На четвертый день, вывалившись с компанией на лестничную площадку, увидел на двери напротив начищенную медную табличку с витиеватыми буквами: «Художник Налбандян». Я опешил: тот самый! – Сталин, Брежнев… Перед глазами поплыла череда репродукций из старых «Огоньков». Наверное, подумалось, у заслуженного мастера официального портрета обязательно должны быть штуки типа тех, которые когда-то имелись у провинциальных фотографов: вставляешь физиономию в отверстие – и вот уже скачешь в черкеске на вороном коне по горам Кавказа с похищенной красоткой через седло. И я, и я страстно желаю быть запечатленным в строгом френче генералиссимуса или в белом парадном кителе маршала!
Несмотря на уговоры сопровождающих лиц, я позвонил в дверь раз, другой. Художник не открыл.
Как пишутся стихи
Вышли с поэтом Л. из квартиры, где он только что вдрызг разругался из-за пустяка со своей хорошей знакомой. «Зачем ты так?..» – спросил я. «А чего она?..» – ответил он. А потом что-то забормотал себе под нос. Я прислушался: «От обиды ли, от либидо…» «Уже оформляет» – понял я.
Неадекватная реакция
Поэт Т. звонит своей знакомой художнице:
– Аллочка, вроде бы я вчера у Сноховичей набедокурил? Матерился, опрокинул что-то? А то очень смутно…
– Да что ты, Миша, этим людям в общем-то повезло. Вот в прошлый раз, когда мы выпивали в мастерской у Гали и тебя попросили стихи почитать, ты так распалился, что дверь ногой вышиб и мольберт разнес в пух.
– Господи, и этого не помню!..
Повесив трубку, поэт Т. задумался: «Всего-то стихи почитать – и такая неадекватная реакция!»
Псевдоним
Комиссией по работе с молодыми литераторами при Ленинградской писательской организации руководил поэт Вольт Суслов. А вскоре на мероприятиях, проводимых этой комиссией, стала появляться молодая поэтесса Татьяна Вольтская. Юморист Андрей Мурай поинтересовался: «Это не отсюда ли такой псевдоним?» «Нет, – убежденно ответила поэтесса. – Нет!»
Эпиграмма
В подчинении у Вольта Суслова по ведомству молодых литераторов находился поэт Герман Гоппе – названия его должности не помню, но приходил он каждый день в Дом писателя, сидел в кабинете, курил, поругивал «молодых начинающих», строго уставив в них стеклянный глаз (был он инвалидом Великой Отечественной). А среди молодых своими дарованиями выделялись в то время две поэтессы, две Ирины – Знаменская и Моисеева. А талантливым людям, как известно, позволено несколько больше, чем остальным. Видимо, поэтому в молодежной литераторской среде родилась следующая эпиграмма:
За двух Ирин, на радость всей ЕвропеКогда-нибудь получит Вольт по Гоппе.
Напряжёнка
О том, что работа с молодыми литераторами в те годы велась весьма интенсивно, свидетельствует частушка, приписываемая Вольту Суслову:
Ты не лезь с любовью, жёнка,По постели не юли.Тут такая напряжёнка –Самого-то за…ли!
Поминки
Гоппе пьяниц недолюбливал, но сам выпить любил. Одним из его постоянных собутыльников был татарский поэт Риза Халид. Однажды Герман Борисович, находясь уже слегка под мухой, поднялся из писательского буфета в свой кабинет, сел за письменный стол и огорченно сказал: «Опять Риза как дереза!»
Уже неизлечимо больной, Гоппе снова захотел увидеть своих бывших подопечных, молодых (и уже не очень) литераторов. Решил устроить посиделки на дому. Приглашал так: «Приходи на мои поминки!»
Хвост редактора
Первая книга поэта Иры Знаменской выходила в «Совписе» под редакцией писателя Николая Коняева. Когда книга уже вышла, один доброжелатель заметил в ней любопытную слитность: «коня его хвост». И обратил внимание Коняева на «Коняева хвост». Коля сначала немного напрягся, но потом взял себя в руки и сказал: «Так и было задумано».
Конец ознакомительного фрагмента.
Сноски
1
Константин Мелихан. «Падающие звезды». «Нева» №№ 4, 5 – 2004.