Варвик (останавливается, смотрит на Жанну) Вы плачете?
Жанна. Нет, ваша светлость.
Варвик. А я-то шел вас поздравить! В конечном счете процесс кончился благополучно. Я уже говорил об этом Кошону, я очень, очень рад, что вы отделались от костра. Не говоря уж о моей личной к вам симпатии — костер, как вам известно, — это чудовищные страдания, а страдания всегда бесполезны и неизящны, — словом, я считаю, что мы все в равной степени были заинтересованы в том, чтобы вы избежали мученического конца. От души поздравляю вас. Вопреки вашему низкому происхождению, вы вели себя просто превосходно. Джентльмен всегда готов умереть, когда надо, за свою честь или за своего короля, одни лишь простолюдины дают себя убивать ни за что ни про что. И, кроме того, я от души позабавился, когда вы одержали верх над этим инквизитором. Мрачная личность! Больше всего на свете ненавижу таких вот интеллектуалов! Какие отвратительные животные эти господа аскеты. Вы действительно девственница?
Жанна. Да.
Варвик. Ну ясно. Никогда женщина не могла бы так говорить, как говорили вы. Моя невеста, она живет в Англии и к тому же весьма чистая девушка, она тоже рассуждает совсем как мальчишка. Такая же неукротимая, как вы. Знаете индийскую поговорку: девушка и по воде пройдет! (Короткий смешок.) Вот когда она станет леди Варвик, тогда посмотрим, будет ли она продолжать в том же духе. Девственность — это фактически состояние благодати. Мы восхищаемся этим, но, на нашу беду, встретив непорочную деву, спешим превратить ее в женщину и еще требуем, чтобы чудо продолжалось… Мы просто безумцы! Когда кончится эта кампания, надеюсь, это не за горами, — да было бы вам известно, ваш Карл уже окончательно нокаутирован, — я вернусь в Англию и совершу именно то безумие, о котором только что говорил. Варвик-Кастл — великолепный замок, правда, чуть великоват, отчасти слишком суров, но зато очень красив, у меня там конный завод — я вывожу прекрасных скакунов. Моя невеста чудесно ездит верхом, хуже, чем вы, но все-таки чудесно. Она будет там очень счастлива. Будем охотиться на лисиц, устраивать пышные празднества. Очень сожалею, что в силу кое-каких обстоятельств я лишен возможности пригласить вас туда. (Справившись с мгновенным смущением.) Вот и все. Я непременно хотел нанести вам этот визит вежливости, ну, знаете, как пожимают руку противнику после матча… Надеюсь, я вам не помешал? Ну, как теперь ведут себя мои люди, прилично?
Жанна. Да.
Варвик. Вас безусловно переведут в церковную тюрьму. Во всяком случае, все то время, которое вы пробудете здесь, не колеблясь сообщайте мне сразу же о любой некорректности с их стороны. Я велю вздернуть любого хама. Набрать армию из одних джентльменов мы не в силах, но стремиться к этому обязаны. (Раскланивается.) Мадам… (Направляется к двери.)
Жанна (окликает его). Ваша светлость!
Варвик (оборачивается).^?
Жанна (не подымая на него глаз). Скажите, было бы лучше, если бы меня сожгли?
Варвик. Я уже говорил вам, что для правительства его величества это одно и то же.
Жанна. Нет. Для меня?
Варвик. А для вас это никому не нужные страдания. Нечто безобразное. Нет-нет, никак не лучше! Поверьте, в этом было бы нечто вульгарное, простонародное, отчасти даже глупое — умереть во что бы то ни стало, лишь бы поразить людей своим мужеством и выкрикивать с вершины костра проклятия.
Жанна (тихо, как бы про себя). Но ведь я-то сама из народа, я глупая… И потом, моя жизнь не такая красивая, как ваша — гладкая, прямая, тут война, там охота, празднества, красавица невеста. Что же останется на мою долю, когда я перестану быть Жанной?
Варвик. Бесспорно, особенно веселой жизни они вам не устроят, во всяком случае, на первых порах. Но, знаете, со временем всегда все улаживается.
Жанна (бормочет). А я не хочу, чтобы все улаживалось… Я не хочу дожидаться вашего «со временем». (Встает, как сомнамбула, глядя куда-то вдаль.) Вы представляете себе Жанну, которая доживет до того, когда все уладится… Жанну, выпущенную на свободу, возможно, даже прозябающую при французском дворе на скромной пенсии?..
Варвик (раздраженно). Но я же вам сказал, через полгода никакого французского двора не будет.
Жанна (с коротким страдальческим смешком)…Жанну, все принявшую, Жанну раздобревшую, Жанну, превратившуюся в лакомку… Можете представить себе Жанну нарумяненную, в модном головном уборе, шагу не умеющую ступить в пышных юбках, с собачонкой на коленях, Жанну, завлекающую кавалеров, а может быть, даже Жанну замужнюю?..
Варвик. А почему бы и нет? Так или иначе, нужен какой-то конец. Вот, например, я сам собираюсь жениться…
Жанна (вдруг кричит другим голосом). А я не хочу никакого конца! Особенно такого! Никаких счастливых концов, никаких концов, которым нет конца! (Вскакивает и зовет.) Мессир Михаил-архангел! Святая Маргарита! Святая Екатерина! Можете сейчас молчать сколько угодно. Но ведь родилась я именно в тот день, когда вы со мной впервые заговорили. Стала жить лишь с того дня, когда совершила то, что вы повелели мне совершить верхом на коне, со шпагой в руках. Вот это настоящая Жанна, только она и есть Жанна! А не та, которая распухнет, побледнеет и станет заговариваться в своей келье или же, если ее освободят, сумеет уютненько устроиться, не та, которая свыкнется с жизнью… Ты молчал, господи, а эти священники говорили одновременно, все запутали своими словами. Но когда ты молчишь, господи, — ты ведь сам объявил мне вначале об этом через монсеньера Михаила-архангела — тогда как раз ты и доверяешь нам больше всего. И ждешь, чтобы мы все взяли на себя… (Выпрямляется, становится даже выше ростом.) Так вот, беру все на себя, господи! Все беру на себя! Возвращаю тебе Жанну такую, как она есть и какой останется навсегда! Зови своих солдат, Варвик, зови своих солдат, слышишь, зови быстрее! Отказываюсь от отречения, отказываюсь от женского платья, их костер не пропадет зря, наконец-то и у них будет праздник!
Варвик (с досадой). Прошу вас, без этих безумств. Я вполне удовлетворен приговором, я вам уже это говорил. И, кроме того, пытки внушают мне отвращение. Я был бы не в силах видеть вашу смерть.
Жанна. Придется тебе набраться мужества, дружок, у меня-то его хватит. (Глядит на его побледневшее лицо, берет за плечи.) А ты очень мил, хоть мордочка у тебя и джентльменская, только, видишь ли, ничего не поделаешь, мы с тобой разной породы. (Неожиданно гладит его по щеке и уходит с криком.) Солдаты! Солдаты! Эй, англичане! Верните мне мой мужской костюм, и, когда я надену штаны, зовите их всех, этих попов! (Продолжая кричать, уходит.)
Варвик (остается один, вытирает щеку и бормочет). Как все это неуместно! И вульгарно! Нет, с французами решительно нельзя иметь дело…
Внезапно раздаются громкие возгласы.
Голоса. Смерть колдунье!
— Сжечь еретичку!
— Смерть! Смерть! Смерть!
Все персонажи пьесы быстро выходят с факелами в руках, громко требуя смерти Жанны, сзади идет палач, с помощью двух английских солдат он тащит Жанну. За ними следует бледный как полотно Ладвеню. Все это поспешно и жестоко, как убийство. Палач с чьей-то помощью — возможно, ему помогает Фискал — складывает из стоящих на сцене скамеек костер. Жанну втаскивают на костер, привязывают к столбу, прибивают над ее головой позорную надпись. Толпа ревет.
Голоса. К столбу ведьму!
— К столбу! Обрить наголо солдатскую шлюху!
— К столбу! К столбу! Сжечь ее!
Варвик (раздраженно). Глупо! Как глупо! К чему нам этот эпизод?!..
Жанна (кричит с костра). Распятие! Сжальтесь, дайте распятие!
Фискал. Никаких распятий ведьме!
Жанна. Молю вас, распятие!
Кошон (Ладвеню). Ладвепю! Бегите немедленно в приходскую церковь.
Ладвеню убегает.
Фискал. Это не положено. Неужели вы не будете протестовать, мессир инквизитор?
Инквизитор (бледный, глядит на Жанну). С распятием или без распятия пусть замолчит и поскорее! Посмотрите, как она презирает нас с высоты своего костра! Неужели мы так никогда и не восторжествуем над ним?
Жанна (кричит). Распятие!
Английский солдат (связывает крестом два прутика и кричит Жанне). Держи, дочка! Осточертели мне эти попы! Эта девушка, как и все, имеет право держать в руках крест!