Пранцысь. Да, да, пане добродею, когда-то иначе было. (Достает бутылку и пьет, а потом дает Степану.) Собственно, пустяки, вось-цо-да, было, а ты, сват, выпей, чтобы то, что было, память позабыла.
Степан пьет. Пранцысь придерживает бутылку, чтобы тот не выпил лишнего.
Степан (вытирая усы и сплевывая). Щиплется, чтоб ее нелегкая!
Пранцысь (пряча водку). Ага, вось-цо-да, щиплется, собственно, потому, что чужая, пане добродею.
Оба закуривают.
Альжбета (Агате). А завтра, сватья, будете на ярмарке?
Агата. Да надо будет как-либо дотащиться.
Явление 9-е
Те же и Павлинка.
Павлинка (входя, Альжбете). Может, мама, положили бы сыр под гнет, потому что он до завтра не отожмется.
Альжбета. Успеется… Дай мне с тетей наговориться.
Павлинка. Идите, идите, мамочка, а я за вас с тетей поговорю.
Агата. Идите, сватейка, туды-сюды, не обращайте на меня внимания. Мы тут с Павлинкой обождем вас.
Альжбета (выходя). Ну, как хотите.
Павлинка и Агата садятся на сундук и оживленно о чем-то разговаривают.
Явление 10-е
Павлинка, Степан, Пранцысь, Агата.
Степан. Знаете, сваток, этого… этого… как его, а чтоб тебя. (Павлипке.) Павлинка, как этот зовется, что меня сегодня подмазывал?
Павлинка (вспоминая). Как же его, как? Кажется, Бык. Бычок.
Степан. Ага, он, он. Нет, не так! Быковский, коханенькая-родненькая, вот как! Пан Адольф Быковский. (Пранцысю.) Видишь, сваток, он, значится, подбирается к моей Павлинке. Что ты на это?
Пранцысь (доставая водку). Пустяки, пустяки, пане добродею. Собственно, бычок, вось-цо-да, и больше ничего. (Пьет и дает водки Степану.)
Степан (выпив). Завтра, таким манером, приедет понюхать, как и что, так и сваток со сватьей загляните к нам. Коханенький-родненький, может, торг будет налаживаться, то закинешь какое словцо. Смотрите приезжайте.
Пранцысь. Пустяки, пане добродею. И прийти можно. Собственно, близко, вось-цо-да.
Степан. Близко-то близко, да чтоб не было склизко: как будто дождь собирается.
Павлинка (с места). А папа коня поил?
Степан. Нет, коханенькая-родненькая. Сейчас пойду. (Пранцысю.) Может, вместе со сватом пойдем? Я своего напою, а сват своего посмотрит, хорошо ли привязан.
Пранцысь. Пустяки, пане добродею. Собственно, женка довезет, если кобыла убежала. (Агате.) Правда, баба?
Агата (с места). Что правда?
Пранцысь. Собственно, если б кобыла убежала, так ты меня довезешь домой, пане добродею.
Агата. А чтоб ты, туды-сюды, боками ездил! Иди скорей, посмотри! Это и у меня из памяти вылетело.
Степан. Пойдем, коханенький-родненький.
Обнимаются и, покачиваясь, выходят, напевая:
Чего ж нам не петь,Чего ж не гудеть,Коли в наших хатахПорядок есть…
Явление 11-е
Павлинка, Агата.
Павлинка. Но если ж я его люблю, тетенька!
Агата. Мало ли что, детка, туды-сюды, любишь его, а если отец не хочет, так подумай, что скажут люди, если пойдешь против воли родителей.
Павлинка, А что люди? Не они с нами жить будут, и после моей смерти не им за меня страдать. Поговорят, поговорят, да и перестанут, как намозолят языки.
Агата. Как знаешь, моя детка. Что ж, я, туды-сюды, ничего посоветовать не могу.
Павлинка (заломив на коленях руки). Когда он такой хороший, такой умный, что и слов нет.
Агата. Все они хорошие, пока не возьмут девушку в свои руки, а как возьмет, тогда на иной лад, туды-сюды, заиграет, а ты пляши под его дудку. И мой, пока сватался за меня, был смирен, как теленок, а когда женился, так стал настоящим волком.
Павлинка (не обращая внимания на слова Агаты). Книжки мне приносил… Хорошо так обо всем рассказывал… как надо жить, как надо всех людей любить, и много, много чего. И любит же он этих людей совсем не так, как мы их любим. Ведь надо знать, сколько мой папа наговорил на него всякой напраслины, очернил, а он хоть бы что. «Известно, говорит, человек: ему показалось что-то или не понравилось, оттого и злится. У нас, говорит, все идет не так, как надо. Люди, говорит, у нас как звери: друг на друга бросаются, друг друга травят, подзуживают, ненавидят. С малых лет, говорит, привыкают жить в ненависти, с малых лет учат их этому и дома и в людях. Слепые, говорит, все слепые. Не имеют друг к другу никакой жалости, хотя всех их давят нищета и всякие напасти».
Агата. Слыхала я, слыхала о нем не раз. Очень уж, говорят, туды-сюды, умный и хороший он.
Павлинка (оживившись). А что, разве неправда? И все было бы хорошо, если б не этот папа: что хочешь делай с ним.
Агата. Надо, детка, обождать, авось, туды-сюды, перемелется и все хорошо будет.
Павлинка. Третий год, тетенька, ждем, и ничего не выходит. Третий год дрожу и жду той минутки, чтобы только с ним увидеться. Повешусь, тетенька, повешусь, если меня с ним разлучат.
Агата (крестясь). Во имя отца и сына! Туды-сюды, что ты, Павлинка? Побойся бога говорить такие слова к ночи! Тьфу! Мать пресвятая!
Павлинка (показывая). Если тут, тетенька, сердце болит, что жить не могу. Такой он миленький, такой красивенький, такой послушный… (Засмотревшись вдаль.) Когда они с папой были еще в ладах, придет, бывало, воды за меня принесет, дров наколет. Не посмотрит на то, что учился наукам, а теперь сам учит и больших и малых. Никогда от него дурного слова не слыхала. Знаете, тетенька, так и хочется с кем-нибудь о нем говорить и думать без конца. И почему я такая несчастная? (Со слезами.) Родной отец хочет оторвать меня от того, кто мне теперь милее всего, — жизни, родного дома, целого света. И почему я такая несчастная?
Агата (прижимая к себе Павлинку, сквозь слезы). Тише, моя детка, тише. Не горюй, не печалься, миленькая. Как-нибудь все устроится. Всевышний бог, туды-сюды, милосерден и о твоей тяжкой доле не забудет.
Павлинка (как бы очнувшись). Ну, будь что будет, — я своего добьюсь или сгину, чтоб и следа не осталось.
Агата. А все-таки скажи мне, детка, почему твой папа так на него взъелся?
Павлинка. Потому… потому, что Яким из мужиков…
Явление 12-е
Павлинка, Агата, Степан, Пранцысь.
Пранцысь (за дверью). Пустяки, вось-цо-да. Никуда не делась. Я знаю, собственно, убежала домой, пане добродею.
Степан и Пранцысь входят в комнату.
Степан. И надо же было свату так плохо ее привязать, да еще в такую темень.
Агата (схватившись). Кого привязать?
Пранцысь. Кобылу, кобылу, пане добродею. Не тебя же, вось-цо-да.
Агата. Так где же кобыла?
Пранцысь (доставая бутылку). Собственно, нет кобылы, где была, вось-цо-да, пане добродею.
Агата (подбегая к Пранцысю с кулаками). Так чего же ты, туды-сюды, некрещеная кость, расселся, как в своей хате?
Пранцысь (потягивая из бутылки). Пустяки, пустяки, вось-цо-да. Окрестим, собственно, пане добродею, если некрещеная.
Агата (хочет вырвать бутылку, Пранцысь не дает). Вот я тебя сейчас, туды-сюды, как окрещу этой фляжкой по голове, так и своих не узнаешь, несчастный ты «вось-цо-да». (Плачет.) А, боже ж мой, батюшка мой! За что меня покарал этим, туды-сюды, пьяницей, этим лодырем, этой культяпой мордой, этим… этим…
Явление 13-с
Те же и Альжбета.
Альжбета (вбегает, держа в руке мешочек с творогом). Что у вас тут случилось, мои миленькие?
Павлинка. Дяденькина кобыла убежала, или ее кто украл. (Садится на кровать и шьет.)
Альжбета (Пранцысю). Так чего же, сваток, ждете? Бегите скорее домой, — она, верно, там; это ей не впервой.