Гостиница «Аю-Даг», 6 сентября 2014 года
Елена Владимировна Мельникова
администратор гостевого корпуса «Аю-Даг», работает в «Артеке»17 лет
Сын, две внучки
Хозяйка дома царственной походкойВстречает вас с улыбкой на губах,Приятный голос, ровный, но не кроткий,И тут же озабоченность в глазах.
Принять и записать, показать номер, Сказать о том, где завтрак и обед, Что море, горы, край вам душу тронут, А Крым—Артек оставит в сердце след.
Ободрить молодых, поднять их рейтинг,К коллегам знающим адресовать,Чувств не жалеть для тех, кто в мыслях светел,Чей опыт, знанья нужно уважать.
Всё это потому, что здесь, в «Артеке», Ей дорог каждый человек и куст, Её семья сроднилась с ним навеки — Жизнь не представить, если будет пуст.
В шестнадцать лет здесь мама оказалась(Позже «Артек» стал родиной детей),Полвека в нём столовой занималась:Заведовать пришлось, кормить людей…
Папа – водитель, не простой, а классный: По серпантину ездить нелегко, Возил детей и груз шофёр отважно И не стонал, что это тяжело.
Дитя «Артека», дочь их, ценит честность,Чёткость в работе, красоту, уют,А гости «Аю-Дага» – краю верность,Где её внучки продолжают род. 9.10.2014
Поднимаюсь на этаж, пытаюсь справиться с замком в двери номера (это часто для меня проблема), не получается. На помощь тут же приходит артековка по зову сердца, приехавшая сюда почти 30 лет назад по комсомольской путёвке, теперь горничная Татьяна Васильевна.
Татьяна Васильевна Солодуха
(1962 г.) горничная гостиницы «Аю-Даг»
Дочь: Полина, 27 летСын: Андрей, 24 года
Со строителей отрядом29 лет назадТанечка в «Артек» попала,В этот, полный детства, сад.
На линейке волновалась Так, что и не передать, Чувство в памяти осталось, Даже близким не понять.
Здесь случилась с мужем встреча,Дочь и сын в их жизнь вошли,Сложности, «Развала» речиС честью всей семьёй прошли.
Сын – юрист, в прокуратуре, Дочь – психолог, Крым – их дом, Но в семейном добром споре Каждый стоит на своём:
Для детей «Артек» курортный,Место отдыха, не жизнь,Для неё он трепет юныйС вечной просьбой: «Возродись!» 13.10.2014
Оставляю вещи и, решив тут же идти в «Прибрежный» (в 1963 году первым лагерем для меня был «Прибрежный»), спускаюсь вниз. Елена Владимировна (администратор) меня отговаривает и разъясняет, что время обеда и мне лучше зайти в кафе: там обо мне уже знают, накормят. Решаю, что после суточной тряски в автобусе, перед «неизвестностями», которые могут ждать в лагере, следует воспользоваться её советом.
В кафе меня приветливо встречает Анечка (Анна Валерьевна Баришполец) – красивая юная сотрудница, которую нисколько не смущают ни скромный заказ, ни поспешность посетителя. Позже выясняется, что в зале в основном работает молодёжь. И, несмотря на разные пути попадания в «Артек», они осознают, кто такой артековец.
Анна Валерьевна Баришполец
28 лет, работает в кафе гостиницы «Аю-Даг»
Внешность, манеры привлекают,Гости лишь Анечкой зовут,Что родина – Донбасс, не знают,Не говорит – вдруг не поймут.
Квартира съёмная, есть дочка, В Крыму жизнь строит насовсем, Возврат давно уже отсрочен — Климат и море стали всем.
Приезд – в 2004-омНа практику, балл – «хорошо»,Вдруг приглашенье на работу —С тех пор «Артек» в судьбу вошёл.
Сейчас кафе, учёба в вузе, Четвёртый курс, экономист, Дом, быт, но даже в этом грузе Её «Артек» высок и чист. 2.11.2014
Вадим Владимирович Тюльканов
25 лет, работает официантом в кафе гостиницы «Аю-Даг»
В белой рубашке, чёрных брюках,Он носится с веранды в зал,В лице нет негатива, скуки,Помнит, что столик заказал.
В «Артеке» он 4 года, Сам местный, родина – Гурзуф, Всё дорого: земля, природа И даже к морю каждый спуск.
Мечтал учиться, кончив школу,Историком хотелось быть,Не получилось не по баллу —Средств не было в семье учить.
«Артек» Вадиму дал работу, А он ему что-то важней: Преданность делу и заботу О заповеди: Для людей! 2.11.2014
Перекусив и получив предупреждение, что берегом не пройти, так как закрыта калитка, выхожу из гостиницы.
Из Интернета знаю о запущенности «Прибрежного», но представить этого не могу. В моей памяти, сознании он ослепительно солнечный, в сияющей новизне современнейших корпусов и скульптур Эрнста Неизвестного. С ивой и золотыми рыбками в бассейне столовой. С ухоженными площадками для отрядных дел и убегающими к морю дорожками. С незабываемым видом на море и Адалары. «Прибрежный» с Д. Б. Кабалевским на площадке перед «Байкалом» за пианино, с космонавтами на утренней зарядке, с моим первым Первым отрядом в «Артеке» после возвращения с первого дежурства на эвакобазе.
«Прибрежный» в начале 1960-ых. Из Интернета
Понимаю, что нужно двигаться вправо от Аю-Дага, «натыкаюсь» на решётку забора, за которой красивый, но абсолютно безлюдный бассейн. Непроизвольно вспоминаю споры о необходимости их у моря, голоса «за» (для обучения плаванию), и сегодняшняя реальность, подтверждающая сомнения.
6 сентября 2014 года
Бассейн у моря… Он прозрачен,Красив, но вот вопрос: Зачем?Смешно теперь об этом спорить…Только пустует он совсем.
Иду быстро: боюсь не успеть до темноты, но не остановиться около него не могу. Всплывают фотографии путешественников среди огромных кактусов в экзотических странах и наши крохотные на окне.
6 сентября 2014 года
Кактус в «Артеке» необычен,В ярких «редисочках» когдаА дома, на окне, привыченВ мелких «шиповничках» плода.
Заглянув в «Морской», выхожу наверх; вдоль узенького тротуара кипарисы. На память приходит: 1960-ый год (мне восемнадцать лет), Крым, после дороги по серпантину моё внимание обращают на кипарисы. В ответ измождённо: У нас пирамидальные тополя!
Кипарисы… Они здесь повсюдуУкрашают, как стражи стоятК ним вниманье, как к крымскому чуду, —Всем при въезде о них говорят.
Дохожу до одного из КПП, спрашиваю, как пройти в «Прибрежный», получив краткий ответ, иду и скоро понимаю, что придётся пробираться сквозь сцепившиеся заросли. В какой-то момент становится жутковато, спасает встреча с молодым человеком (рада ещё раз поблагодарить его): он говорит, что нужно перейти через речку. Перехожу, но легче не становится: кругом запах, сушь и запустение, одёргиваю себя: «Ты это знала из Интернета, нужно было не фантазировать, а доверять тем, кто уже это видел…». Ищу столовую, чтобы сориентироваться, не нахожу (позже узнала, что её давно разобрали). Фотографирую несколько корпусов (менее сиротливо на меня смотрящих) и удручённая, но не оставляющая надежды в лучшем состоянии увидеть свой второй лагерь: «Кипарисный», ухожу.
6 сентября 2014 года
Бурлящим был в 63-ье,Архитектурой поражалСлыл притяженьем всех на свете —Прошло полвека – пустым стал.
Добравшись до гостиницы, кратко делюсь увиденным; в ответ слышу о реконструкции, о воссоздании лучшего, о перезагрузке… «Доползаю» до лифта, предварительно выяснив – разрешены ли в номере «постирушки», и «сваливаюсь», сквозь полудрёму сна осознавая, что не в мечтах, а в реальности встретилась с дорогой мне землёй. «Успокаиваю» Васильева, Дыскину: Лагеря обязательно восстановят, они будут ещё красивее, чем были… Просыпаюсь, как от толчка: Ты же не постирала! Сразу мелькает: Как в вожатский год. «Санитарные дела» удерживают до полуночи (стараюсь всё делать тихо, чтобы не побеспокоить соседей).