Впрочем, может мне только кажется, что все выглядит именно так? Но с другой стороны, какими еще возвращаются в мир живых из мира мертвых?
И все же нам стоит поторопиться!
Я крутанул в разные стороны клубочек, подарок красавицы-ведьмы, и тут же увидел комнату в караван-сарае, из которой мы совсем недавно с боем сбежали. Смятая кровать и подушки заставили сердце болезненно сжаться. Кулаки стиснулись сами собой, заныли костяшки, что удостоились чести сбить спесь с Пепельного. Если бы знал, что все так получится, еще бы и усилил удар магией. Чтобы этот прожаренный гад проспал до утра!
Эх, как было бы здорово…. И Василиса сейчас была бы рядом!
Ладно! Хватит ныть! Надо идти.
Только оставлю послание Яллар и Афону.
Прошептав заклинание, я старательно вывел прямо в воздухе: «Спасибо за все! Будьте счастливы и прощайте».
Яллар увидит. Да и Афон, думаю, тоже!
Затем легонько подтолкнул в портал Веха, и шагнул сам. Оказавшись в комнате, спрятал клубок в карман, и… у меня не осталось сил. Я рухнул на пол как подкошенный, лишь успел заметить испуганные глаза Захара, и меня поглотила тьма.
Не знаю, сколько я провалялся в «законном отдыхе», отбиваясь от живущих в темноте моего разума демонов, но когда очнулся, Веха по-прежнему сидел рядом, одетый уже не в балахон, а в приличную одежду, и даже с наверченной на голове чалмой.
Заметив, что я открыл глаза, он сразу же торопливо заговорил.
– Приходил черный великан! Сказал, что у нас час на сборы. Я попросил его об услуге, и он мне помог…. – Захар сдвинулся в бок, открывая мне на обозрение два объемных вещмешка, поджидавших нас у двери. – Там провизия и сменная одежда. Он еще сказал, что жеребец твой готов и будет ждать нас у входа в караван-сарай. А еще, на оставшиеся деньги он даст нам с огромной скидкой арабского скакуна.
– Замечательно! – Я рывком поднялся и постоял, прислушиваясь к ощущениям. Голова больше не кружилась. Да и болезненной слабости не было. – Пора идти!
Мы надели рюкзаки, но прежде чем шагнуть за порог, я посмотрел на Захара.
– Из тебя получится хороший попутчик! Находчивый и преданный.
– Спасибо. Всегда таким был, – скромно согласился он, и посетовал. – Знать бы еще, куда мы направляемся…
– Для начала прочь из Епипетского царства. А дальше видно будет.
Миновав расписанную золотом лестницу, мы вышли в холл. Я огляделся. Точно в церкви в будний день: мрачно, пусто и темно. Хотя, вру! Не пусто!
Едва мы подошли к входной двери, как из темноты соткалась фигура и шагнула нам навстречу.
– Уже уходите, господин?
Ифрит! Давно я не встречал этот вымирающий вид пустынных колдунов.
– К несчастью – дела! – Я поправил капюшон, натянув его так, что он полностью скрыл мое лицо. Если номер снимал Пепельный, значит для всех надо им и оставаться. А фигура и рост у нас с ним одинаковые.
– Вот и тот, второй, точно так же сказал, когда уходил… – буркнул Ифрит, распахивая перед нами дверь.
– Второй? – Я даже забылся. Поднял голову, чтобы заглянуть в его глаза и капюшон предательски упал на плечи. Но хозяин постоялого двора не удивился, увидев перед собой не русоволосого красавца, а какую-то, прости господи, образину! Ладно! Тогда и я дергаться не буду. Капюшон подождет, еще нахожусь в нем!
– Именно, мой господин. – Ифрит улыбнулся, продемонстрировав отличные белые зубы и довольно немаленькие клыки. – Не волнуйтесь за свою внешность. Мы видим суть. Оболочка нас не интересует.
– Точно! – Я даже хлопнул себя по лбу и… задумался. А чего – «точно»? Правильно Ворон сказал – не знал, да еще и забыл!
Видимо, у меня не лице отобразился весь этот моно-диалог. Ифрит посмотрел на меня так, как смотрят на потерявшегося ребенка и заявил.
– Видать, правда, все то, что о вас говорят, господин. Забыть себя – очень больно. Но не найти себя – больнее вдвойне.
– Ты знаешь, кто я такой?
– Печальнее всего то, что вы не знаете, кто такой я…. – Ифрит подошел и сунул мне в руку не то бусы, не то четки и напоследок выдал. – Если понадоблюсь – лишь позовите! А теперь уходите. Моя жена проводит вас.
– Пойдемте, господин. – Возле нас лисицей тут же завертелась девушка.
И вот что удивительно – она тоже не испугалась меня! Но я все же решил не испытывать судьбу и натянул капюшон. Мой враг – фигура известная в этом мире! Еще какой-нибудь дурак возжелает свести счеты, объясняй потом, что я – не Пепельный! Хоть и наслышан о своей мифической неуязвимости, причем от него же самого, но проверять – выживу ли я с отрубленной башкой, как-то пока не хочется!
Тем временем Ифрит, решив, что долгие проводы – лишние слезы, исчез, а мы с Захаром потопали вслед за нашей юной проводницей на задний двор, где нас действительно поджидали два жеребца. Причем, по одному из них я истосковался до одури!
– Борька! – Забыв обо всем, я кинулся к рыжику. – Как же я соскучился!
Тот удивленно обернулся, но увидев – КТО по нему скучает, выпучил глаза и, брыкаясь как ненормальный, понес какую-то ахинею:
– Чур, меня! Сгинь! Аллилуйя! Ой! То есть в сад, все в сад! Изыди! Светлые ангелы, да не оставьте нас без милости своей, без защиты и помощи! Пе…сец! Ой, то есть – Аминь!
– Ну, пожалуй, я с вами тут и попрощаюсь! – Поспешно вклинилась девушка в «самиздатовскую» молитву коняги. Поглядывая на Борьку, явно опасаясь, как бы тот не сорвался, и всех «на фиг не покусал», она бочком скрылась за углом здания.
– Борька, это же я! Ник! – Попробовал я утихомирить жеребца, но не тут-то было. Истерика пошла по второму кругу.
– Ха-ха! Три раза! Ты себя в зеркале-то видел, морда обгорелая? Ник совсем другой и ничуть на тебя не похож! Красавчик – метра два ростом! Плечи – во! Ноги – во! Ну, и везде тоже, наверное – во! Умный! Сильный! Почти что, Бог! Блондин!
– Почти что блондин, или почти что Бог? Я не уловил! – невозмутимо поинтересовался я, и украдкой, шаг за шагом, принялся подбираться к нему ближе. К моему счастью, Борька с радостью заглотил наживку, и мой маневр даже не заметил.
– А тебе-то что? Завидуешь? Лысая башка, дай пирожка! Не чета тебе, устрица жаренная! Козявка кривобокая! – Одно радует, вопить он стал тише, видимо, уже порядком наоравшись.
– На себя посмотри! Рыжий – бесстыжий! Сам ты, кривобокий! Забыл, кто тебя спасал? Из «бронированного курапука» в нормального жеребца превращал? Знал бы, что ты такая сволочь неблагодарная, даже палец о палец бы не ударил! Волчья сыть – травяной мешок! И, в братовья бы, к себе ни за что не записал!
– Ну-ка повтори, что ты сказал? – Борька вдруг перестал брыкаться, и теперь не сводил с меня глаз, жадно втягивая воздух. – Что ты об этом знаешь?
– Кто знает – не говорит, кто говорит – не знает!
– Песец подкрался незаметно-о-о! – Вдруг протянул рыжик, задумчиво пожевал веревку, которой был привязан к изгороди. Затем выплюнул обгрызенный конец и снова спросил. – Че, реально? Никита?
– Наконец-то! – Искренне обрадовался я. Действительно, уже хотелось побыстрее и подальше отсюда сбежать. Поэтому, мне совершенно не улыбалась перспектива проверки собственной подлинности и долгих уговоров жеребца.
Но Борька, все же, решил так просто не сдаваться.
– А чем докажешь? – хитро прищурился он.
– Да спрашивай, о чем хочешь! – устало буркнул я и с завистью посмотрел на Захара. Он, как белый человек, уже удобно устроился на невозмутимом и таком же белом жеребце, и теперь с интересом прислушивался к нашей беседе. Причем, ничуть не удивляясь такой бурной болтливости моего непарнокопытного. А может, после царства мертвых его теперь мало чем можно удивить?
– А вот и спрошу! – Борька ненадолго задумался, и коварно выдал. – На каком рынке и за сколько ты меня купил?
– Ты чего, вместо овса – мака клюнул? – Нет, я, конечно, был готов ко всему, но не к этому! Даже первые секунд тридцать действительно пытался вспомнить все подробности сего памятного момента. – Ты же Василисе был подарен еще жеребенком!
– И это правильный ответ! – Борька от восторга даже щелкнул зубами, и тут же подозрительно прищурился. – А откуда ты об этом знаешь?
Вот же вредная скотина!
– От верблюда! – не удержался я. – Лучше скажи, как ты снова говорить начал?
– От верблюда? – Он сосредоточенно почесал копытом нос. – От же зараза! Так и знал, что меня кто-нибудь из этих двугорбых сдаст! И кому? Эх…. А? Ты чего-то спросил? Как говорить начал? В первый раз или во второй?
– Про то, как ты нажрался говорливой лебеды – я знаю.
– Значит, во второй… – подытожила эта рыжая бестия и показала мне язык. – А не сработала твоя магия…. Выкуси! – И грозно заржал. – Теперь говори – где Василиса? Хозяйка моя где, я спрашиваю?
Мне все это стало надоедать.
– Короче, так! Или ты перестаешь валять передо мной дурачка, и мы едем спасать Василису, или я продам тебя Ифриту, а он очень любит кровушки попить. И это не метафора. На счет три, я его громко зову. Раз… Два…