавила Настя сквозь слезы. Нечеловеческое напряжение отпустило ее из своих цепких лап, и наступила реакция.
– Ладно, поплачь. А потом одевайтесь и приезжайте. Здесь все обсудим.
Встреча Нового года в доме полковника Гордеева получилась грустной.
Виктор Алексеевич с женой и Настя с Лешей выпили шампанского и вяло поковырялись вилками в тарелках с вкусной едой. Никто и не пытался делать вид, что все в порядке. Надежда Андреевна, имеющая тридцатилетний стаж жены сыщика, все понимала без слов и при первом же удобном случае поднялась из-за стола.
– Вы уж отведите душу, поговорите, а мы с Алексеем пойдем фильм посмотрим. Мне сегодня принесли кассеты с какими-то Оскаровскими лауреатами.
Настя подняла голову и встретилась глазами с Лешей. Лицо у него было напряженное.
– Пусть Лешка останется, – попросила она Гордеева. – Он имеет право знать.
Начинать разговор никто не решался. И Насте, и Виктору Алексеевичу было одинаково тяжело и муторно.
– Дьяков и Фистин дали показания, – наконец произнес Гордеев. – Дьяков – пацан, всего-то и есть, что мускулатура. По эпизоду в квартире художника держится прежней версии: мол, ключи дал ему какой-то мужик и обещал заплатить, если он принесет из квартиры Карташова записку. Дальше все по схеме: не знаю, не помню, не видел. При таком раскладе ему и вменить-то нечего, если бы он хоть говорил то же самое, что и Карташову, мол, воровать пришел, можно было бы обвинить его в покушении на кражу с проникновением в жилище. А проникновение в жилище с целью поиска записки, не имеющей материальной ценности, – что с этим делать? Вячеслав Кузин, на квартире у которого обнаружили Надю, оказался владельцем машины, покрашенной точно в такие же цвета, как и автомобиль, сбивший Косаря, так что можно попробовать плясать от этой печки, чтобы раскрутить остальных. Фистин – тот покруче. Начал торговаться, обещал сдать нам какого-то всемогущего Арсена, который организовывал все убийства и похищение девочки. Это он пока своего друга Градова выгораживает. Вот сообщу ему, что Сергей Александрович покончил с собой, поглядим, чего он запоет. Никакого Арсена мы, конечно, не нашли.
– Но ведь он есть, – полувопросительно сказала Настя.
– Есть, конечно, – вздохнул Гордеев, – но ищи его свищи.
Растаял, как призрак на рассвете. И телефона, по которому Фистин с ним связывался, не существует. Одна надежда на Ларцева. Если он выживет, то, может, что-нибудь расскажет. Например, зачем он пошел домой к стажеру? И почему они стреляли друг в друга?
– Стажер был человеком Арсена, – твердо сказала Настя. – Теперь я уверена. Это он снял слепок с моих ключей, когда я вернулась из Италии и впервые заговорила о Бризаке. И он был у вдовы Косаря, забрал у нее записную книжку, а мне не отдал, потому что в ней были телефоны Бондаренко. Соврал, что потерял.
– Ну и что? Чего Ларцев с ним не поделил?
– Может быть, Ларцев узнал, что Олег – человек этого неуловимого Арсена, и думал, что он причастен к похищению Нади? – предположила она.
– Может, и думал, – согласился Гордеев. – Но тогда почему не поговорил с ним, не попытался узнать, где девочка, а с ходу принялся стрелять?
Мать Олега говорит, что они не обменялись ни словом. Есть еще вариант:
Ларцев мог узнать, что именно Олег убил Морозова, поэтому пришел расправиться с ним как с предателем. Тут разговоры не нужны. И ведь что обидно: ребята наши всего на полминуты не успели, они уже с лестницы выстрелы слышали.
– Не верю, – покачала головой Настя. – Прийти, чтобы убить на глазах у матери? Кто угодно, только не Володька.
– И я не верю. Перед тем как ехать к Олегу, Ларцев побывал в обществе охотников и рыболовов. Вероятно, ему срочно нужен был адрес Мещеринова, а Олег ему, наверное, сказал, что мать у него – охотница, и живет он на Ленинском проспекте. Такой способ добывания адреса оказался проще и эффективнее, чем возвращаться на Петровку и ждать стажера или через центральное адресное бюро устанавливать адрес. Есть другие версии?
– Пока нет. Но я буду думать. У меня какое-то нехорошее чувство, что всей правды мы в этой истории не узнаем никогда. А что случилось с Женей?
– С Женей, Стасенька, история некрасивая вышла. У него в сумке оказался блокнот с записями по делу Ереминой. Оказывается, он вел расследование самостоятельно, а от тебя информацию утаивал, хотел, наверное, сам убийц найти. Ты – в дерьме, а он весь в белом. В этих его записях достаточно всего, чтобы привязать Фистина и его команду к убийству Вики, так что хоть за это ему спасибо. Но, видно, вчера произошло что-то такое, что сделало его крайне опасным для посредника. Что именно – мы теперь никогда не узнаем. Паше Жерехову он ничего не рассказал, все меня дожидался. Вот и дождался. Хоть и не говорят о покойных плохо, но дурак он.
Нельзя правила игры нарушать, если играешь в команде. Это всегда плохо кончается. Заметь себе, его убили, даже не попытавшись выяснить, поделился ли он с кем-нибудь своим очередным открытием. Ты понимаешь, что это означает?
– Это была воспитательная мера, направленная в том числе и против меня, – ответила Настя. – Мол, мы слов на ветер не бросаем, ты пообещала, что больше никто ничего предпринимать по убийству Ереминой не будет, и не выполнила. Вот тебе наглядный урок. Господи, какие же они чудовища, если способны убить человека только для того, чтобы кому-то что-то доказать! Морозова убил Олег?
– По всей вероятности. По крайней мере, у стажера найден пистолет с глушителем, а экспертиза будет готова только после праздников. Боже мой, Боже мой, – Виктор Алексеевич покачал головой и устало оперся лбом о кулак, – неужели я совсем не гожусь для этой работы? В мальчишке-стажере врага не разглядел. Володьку упустил. Ведь своими же руками толкнул его прямо в пасть к зверю, а подстраховать как следует не сумел. Все надеялся на его профессионализм да на наружников. Если бы они его не потеряли, может, все по-другому обернулось бы. Не прощу себе до самой смерти. Не первый раз людей теряю, но так грубо я еще никогда не ошибался.
– Не стоит так казниться, Виктор Алексеевич, – попыталась утешить его Настя. – Если бы у вас было достаточно помощников и после того, как Ларцева потеряли, вы могли бы послать людей в десять адресов одновременно, трагедию можно было бы предотвратить. А так…
– Знаешь, о чем я сейчас подумал? – вдруг оживился Гордеев. – Почему Олег, все время мешавший нам установить истину, вдруг рассказывает мне всю правду о Никифорчуке?
– И почему же?
– Да потому, что мы с тобой играли вслепую, а гол все-таки забили. Мы поссорили Градова с посредником, и тот перестал ему помогать. Ты думаешь, мы случайно два месяца топтались на месте, а потом в течение суток всех переловили? Посредник устранился от дела, и вот результат. Мы поссорили посредника с Фистиным, и благодаря этому спасли девочку, хотя и руками дяди Коли.