Вопль второй
РЕЧЬ КАПИТАНА
Балабона судьба им послала сама: По осанке, по грации — лев!Вы бы в нем заподозрили бездну ума, В первый раз на него поглядев.
Он с собою взял в плаванье Карту морей, На которой земли — ни следа;И команда, с восторгом склонившись над ней Дружным хором воскликнула: «Да!»
Для чего, в самом деле, полюса, параллели, Зоны, тропики и зодиаки?И команда в ответ: «В жизни этого нет, Это — чисто условные знаки.
На обыденных картах-слова, острова, Все сплелось, перепуталось — жуть!А на нашей, как в море, одна синева, Вот так карта — приятно взглянуть!»
Да, приятно… Но вскоре после выхода в море Стало ясно, что их капитанИз моряцких наук знал единственный трюк — Балабонить на весь океан.
И когда иногда, вдохновеньем бурля, Он кричал: «Заворачивай носом!Носом влево, а корпусом — право руля!» — Что прикажете делать матросам?
Доводилось им плыть и кормою вперед, Что, по мненью бывалых людей,Характерно в условиях жарких широт Для снаркирующих кораблей.
И притом Балабон — говорим не в упрек — Полагал, и уверен был даже,Что раз надо, к примеру, ему на восток, То и ветру, конечно, туда же.
Наконец с корабля закричали: «Земля!» — И открылся им брег неизвестный.Но, взглянув на пейзаж, приуныл экипаж: Всюду скалы, провалы и бездны.
И, заметя броженье умов, балабон Произнес утешительным тономКаламбурчик, хранимый до черных времен, — Экипаж отвечал только стоном.
Он им рому налил своей щедрой рукой, Рассадил, и призвал их к вниманью,И торжественно (дергая левой щекой) Обратился с докладом к собранью:
«Цель близка, о сограждане! Очень близка!» (Все поежились, как от морозу.Впрочем, он заслужил два-три жидких хлопка, Разливая повторную дозу.)
«Много месяцев плыли мы, много недель, Нам бывало и мокро, и жарко,Но нигде не видали — ни разу досель! — Ни малейшего проблеска Снарка.
Плыли много недель, много дней и ночей, Нам встречались и рифы, и мели;Но желанного Снарка, отрады очей, Созерцать не пришлось нам доселе.
Так внемлите, друзья! Вам поведаю я Пять бесспорных и точных примет,По которым поймете — если только найдете, — Кто попался вам — Снарк или нет.
Разберем по порядку. На вкус он не сладкий, Жестковат, но приятно хрустит,Словно новый сюртук, если в талии туг, И слегка привиденьем разит.
Он встает очень поздно. Так поздно встает (Важно помнить об этой примете),Что свой утренний чай на закате он пьет, А обедает он на рассвете.
В-третьих, с юмором плохо. Ну, как вам сказать? Если шутку он где-то услышит,Как жучок, цепенеет, боится понять И четыре минуты не дышит.
Он, в-четвертых, любитель купальных кабин И с собою их возит повсюду,Видя в них украшение гор и долин. (Я бы мог возразить, но не буду.)
В-пятых, гордость! А далее сделаем так: Разобьем их на несколько кучекИ рассмотрим отдельно — Лохматых Кусак И отдельно — Усатых Колючек.
Снарки, в общем, безвредны. Но есть среди них. (Тут оратор немного смутился.)Есть и БУДЖУМЫ…» Булочник тихо поник И без чувств на траву повалился.
Вопль третий
РАССКАЗ БУЛОЧНИКА
И катали его, щекотали его, Растирали виски винегретом,Тормошили, будили, в себя приводили Повидлом и добрым советом.
И когда он очнулся и смог говорить, Захотел он поведать рассказ.И вскричал Балабон: «Попрошу не вопить!» И звонком возбужденно затряс.
Воцарилася тишь. Доносилося лишь, Как у берега волны бурлилиКогда тот, кого звали «Эй, как тебя бишь», Речь повел в ископаемом стиле.
«Я, — он начал, — из бедной, но честной семьи…» «Перепрыгнем вступленье — и к Снарку! —Перебил капитан. — Если ляжет туман, Все труды наши выйдут насмарку».
«Сорок лет уже прыгаю, боже ты мой! — Всхлипнул Булочник, вынув платок. —Буду краток: я помню тот день роковой, День отплытья — о, как он далек!
Добрый дядюшка мой (по нему я крещен) На прощание мне говорил…»«Перепрыгнули дядю!» — взревел Балабон И сердито в звонок зазвонил.
«Он учил меня так, — не смутился Дохляк, — Если Снарк — просто Снарк, без подвоха,Его можно тушить, и в бульон покрошить, И подать с овощами неплохо.
Ты с умом и со свечкой к нему подступай, С упованьем и крепкой дубиной,Понижением акций ему угрожай И пленяй процветанья картиной…»
«Замечательный метод! — прервал Балабон. — Я слыхал о нем, честное слово.Подступать с упованием (я убежден) — Это первый закон Снарколова!»
«… Но, дружок, берегись, если вдруг набредешь Вместо Снарка на Буджума. ИбоТы без слуху и духу тогда пропадешь, Не успев даже крикнуть „спасибо“.
Вот что, вот что меня постоянно гнетет, Как припомню — потеет загривок,И всего меня этак знобит и трясет, Будто масло сбивают из сливок.
Вот что, вот что страшит…» — «Ну, заладил опять!» Перебил предводитель в досаде.Но уперся Дохляк: «Нет, позвольте сказать! Вот что, вот что я слышал от дяди
И в навязчивом сне Снарк является мне Сумасшедшими, злыми ночами;И его я крошу, и за горло душу, И к столу подаю с овощами.
Но я знаю, что если я вдруг набреду Вместо Снарка на Буджума — худо!Я без слуху и духу тогда пропаду И в природе встречаться не буду».
Вопль четвертый
НАЧАЛО ОХОТЫ
Балабон покачал головой: «Вот беда! Что ж вы раньше сказать не сумели?Подложить нам такую свинью — и когда! — В двух шагах от намеченной цели.
Все мы будем, конечно, горевать безутешно, Если что-нибудь с вами случится;Но зачем же вначале вы об этом молчали, Когда был еще шанс воротиться?
А теперь — подложить нам такую свинью! — Снова вынужден вам повторить я».И со вздохом Дохляк отвечал ему так: «Я вам все рассказал в день отплытья.
Обвиняйте в убийстве меня, в колдовстве. В слабоумии, если хотите;Но в увертках сомнительных и в плутовстве Я никак не повинен, простите.
Я в тот день по-турецки вам все объяснил, Повторил на фарси, на латыни;Но сказать по-английски, как видно, забыл Это мучит меня и поныне».
«Очень, очень прискорбно, — пропел Балабон. Хоть отчасти и мы виноваты.Но теперь, когда этот вопрос разъяснен, Продолжать бесполезно дебаты.
Разберемся потом, дело нынче не в том, Нынче наша забота простая:Надо Снарка ловить, надо Снарка добыть — Вот обязанность наша святая.
Его надо с умом и со свечкой искать, С упованьем и крепкой дубиной,Понижением акций ему угрожать И пленять процветанья картиной!
Снарк — серьезная дичь! Уж поверьте, друзья, Предстоит нам совсем не потеха;Мы должны все, что можно, и все, что нельзя, Совершить — но добиться успеха.
Так смелей же вперед — ибо Англия ждет! Мы положим врага на лопатки!Кто чем может себя оснащай! Настает Час последней, решительной схватки!»
Тут Банкир свои слитки разменял на кредитки И в гроссбух углубился угрюмо,Пока Булочник, баки разъерошив для драки, Выколачивал пыль из костюма.
Билетер с Барахольщиком взяли брусок И лопату точили совместно,Лишь Бобер продолжал вышивать свой цветок, Что не очень-то было уместно, —
Хоть ему Барабанщик (и Бывший судья) Объяснил на примерах из жизни,Как легко к вышиванию шьется статья Об измене гербу и отчизне.
Бедный шляпный Болванщик, утратив покой, Мял беретку с помпончиком белым,А Бильярдный маэстро дрожащей рукой Кончик носа намазывал мелом.
Браконьер нацепил кружевное жабо И скулил, перепуган до смерти;Он признался, что очень боится «бо-бо» И волнуется, как на концерте.
Он просил: «Не забудьте представить меня, Если Снарка мы встретим в походе».Балабон, неизменную важность храня, Отозвался: «Смотря по погоде».
Видя, как Браконьер себя чинно ведет, И Бобер, осмелев, разыгрался;Даже Булочник, этот растяпа, — и тот Бесшабашно присвистнуть пытался.
«Ничего! — предводитель сказал. — Не робей! Мы покуда еще накануне Главных дел.Вот как встретится нам ХВОРОБЕЙ Вот тогда пораспустите нюни!»
Вопль пятый