«Я волнуюсь, читая стихи…»
Я волнуюсь, читая стихи:не слова, а прозрачные слёзы!Все твердят, что пришли от сохи,что вчера ещё слезли с берёзы.
О родной вспоминают стезе,где зады поросли лопухами.Так и видят себя в картузеи в рубахе с шестью петухами.
И живут, разрывая сердцапод трамвайно-троллейбусный грохот.Эх, найти бы того подлеца,что насильно отправил их в город!
Я найду его. Зол и речист,я прорвусь через сто кабинетов.Я в лицо ему брошу: «Садист!Ты за что же так мучишь поэтов?
Ты же слышишь, как стонет стило!Здесь их жизнь и больна, и кабальна!Отпусти ты их с миром в село.Посади ты их там на комбайны…»
ПЛОВЕЦ
Что с классиком меня роднило?Я гимны звучные слагали, правя тяжкое кормило,челна ветрило напрягал.Hо вихорь злой взревел в фиорде,и мне, Господнему рабу,ветрилой хрястнуло по морде,потом кормилой по горбу…
ПРОЗАИК
Проклятый быт, старания утроив,мне сочинять мешает не впервые.Не успеваю полюбить героев.В итоге — падлы. Прямо как живые.
ПАМЯТHИК
Exegi monumentum
Здесь памятник стоял — превыше пирамиды,но по нему прошла народная тропа.Из праха чуть видны чугунные ланиты,а метрах в двадцати — чугунная стопа.Здесь памятник стоял — куда прочнее меди,красуясь на манер известного столпа.Hо что же от меня останется в предмете,когда по мне пройдёт народная тропа?
РИФМА
Событья, факты, вереницы числ —всё ерунда, но вот в житейском гамедва слова перекликнутся слогами —и мир внезапно обретает смысл.
«Возопишь, ударяя в грудь…»
Возопишь, ударяя в грудь,или в рот наберёшь воды —обязательно с кем-нибудьненароком сомкнёшь ряды.И такого наговорят —не докажешь ведь ни хрена…У меня один только ряд.И шеренга — тоже одна.
КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ
Какое счастье: при свечетворить во славу русской речии лечь на снег у Чёрной речкипри секунданте и враче!Ни секунданта, ни врача —убит каким-то нижним чиномпо незначительным причинам,а то и вовсе сгоряча…
«Слова — достойны, речи — гладки…»
Слова — достойны, речи — гладки,и всё не врубимся в одно:что гений — это недостатки,каких нам сроду не дано.Дразня, круглятся, что орехи,из безупречной шелухиих гениальные огрехии гениальные грехи.
ПРОЗА
Убить героя — значит пощадить.Заметьте: чем талантливей прозаик,тем он героя медленней пронзаетсобытьями, затем чтоб ощутитьв подробностях и боль его, и трепет.Так вот: дышу надеждою простой,что жизнь мою задумывал и лепитне Достоевский. Даже не Толстой.
«Да, вырождается москаль…»
Да, вырождается москаль:утрачен стыд, барыш возжаждан.И мне твердят: «Не зубоскаль,но исправляй своих сограждан!»Легко сказать! Грустят в пылиКрылов, Державин… Если дажеони исправить не смогли —то мне-то, грешному, куда же!
«В соседней камере спроси…»
В соседней камере спросииль у омонов:писатель, скажут, на Руси —один Лимонов.У остальных и стиль, и прыть,и морды глаже,но как-то не за что «закрыть» —не за слова же!
«В нашем нынешнем дерьме…»
Тот — писатель, кто полезен.
Владимир МаяковскийВ нашем нынешнем дерьме,громоздящемся бугристо,тот писатель, кто в тюрьме.Остальные — беллетристы.
«Перед книжною горой…»
Перед книжною горойсуетится покупатель —и забавный показательвыявляется порой:чем трусливее герой —тем отважнее читатель,чем трусливее читатель —тем отважнее герой.
РАЗГОВОР С ЧИТАТЕЛЕМ О ПОЭЗИИ
А между тем за край одежды
Прохожий дёргает его…
А. С. Пушкин— Стой, хороший господин,стоп!Почему в тебе одинстёб?Всё в прикольные стишикрен,а чего-то для души —хрен!— Не бери меня на стоп,лох!Это чем же тебе стёбплох?Ты вглядись на мандражев быт:чуть проникнешься — и вжевбыт!
ПОЭЗИЯ
Разъявши на случайные словасебя и мир, мы породили разум —и вот собрать пытаемся по фразамвсё то, что развалили однова.
МИНОРНАЯ
Послушай, нас с тобой не пощадят,когда начнут стрелять по площадям.Не уцелеть нам при любом раскладе.Дошлют патрон и зла не ощутят
Послушай, нам себя не уберечь.Как это будет? Вот о том и речь:вокруг тебя прохожие залягут —а ты не догадаешься залечь.
Минуя улиц опустевший стык,ты будешь бормотать последний стих,наивно веря, что отыщешь рифму —и все грехи Господь тебе простит.
Живи как жил, как брёл ты до сих пор,ведя с собой ли, с Богом разговор,покуда за стволом ближайшей липыне передёрнут новенький затвор.
ИЗ КНИГИ ПЕРЕМЕН
«Мир — сотворён. Границы — отвердели…»
Мир — сотворён. Границы — отвердели.Который раз по счету сотворён?И, верно, не на будущей неделеочередной великий сдвиг времён.
И потому-то думается людям,что неизменен будничный уклад.И мы живём. И мы друг друга судим.И кто-то прав. И кто-то виноват.
Сумеем ли за малое мгновеньепонять, что ни один из нас не прав,когда Господь для нового твореньясмешает с глиной контуры держав?
«Сменили строй — как имя-отчество…»
Сменили строй — как имя-отчество,а изменились ненамного:тогда — обожествляли общество,теперь — обобществляем Бога.
1991
Встаёт освобождённое дерьмонад Родиной моей девятым валом,смывая монументы и дома.Теперь уже, конечно, всё равно,но чем, скажите, жизнь плоха была вамв стране порабощённого дерьма?
АРИСТОКРАТ
(декламируется надменно)Когда среди родных равнинпарткомы рушились,во мне проснулся дворянин —во всеоружии-съ!Теперь, не в силах пренебречьдворянской честию,за непочтительную речь —по морде съездию!
НЕУДАЧНИК
Сорок лет я прожил сдуруэтаким манером:собирал макулатуруюным пионером,на субботники вылазиллетом и зимою,никаких внебрачных связей —жил с одной женою.«Ни единого прогула!»«Всё преодолеем!»…Чтоб тебя перевернуловместе с мавзолеем!
К ВОПРОСУ ГРАЖДАНСТВА
Бывшие наши республикибрызнули врозь картечисто,но вновь обретённым Родинамвсе преданы аж до писка!Мы говорим: «прописка» —подразумеваем «Отечество».Мы говорим: «Отечество» —подразумеваем «прописка».
ЗАЩИТНИК
Ты принимаешь новую присягу —невольный трепет жил.Трёхцветному служи отныне стягу,как красному служил.Поверя в седовласого мессиюи в святость новых уз,ты точно так же сбережёшь Россию,как уберёг Союз.
«Было чувство пустоты…»