Я была уже не так уверена в правильности своих действий. Но – деваться некуда. Публика ждёт. И по эту сторону двери, и по ту.
Сказав себе: «Ап!» – я шагнула в логово громогласного дракона.
Однако никакого дракона в логове не обнаружилось. За столом, беспорядочно заваленным бумагами, сидел слегка помятый человек с покрасневшими слезящимися глазами. На лице не было и тени злобы, только безмерная усталость. Судя по тому, что возвышался он над столом на два вершка, росту он был далеко не богатырского. В общем, на дракона никак не тянул.
И чего я так всполошилась?
– Вы – подполковник Семёнов? – на всякий случай уточнила я.
Он кивнул.
– А я – Алёна Головина. Живу в том доме, где ночью произошло убийство. И у меня есть кое-какие соображения по поводу ночных событий.
– Слушаю вас, – кивнул начальник райотдела.
Голос у него был на редкость сочный, глубокий. Совсем не вязался с невзрачной внешностью.
– Вы что-то видели? Слышали крики, шаги? А может, даже выстрелы?
– Какие выстрелы?… Девушка-следователь сказала мне, что он затылком о ступени приложился, от того и умер…
– Кто – затылком о ступени?… – не понял Сергей Станиславович.
– Ну, этот… Бомж… В подъезде нашем…
– Тьфу ты! – в сердцах стукнул ладонью по столу Семёнов. – Я-то думал, вы о депутате Цветкове мне что-то расскажете! Не до бомжей мне нынче. Тут политическое убийство, а вы с этой ерундой…
– Так убийство бомжа имеет непосредственное отношение к убийству депутата!
– Интересно, какое? – хмыкнул Семёнов.
– Знаете, Сергей Станиславович, у меня есть одна особенность. Я умею предвидеть, предугадывать, но иногда сама не понимаю, что именно…
– Это – не ко мне. Это – к экстрасенсам. Или к психиатрам, – отмахнулся подполковник.
– Подождите! Когда ночью оперативная группа опрашивала меня по поводу невесть откуда взявшегося бомжа, я предположила, что странное убийство – это отвлекающий манёвр. Что кому-то надо было подобной ерундой занять оперативную бригаду, и пока они хлопотали над бомжиком, провернуть что-то более серьёзное. Ваш милиционер отмахнулся от этого предположения, а ведь зря! Всё так и получилось.
– М-да-а… Интересная версия, признаю. Но не очень жизнеспособная. Этого вашего бомжа никто не убивал. Он пьяный был до невменяемости, затылком ударился сильно, черепно-мозговая травма. Вам ещё повезло, что обнаружили его другие. А ну как вы бы лично на труп наткнулись? Поди, насмерть бы перепугались…
– Вовсе нет. Я бы даже не поняла, что он мёртвый. Крови же не было! Подумала бы, что спит человек с перепою. И спокойно бы прошла мимо.
– Вы такая равнодушная и бессердечная?
– А что же, пульс ему щупать прикажете? Или делать искусственное дыхание?
– Ладно, барышня, хватит об этом.
Ого! «Барышня»! Ему, наверное, прививку не сделали.
– И всего вам хорошего, гражданка Головина.
Нет, всё-таки сделали…
– Но минуточку… Почему вы меня выпроваживаете?! Даже выслушать не хотите…
– Некогда мне заниматься пьяными бомжами и вашими девичьими фантазиями, – устало потёр он ладонями примятое лицо. – У меня вот депутат облсовета Цветков, политическое убийство, меня среди ночи сюда вызвали, журналисты с утра наседают…
– Неправда. Никаких журналистов в приёмной я не видела.
– Их внизу охрана разгоняет, так они по телефону донимают.
Я очень выразительно посмотрела на молчащий телефон.
– Звонки Леся в приёмной перехватывает, – буркнул подполковник.
– Сергей Станиславович, – молитвенно сложила я руки, – у вас сейчас нервы, эмоции, я всё понимаю. Но когда вы вплотную займётесь делом Цветкова…
– Не будем мы заниматься этим делом, – резко оборвал он меня и встал, показывая, что аудиенция закончена.
– Как так – «не будем»? – опешила я. – Депутата, как и бомжа, со счетов спишете? Тот головой на ступеньки налетел, а этот – на пистолетные пули? Или на нож? Его же, кажется, зарезали! – вспомнила я.
– Хватит! – рявкнул он своим неподражаемым баритоном. – Не вашего ума дело! Марш отсюда!
– Осмелюсь вам напомнить, что зарплату вы получаете именно из тех налогов, которые платим мы из своих зарплат. В том числе и я.
Ага, разбежалась я вам налоги платить… Откуда у меня зарплата? Наследство только бабушкино.
Он побагровел и так на меня глянул, что мне захотелось пискнуть по-мышиному и юркнуть под плинтус, в норку. Но я вспомнила, что сегодня я – Марлен Дитрих. Элегантным движением я поднялась с видавшего виды стула, высокомерно кивнула и сказала:
– Думаю, мы ещё увидимся. Я зайду на днях.
И гордо прошествовала к двери.
– Не вздумайте! – закричал он мне в спину. – Мы это дело передаём в областную прокуратуру. Вот им голову и морочьте!
– Непременно, – улыбнулась я улыбкой кинодивы и выплыла в приёмную, слегка покачивая бёдрами.
Леся приветливо помахала мне своей изящной ручкой. Я в ответ послала ей воздушный поцелуй.
Чёрт его знает, чего я устроила этот маскарад… Но я была, как обычно, уверена в своей правоте, в том, что бомж и депутат – звенья одной цепи. И мне, тоже как обычно, не поверили.
Ну, деваха, играющая в рабочее время на мобильнике в «тетрис», может считать себя следователем сколько угодно, с неё спросу нет. Бесполезно потому что спрашивать. Но Семёнов Сергей Станиславович производит впечатление человека вполне вменяемого. Затраханного донельзя жизнью и собачьей работой, но всё же вменяемого. Отчего же он не захотел меня выслушать?
Проделав снова тот же путь – переулок, универмаг, скверик, – я села на лавочку и задумалась. Он сказал – прокуратура. Ну, конечно, его можно понять. Каждый стремится такое дело свалить со своей больной головы на чужую здоровую.
Посидев ещё в скверике и прогулявшись по бульвару, я вернулась домой. Зашла в гастроном купить себе йогуртов. У прилавка наткнулась на Остапа Ивановича.
– Добрый день, Леночка! Как поживаете? – обрадовался он.
– Добрый день, Остап Иванович. Поживаю я неплохо, благодарю вас. Только я не Леночка. Я – Алёна.
– А какая разница? – удивился он.
– Ну, так у меня в паспорте записано. И разница, на мой взгляд, всё-таки есть. Ведь если я стану называть вас не Остапом, а Осипом, вы же возмутитесь?
– Ну, пожалуй… Ладно, я запомню.
– Запомните, пожалуйста. И херувиму своему передайте.
– Кому?…
– Ну, я хотела сказать, – Эмилю.
– Непременно передам. Заходите вечерком к нам в гости. Чайку попьём, поболтаем…
– Ну, не знаю… У меня вообще-то планы на этот вечер другие. Но, может, как-нибудь на днях?
– Сделайте одолжение! Заходите в свободную минутку. А то мы вовсе отшельниками живём!
– А что так?
– Да так вот как-то сложилось…
Ну, для подробных бесед и откровений гастроном – не самое лучшее место. Я кивнула ему и пошла к выходу. А он пошёл к колбасному отделу.
Нет, каков нахал этот Эмиль! Он дядьку ещё и по магазинам гоняет. Кем же он себя возомнил?
Вернувшись домой, я позвонила Янке и позвала вечером к себе. Та стала капризничать, что лучше закатиться куда-нибудь на дискотеку.
Но я строгим голосом сказала:
– Никаких дискотек сегодня! Меня новые соседи пригласили в гости. Я думаю, бежать сломя голову не совсем прилично, тем более одной. А вот пойти в гости с тобой – совсем другое дело. Заодно понаблюдаешь эту странную парочку.
– Ха, а это даже интересно! – оживилась она. – Ладно уж, приду, так и быть. Сейчас только лицо набросаю, и сразу – к тебе.
На том и порешили.
Я пошла в прихожую и села у двери на вращающийся стульчик. Заслышав шаги на лестнице, я открыла дверь: точно, Остап Иванович возвращался домой с покупками.
– Знаете, Остап Иванович, я переиграла свои планы на вечер. Я приду к вам в гости. Поболтаем, познакомимся поближе.
– Что ж, я очень рад. И Эмилю приятно будет.
– Только я с подружкой приду, ладно?
– Ладно, – кивнул он, отпирая дверь.
Этот молодой нахал даже дверь ему открыть не соизволил! Хотя, может быть, его просто нет сейчас дома.
Яна появилась через полтора часа. В исключительно скромненьком платьице за штуку баксов и макияже «женщина-вамп». Одним словом, девушка вышла на тропу охоты за мамонтом.
Конец ознакомительного фрагмента.